«Всё самое сильное, что может быть рождено в искусстве – плод боли и неудовлетворённости. И вообще, настоящее творчество созидается через муки», – размышлял он, закрывая ноутбук.
Книга наконец-то закончена, а накипевшее высказано на страницах. Героям воздалось по заслугам, на горизонте разгорается рассвет новой жизни. Прогнозы заверяют: будет солнечно. Хотел бы он, автор, создатель и героев, и рассветов на горизонте, оказаться среди этих ребят, руками которых столько всего сделал. Они боролись и получили хотя бы надежду на лучшее.
«Людям нравится, когда ножом по живому, – продолжал думать он, не решаясь покинуть рабочее место. – И автору становится легче: про всё болючее через строки рассказал, будто с психологом побеседовал. И вроде как должно полегчать. Но чего-то всегда не хватает. Чего-то очень важного».
Недопитый чай давно остыл. Он взял со стола блокнот и нарочито медленно, смакуя момент, провёл несколько горизонтальных линий. Пять напряжённых месяцев он работал над романом, трижды переписывал финал, а сколько раз хотел бросить всё и просто удалить текст целиком… И всего десять секунд чувствовал счастье, пока перечёркивал последние строки плана. Вот она, вся суть счастья. Проще поверить, что его не существует.
Он подхватил кружку, смахнул в неё крошки, расставил на столе разбросанные в беспорядке книги, тетради, авторучки. Убрал в ящик всё лишнее, в чём больше нет нужды. Простые действия, за которыми крылось неприятное возвращение к обыденному. Месяцами он жил судьбами своих персонажей, а теперь, избавляясь от рабочего беспорядка, рушил барьеры между собой и собственной жизнью.
Кружка заняла почётное место на вершине горы из грязной посуды. Пока мыл, думал о тех писателях и поэтах, которые сочиняли то, что сегодня зовётся классикой. Те люди были чуткими натурами, особенно восприимчивыми к острым граням реальности. Потому они и смогли создать что-то монументальное, на века. Но такая особенная восприимчивость делала их беззащитными перед миром.
Многих творцов от душевных перегрузок уберегал алкоголь. Но поддержка такого рода обходится слишком дорого для здоровья, в том числе и для душевного. Чем старше он становился, тем лучше понимал тягу к дурманам и не осуждал тех, кто не мог иначе примириться с болью и бессмысленностью бытия. Наверное, сам бы не просыхал, если бы не успел прежде определиться для себя, что либо вино, либо работа. Выбор пал в пользу последнего. Без компромиссов.
Так в чём же тогда искать утешение, если рядом даже нет человека, способного тебя принять и выслушать? Если нет возможности забыться вечером в хмелю без боязни потерять следующий день, а то и три?
И всё-таки у него было за что удержаться, чтобы не утонуть. Путеводная нить, порой едва заметная в тёмных лабиринтах будней, она много раз указывала дорогу к свету.
Приведя дом в порядок, он вышел на прогулку. После завершения книги над ним навис грозовой фронт проблем реальной жизни, угрожая затянуть в своё чёрное нутро и переварить до костей.
Он достал наушники и включил на телефоне любимую музыку. Под напористую барабанную дробь и ликующую песню электрогитар все страхи отступали без боя. Говорят, что книги способны изменить жизнь и поддержать в тяжёлые времена. Так почему бы человеку, пишущему книги, не найти поддержку в боли других людей, выражающих её по-своему?
Да, роман закончен, и герои ушли на покой. Пришло время действовать самому. Он слушал подобный грому шёпот богов в наушниках и больше не был тем, кто боится повернуть за угол грядущего дня. Он был готов дать миру отпор.
Это был непреодолимый тупик. Он испробовал все доступные способы и даже влез в такие сферы, на которые добропорядочный учёный смотрит, как на развлечения для недалёких людей. И конечно же ничего ценного там не нашёл. Неутешительный итог затянувшихся исследований в письменном докладе начальству мог бы звучать так: «Существующие технологии недостаточно совершенны для перелёта и высадки на небесных телах, выбранных комиссией для освоения».
В сложившейся ситуации поставить подпись под такими словами будет равносильно подписи в документе на собственную казнь. Правительство вручило ему в руки все ресурсы, но он так и не сумел разработать аппарат, способный перевозить на сверхдальние космические расстояния людей и всё необходимое для строительства начальных поселений. И, что самое сложное, достаточный запас топлива. Ведь горючее для таких путешествий занимало невероятный объём. Что уж говорить о массе. Ни один из существующих видов горючих, будь то жидких или сухих, не обладал жизнеспособными показателями удельного веса и теплоотдачи, чтобы утащить корабль от орбиты на нужное количество световых лет и при этом не требовать огромных баков для хранения.
Технологии холодного ядерного синтеза, ионных двигателей и двигателей с ускорением в магнитном слое смогут решить возникшую проблему в будущем, лет через двадцать, а то и все пятьдесят. Но строить аппарат нужно сейчас. Таков приказ сверху. Те, кто отдают подобные указания, как правило, ни черта не смыслят в науке, зато хорошо разбираются в мотивациях. И если в достижении целей не помогают золотые горы, то тюрьма и казнь уж точно заставят любого реализовать весь свой потенциал. Вот только что делать, если решения не существует, а его поиск требует десятилетий исследований и испытаний?
Учёный судорожно обхватил голову и сжал волосы в кулаках. «Зачем я влез в этот безнадёжный проект! Знал ведь, что задача не осуществима. Но надежда… Надеялся, что безграничное финансирование даст сильный толчок в развитии. Оказалось, что даже для денег есть нерешаемые проблемы. И теперь… – Он заставил себя прекратить бесполезный поиск оправданий своим ошибкам. Вот только успокоиться это не помогло. – Неужели – конец?! Я мог бы ещё так много сделать… сделать для всех. Для космонавтики. Для человечества! Если бы мне только дали больше времени. Ну почему, почему они так спешат?!»
Он боялся думать, что его ждёт, хотя и так об этом знал. Нет, никто ему не грозил, лишь очень настойчиво просили успеть в срок. Точно так же увещевали когда-то тех специалистов, кто брался за неподъёмные проекты и не справлялся. Все они, несмотря на неоспоримое величие своих прошлых заслуг, вскоре сгинули. Слухи об их судьбах ходили жуткие.
