Сколько раз ты опаздывал, не успевая на встречу? Сколько раз драгоценные секунды лишали тебя чего-то… Сколько раз нехватка этих мгновений лишала людей любви, счастья, порой даже жизни. Многие после подобного начинают ценить время, возвышая его в культ, преклоняются ему, делая своим идолом.
«Ничто не стоит так дорого, как время. Не трать его на пустые разговоры и глупые поступки».
Эту фразу своего отца Михаил запомнил раз и навсегда и в качестве слогана установил на своем рабочем столе в мраморной рамке. Работая, он периодически смотрел на нее. Это помогало жить? Иногда да. Отца забрала смерть. Фраза продолжала жить.
– К Вам Вячеслав Нетронутый, – раздался голос секретаря Вики. – Хотя мне всегда кажется, он как раз слегка тронутый!
Михаил скользнул взглядом по фразе отца.
– Пусть войдет!
Нетронутый – сочетание пороков лести и необузданной жадности. Он приносил иногда полезную информацию. Не бесплатно. Фильтрованием полезности занимался сам Михаил.
В кабинет вошел невысокого роста человек с глазами навыкате. В несвежем костюме, с несвежим лицом и соответствующими волосами. Приветливый кивок сменился неприятной улыбкой и скрипящим голосом.
– Наше Вам с кисточкой!
– Кисточку оставь себе. – Михаил знал три стандартных приветствия Нетронутого, все – фразы из кинематографа. – Что, проигрался опять?
– И это тоже. Но… – Нетронутый жадно взглянул на бутылку с алкоголем. – Есть кое-что подороже!
Михаил катнул ему наполовину наполненный бокал. Чем расположил собеседника – Нетронутый сел напротив.
– Мое время, как известно тебе… – начал Михаил, но что-то во взгляде поглощающего жадными глотками алкоголь заставило замолчать.
– Время… – с парами виски выдохнул Нетронутый. Рукой при этом взмахнул, как дирижёр. – Время, мать его!
Он потянулся к коробке с сигарами. Михаил проглотил наглость, списывая ее на дорогостоящую информацию.
– Вы когда-нибудь слышали, чтобы время продавали?
Вместе с улыбкой Михаила посетила догадка о невменяемости пришедшего. Рука сама потянулась к кнопке, расположенной на боковой части стола. Нетронутый знал все об этой кнопке – что происходит после ее нажатия. Поэтому он замахал руками.
– Им торгуют! – эксцентрично воскликнул этот фрик. – И очень успешно…
– Дилеры на улицах или… брокеры на биржах? – Михаил обрезал кончик сигары.
– Человек… – Рука Нетронутого потянулась к бутылке, но, словно наткнувшись на невидимую преграду, остановилась.
– Часовщик-еврей с Наглядной улицы? – Михаил выпустил клуб дыма.
Нетронутый нервно замотал головой.
– Это очень странный человек. Мой знакомый, так, почти знакомый… Проигрался на рулетке и нервно заливал это бухлом. – Рука Нетронутого прошла сквозь невидимую преграду и налила ему виски. – Он гонщик. Мотогонщик. Он неплох. Так все говорят. Рискует во время заездов, он выкладывается на все сто, но… по не объяснимым причинам он всегда только второй или третий. Ему не хватает чистых побед и, соответственно, очков, чтобы перейти в GP.
Михаил поперхнулся дымом. Нетронутый расценил это по-своему.
– К нему подошел человек, – затараторил он, – и предложил купить время, купить те секунды, которых ему так не хватает, … на полном серьезе! Тим рассмеялся незнакомцу в лицо. В ответ тот предложил эксперимент – проверку на рулетке. Говоря о том, что рулетка крутится определенное время, и шарик, соответственно, также крутится свое время, независимо от времени кручения рулетки. Тим потребовал демонстрации. Они подошли к столу, и человек сказал Тиму: «Я могу сократить время вращения рулетки или шарика, либо удлинить, и выпадет именно то, что мне необходимо». Тим засмеялся в очередной раз. Человек предложил Тиму самому назвать поле и цифру. Что тот и сделал. Семнадцать – красное выпало. Затем еще несколько раз подряд выпадало именно то, что говорил Тим!
– Как он выглядел?
– Как пассивный гей, переживший изнасилование…
– Я сейчас не про твоего знакомого.
– А… Обычный человек, ничего особенного: средний рост, недорогой костюм, вьющиеся волосы, очки, каких уже давно никто не носит. Да… часы на руке довольно крупные, но странные, как и он сам.
– Дальше. – Михаил выпустил дым в сторону лучей солнца, прорвавшихся сквозь жалюзи окна.
– Затем они о чем-то поговорили, сидя за столом. Человек ушел, оставив Тима в растерянности и с визиткой в руках…
– Это все? – Михаил был утомлен рассказом.
– Да, если бы не то, что Тим вчера выиграл гонку, обойдя своего извечного соперника на доли секунд!
– Простое совпадение, в конце концов, он стремился к этому. – Михаил взглянул на монотонно вращающийся вентилятор. – И победил…
– Да нет! – Нетронутый преобразился. – Тим сам в себя уже не верил. Поэтому и бухал, как лошадь… Из команды выгонять хотели, а тут такой фурор!
– Занятно… – Михаил коснулся кнопки стола. – Но время, время…
Перед Нетронутым упали несколько банкнот. Тот смел их сначала взглядом, затем рукой. Двери распахнулись, вбежали два мраморных дога, и вошли два телохранителя. Первая пара, виляя хвостами, уставилась на поджимающего ноги гостя. Вторая пара, ничем не виляя, смотрела на Михаила.
– До встречи! – И уже обращаясь к вошедшим: – Выезжаем!
Еженедельный объезд заведений доставлял Михаилу не только успокоение, но и моральное удовлетворение. С развитием и расширением бизнеса он сам фактически отошел от ведения дел, вручив все в руки управляющих. Удобно. Не сковывает. Дает время подумать.
Ночной клуб. Он всегда начинал с него. Это было первым его делом, потребовавшим в свое время больших затрат и большой крови. Он любил клуб. Клуб, как ему казалось, платил тем же.
Ната – управляющая, очень интересная личность. Игрок по жизни. Игра ее заключалась в том, что она умела классически подтасовывать события прошлого под настоящее и наоборот. При помощи умелых ходов, интриг, очередной лжи. Михаил называл это «работай над ошибками». Ко всему прочему она была еще и фанатичным трудоголиком. И преданной до конца.
Бледная кожа. Худое лицо. Выразительные глаза. Утончённая внешность деловой женщины.
Михаил находился в ее кабинете как гость. Он всегда считал, что только так управляющий может чувствовать себя на своем месте, и только так он сможет быть до конца откровенным.
– В целом все неплохо, несмотря на открытие еще одного клуба через улицу, – Ната выкладывала перед Михаилом бумажную отчетность. – Только… – она прикусила губу, – нас загоняют во временные рамки. Муниципалитет. У нас забирают два часа…
– Почему я узнаю это только сейчас?
– Я пыталась выровнять все своими силами… – Ее плечи дернулись.
Михаил уже стоял позади ее кресла. Он положил руки на женские плечи. От нее пахло черемухой.
– Столько лет, столько времени, Ната, мы решали все вместе, сообща… – Плечи дрожали под руками Михаила. – Сейчас ты решила все исправить сама… Не получилось. Мы потеряли время.
