Волны поднимались, застывали на мгновение и с яростью обрушивались на берег, цепляясь щупальцами гребней друг за друга.
Море штормило. Горьковато соленые брызги, миновав зону прибоя, оседали на камнях, траве, кипарисах. Ветер гнал их дальше вглубь сада, к дому. Мандариновый сад, несколько апельсиновых деревьев, колючий гранат, экзотическая фейхоа и еще с десяток фруктовых деревьев были надежно защищены от влажного дыхания моря густой оградой из лавра.
Старый двухэтажный дом, окруженный со всех сторон садом, был виден уже с берега, первый этаж скрывали заросли ежевики и бузины, а второй и крыша из серого шифера, отчетливо виднелись на фоне коричнево-серых гор.
Дверь дома открылась, из него вышла женщина с казанком в руках. Она была в коричневой драповой юбке, шерстяном свитере и клетчатом платке, туго завязанным под подбородком. Две довольно крупные собаки, увидев хозяйку, кинулись ей под ноги. Они становились на задние лапы, вытягивали морды с черными склизкими носами, пытаясь отчетливей уловить аппетитный запах, который источал казанок. Пройдя несколько шагов вдоль дома, женщина подошла к наружной каменной лестнице, под которой было оборудовано место для собак, бетонные плиты надежно защищали от дождя и ветра, для тепла на деревянный настил были брошены два стареньких детских пальтишка, рядом стояли вместительные эмалированные миски с кое-где отбитыми краями.
Собаки, предвкушая сытный ужин, повизгивая, закружились на задних лапах, смешно вскидывая передние, резко остановились, виляя хвостами и оттирая друг – друга от хозяйки с вожделенным ужином. «Фу!» – прокричала женщина, боясь, что собаки собьют ее с ног. Услышав командный голос, псы взвизгнули еще раз, громко и смачно сглотнули слюну, затихли, наблюдая, как хозяйка выливает содержимое посудины в их плошки, поделив его пополам.
Над мисками стал подниматься плотный, густой пар. Еда оказалась слишком горячей. Одна собака, пойнтер полукровка, с прямой спиной, широкой и глубокой грудью, терпеливо села около своей порции, ожидая пока она остынет, изредка перебирала лапами и облизывала свой и без того влажный нос.
Второй пес, крупный черный кобель, не отличался благоразумием и выдержкой. Он ухватился передними зубами за край своей плошки и поволок ее по цементной площадке, периодически останавливаясь и чихая от горячего пара. Прошло немного времени и собаки дружно зачавкали невдалеке друг от друга. Наевшись, они несколько раз сбегали к воротам, отлаяв положенное, по пути незлобно задирая и покусывая друг – друга. Вскоре свет в доме погас, псы улеглись калачиками под лестницей, изредка вздрагивая во сне, рыча, навострив уши.
Ночь уходила, на востоке, у горизонта, облака окрасились в светло- сиреневый цвет. В саду было еще темно и тихо, деревья стояли не шевелясь, только верхушки кипарисов покачивались на фоне светлеющего неба и акации, слегка поскрипывая, бились когтистыми ветвями о забор.
Приморский поселок понемногу просыпался. Местные жители, из-за мягкого климата, не топили дровяных печей зимой, их даже не строили в домах. В так называемых летних кухнях, а это был обычно добротное строение метров на тридцать, с большим навесом, кухней и комнатой, ставили металлическую круглую буржуйку, топливом для нее служила солярка, которая самотеком, поступала внутрь.
Такие печи были экономичны, поскольку солярка отличается от того же керосина повышенной плотностью и ее хватает надолго. Изготовляли их местные умельцы из стальных листов, топливо продавали механизаторы, которые не очень рачительно относились к народному добру тем более, что дизельное топливо в 70х годах прошлого века населению, официально, не продавалось.
Достоинством буржуек также являлась их удобная конструкция и эксплуатация. Верхнюю часть использовали для приготовления пищи, помещение нагревалось за несколько минут, остывало, правда, так же моментально, ну, а запах солярки, сопровождающий весь процесс и не только, был бонусом.
Инга, худенькая, голенастая девочка пятнадцати лет, шла по песчаной дороге в школу. Она торопилась, путь был неблизкий – три километра вдоль берега моря. На соседней улице ее ждала одноклассница Марина, девочки дружили с первого класса.
В поселке была еще одна школа, национальная, обучение в ней велось на армянском языке, так как почти все его население состояло из представителей этой народности, которая по величине была третьей этнической группой во всей Абхазии после самих абхазов и грузин. Хотя армяне жили в здесь еще со средневековья, значительная иммиграция началась в конце 19 века, после погромов в Турции. Именно благодаря труду абхазских армян, они выращивали и перерабатывали табак, Россия смогла заместить импорт табачных изделий из Османской империи.
До начала занятий оставалось минут десять, почти все ребята уже сидели за партами, только около отличницы Светы, по прозвищу Справочник, стоял наклонившись, смешно вытянув шею, Артур. На парте лежала ее тетрадь с домашним заданием, лежала она немного наискось, не полностью повернутая в сторону Артура, из-за чего ему и приходилось вытягивать шею и косить глаза.
Света не любила давать скатывать домашку, обычно ребята к ней и не обращались. Безотказно списывать давала Инга, но сегодня они с Мариной пришли немного позже обычного, а Артуру математик Мелик Амбарцумович на прошлом уроке вкатил пару. Двойку нужно было срочно исправлять и Света уступила, домашняя задачка была не очень сложная и ей не жалко было сегодня делиться своей интеллектуальной собственностью. Артур дописал работу и не закрывая тетрадь, с осторожностью понес ее впереди себя.
«Вот, сдул у Светки», – сказал он, кладя раскрытую тетрадь перед Ингой. Все в классе знали о негласном соперничестве двух отличниц, поэтому Артур решил сразу узнать ее реакцию, понимая, что будет обращаться, как и прежде к Инге и лишаться ее благосклонности не стоит.
Девочка взглянула равнодушно на тетрадь, машинально пробежала глазами по условию задачи, решению, не без удовольствия отметив, что ее вариант короче на одно действие и на мгновение дольше нужного задержала свой взгляд на ответе. Запятая в десятичной дроби у Светы стояла на один знак правее чем у нее.
Зазвенел звонок, дверь резко открылась и в класс стремительно вошел, почти забежал франтоватый учитель математики Мелик Амбарцумович. Быстро переставляя короткие ножки в черных, остроносых до сверкающего блеска начищенных туфлях, он моментально оказался возле учительского стола, поздоровался и начал урок.
«К доске пойдет…» – Мелик Амбарцумович задумался на мгновение, почесывая кустистую бровь душкой от очков.
«Такмазян Артур!» – изрек он решительно. Артур медленно, немного сутулясь, побрел к доске. С большими усилиями, то краснея, то бледнея и перепачкав руки мелом, удалось ему воспроизвести решение домашней задачи. Инга еще раз сверила ответ, да, все-таки ошиблась она с этой запятой.
