Волшебная птица Ли́ва, умела превращаться в каноэ и могла доставить в край где растет цветок праотцов Кале́ле. Создатель дал его племени Э́нга, дабы вдохнуть энергию жизни и плодородия в землю, воду, воздух… где они когда-то поселились. Но, лишь на первые пятьсот лет…
– Роту́ма?!
– Да, Роту́ма… священная земля… – хриплым голосом ответил старейшина.
– Дедушка! – А что будет дальше, когда закончатся первые пятьсот лет?!
– Они уже закончились… – с грустью в глазах Руа́анун опустил взгляд на желто-оранжевые языки пламени огня, от горящего костра.
– Как это – "А если цветка вовсе не существует?!"
– Ну что ты такое говоришь! Ты посмотри какое палящее тропическое солнце и безбрежная морская даль! Сказочный подводный мир и тысячи больших и малых островов, разбросанных на неоглядных пространствах. Горные лесные массивы и низкие атоллы со сверкающими, отмытыми приливом песчаными отмелями и царственно возвышающимися над гладью лагун кокосовыми пальмами.
– Думаешь Кале́ле тут вовсе ни при чем? Глупый мальчишка, ничего ты не понимаешь… Именно на Роту́ме и зародилась колыбель жизни… начало начал… первая искра жизни… Так было, есть и будет…
– А теперь доедай и ложись спать. Завтра рано вставать. Ты должен меня сопровождать.
– Куда дедушка?
– Завтра… Все завтра узнаешь… – оборвал юношеский пыл и любопытство старейшина племени.
Этой ночью Ка́ли так и не смог заснуть, он до самого утра провалялся в своем гамаке с одним лишь только вопросом в голове: куда же дедушка хочет пойти и зачем берет его с собой? Это было совсем не похоже на старого Руа́ануна, ведь обычно внук увивался как хвост и всюду за ним следовал и даже частенько получал нагоняй за свое настырство и непослушание.
Солнце уже было на восходе, легкий морской бриз гулял по деревне и заглядывал в каждую хижину. Руа́анун и Ка́ли вышли на просторную площадь, где собралось едва ли не все население деревни. На низенькой скамейке в тени дерева, сидело трое немолодых мужчин. У одного из них в руках была толстая бамбуковая трубка. Перед тем как запеть, он спросил: "Все ли готовы начать старую песню, которую поют перед посадкой ямуса? Начнем…". Он легко ударил трубкой о землю, раздались глухие звуки и под их аккомпанемент полилась песня. Ее слова подхватили мужчины, женщины, дети… стоявшие на верандах хижин. Ка́ли ощутил ее особенную красоту, характерную эмоциональность: в ней были затаенная печаль и горечь, внутренняя сила и сердечность…
Ежегодно перед посевом ямуса жители деревни проводили обрядовую церемонию. Мальчик об этом знал, но никогда не принимал в них участие, потому что еще не дорос до нужного возраста.
– Сегодня день твоей инициации, Ка́ли.
– Поэтому ты так странно себя ведешь в последние дни?
– Сегодня мы отправляемся в самую глубь леса… Там ты все узнаешь.
Племя Э́нга кормил лес. Он давал им деревья для изготовления лодок, для ловли рыбы, орудия для охоты. Их хижины, инструменты, посуда и многое другое было сделано из того, что давал им лес. Не считая изобилия целебных и почти волшебных растений, которые можно было собирать и готовить из них снадобья и лечит этими снадобьями людей, и обменивать настои другим племенам с другого края леса. А те увозили эти дары далеко-далеко, на другие острова. Но лес таил в себе множество опасностей. Пробираясь через густые заросли Ка́ли и Руа́анун, наконец-то вышли к водопаду.
–Дедушка, почему ты никогда не рассказывал о моих родителях? – Мальчик никогда прежде не задавал этого вопроса, отчего старейшина замер и не знал, что ответить. Он просто не ожидал.
– Что ж, внук, – сказал он, садясь на камень, – я их не знал. Никто из нашей деревни не знал их и никогда не видел. Я нашел тебя на берегу, в лодке, которую прибило к нашему острову.
Ка́ли сел на землю и закрыл лицо руками. Руа́анун положил руку ему на голову и они оба молча просидели так какое-то время. Позади них раздался хруст веток. Из темной чащи леса появилась высокая фигура человека.
– Ру, старик, – это ты! – с ехидным тоном донеслось из-за лиан.
– Эфа́тэ, друг мой, ты ли это! – небрежно кинул старейшина в ответ.
Во влажном воздухе повисла некая напряженность от происходящего, но в миг зловещую тишину оборвал пронзительный смех двух старцев. Эфа́тэ шаман-отшельник, живущий в этом лесу. Никто не знал как он выглядит и тем более, как его можно найти, да и особого рвения жители племени для его поисков не проявляли. Он был легендой и местной страшилкой для непослушных детей. На краю водопада, в зарослях монстеры и лиан стоял старый мужчина, опиравшийся на резной деревянный посох в виде змея. Змей закручивался по спирали и был частично украшен орнаментом. Длинные седые волосы были убраны в толстый узел на затылке, и между прядей тут и там виднелись перья экзотических птиц. Вид он имел сердитый, но в старых глазах светилась внутренняя сила, а в углах широкого губастого рта притаилась улыбка. Ка́ли с большим любопытством рассматривал шамана и ничуть не боялся его грозного вида, наоборот он проникся величием и статным видом Эфа́тэ.
