Цель пряталась за углом. Я видел небольшое светлое пятнышко на полу через визор: тепло передалось по металлу. Больше ничем боевик себя не выдавал: опытный и терпеливый, гад. Возможно, из модифицированных.
В другой ситуации я мог рвануть по полу вперёд и снять его до того, как он успеет прицелиться.
Но стрелять никак нельзя. У нас и огнестрелов с собой нет. Только арбалеты с карбоновыми стрелами, не дающими искры.
Комплекс построили, используя естественные карстовые полости. Пористая порода сообщалась с пластами бурого угля, плюс близкие болота – как итог высокая опасность загазованности.
Когда штатно работала система вентиляции плюс газоанализаторы – это не было большой проблемой. Вот только резервные генераторы, по нашим данным, уже три дня как вырубились. А здесь, на нижних горизонтах, портативный газоанализатор показывал семь – семь с половиной процентов метана. Не девять с половиной, конечно, но всё равно довольно опасно.
Мы сидели на развилке долго, больше получаса. Скоро придёт время менять очередной патрон в противогазе. Последний из наших запасов. Останутся только маски, которые мы тащили с собой для пленных, которые, по данным разведки, всё ещё находились в изолированном нижнем отсеке. Но там кислорода на сорок минут в каждой – ровно для того, чтобы быстро вывести людей на поверхность.
Если, конечно, они вообще в состоянии ходить. На этот счёт были большие сомнения. Однако, согласно добытой разведкой схеме, отсек с пленниками обладал автономной системой жизнеобеспечения, и её ресурса должно было хватить на несколько дней.
Несмотря на отчаянное положение, обороняющиеся сопротивлялись до последнего. Причём далеко не все из них были модифицированы.
Зачистка началась вчера с верхних уровней, где был выход к ангарам. А потом разведка обнаружила материалы по пленным. Вызвали нас, поставили задачу: скрытно выдвинуться в предполагаемый район удержания, предотвратить возможную ликвидацию пленных, освободить их и доставить на поверхность.
Всего-то делов.
Впрочем, мы до сих пор неплохо справлялись: уничтожили две засады, обнаружив их заблаговременно, вскрыли пост наблюдения и заблокировали расположение подразделения охраны, всего человек двадцать. Там, пятью горизонтами выше, содержание метана ещё не превысило норму, да и кислорода было достаточно. Разве что показатели углекислоты приближались к красной отметке, но, если заблокированным повезёт – наши штурмовики возьмут их в плен раньше, чем они задохнутся.
Боевик, сидящий в засаде, явно использовал средства защиты. Или же всё-таки был модифицирован.
Пуля поднял запястье, изобразив, будто смотрит на часы. Я кивнул в ответ. Да, ждать больше не имеет смысла, только время теряем.
Напарник бесшумно, скользящей походкой двинулся вперёд. Я же пополз вдоль противоположной стены, стараясь, чтобы твёрдые части снаряжения не соприкасались с металлическим полом. Это было довольно сложно. Мне даже пришла в голову мысль, что такое испытание неплохо бы добавить в общую программу подготовки…
Тёплое пятнышко чуть сдвинулось. Я замер. Потом медленно снял арбалет с крепления на поясе.
Из-за угла показалась голова.
Всё-таки модифицированный, теперь это стало очевидно: температура тела около тридцати девяти градусов. Едва ли тяжело большой человек мог терпеливо сидеть в засаде, не теряя концентрации.
Я успел сделать знак Пуле: «Осторожно!», как тварь выпрыгнула из укрытия. Для атаки она выбрала его.
Пуля отработал как надо: перекатом ушёл с линии атаки, после чего, не поворачиваясь, по памяти, выбросил за спину руку с ножом и пропорол нападавшему бок. После этого отскочил на пару метров в сторону, ожидая продолжения.
Атаковавший скорчился на полу, судорожно дрыгая ногами. Довольно нетипичное поведение для модификанта.
Заинтересованный, я осторожно подошёл ближе, убрав арбалет и приготовив нож.
Всё-таки это был человек. Пока ещё человек – видимо, модификаторы ввели совсем недавно, и они не успели подействовать. Всё-таки хорошо, что мы не стали мешкать: ещё минут сорок-час, и справиться с ним было бы гораздо труднее.
Через минуту боевик затих.
Пуля опустился перед ним на колени и тщательно обшарил карманы. Достал пару боевых ножей и пистолет, после чего обнаружил контейнер с инъекторами, рассчитанный на пять доз, из которых в обойме оставалось четыре.
Он запаковал находку в герметичный пакет, после чего передал мне. Хоть под маской этого и не было видно – но я отчётливо представил гримасу отвращения на его лице. Я взял пакет и спрятал его в специальный защищённый контейнер в его рюкзаке.
Мы прошли горизонт и оказались возле шахты подъёмника, который, согласно добытому плану, должен был привести нас в изолированный отсек. Сам подъёмник, по понятным причинам, не работал: предстоял спуск на тросе. Хорошо хоть нас снабдили подъёмной системой с мощным аккумулятором, которая в теории должна была помочь поднять пленников.
Тщательно осмотрев ствол шахты, я принял решение включить основной фонарь. Тут было довольно холодно. Самые яркие предметы – наши собственные тела. В таких условиях ориентироваться не очень-то удобно.
Клеть подъёмника была заблокирована на пандусе. В её решётчатом полу имелся люк. Очень удобно крепить лебёдку подъёмника, крючья встали как влитые. И всё-таки страховочный трос я закрепил отдельно, забив пару костылей в стык между входным люком и бетонным стволом.
Стены шахты были сырыми. Посветив вниз, я обнаружил, что часть ствола заполнена водой. Подземелье с отключенными системами жизнеобеспечения постепенно затапливалось.
На нижнем горизонте вода стояла по щиколотку. Нам пришлось как следует повозиться прежде, чем мы смогли разблокировать входной люк. Он был снабжён довольно хитрым механизмом, предотвращающем случайное открытие на случай затопления шахты, который работал независимо от электроснабжения. Пришлось его сломать, перекусив тяговый трос противовеса.
Я заподозрил, что в отсеке должен быль альтернативный способ эвакуации. Не может ведь так быть, чтобы его создатели сделали только один самоблокирующийся выход, верно? Эдакая система самозахоронения…
Люк открывался наружу. Я снял одну из рукояток, используя её как рычаг. Так удалось оторвать бронеплиту от паза. Вода сразу хлынула внутрь.
Здесь работало красное аварийное освещение, так что разведка, похоже, не обманула насчёт автономной системы жизнеобеспечения.
Я достал газоанализатор. Включил прибор и подождал, пока не дисплее появятся цифры. Метан два с половиной процента, углекислота в пределах нормы.
Переглянувшись, мы снова поднатужились и закрыли люк изнутри.
Коридор, где мы оказались, был довольно коротким. Метров пятнадцать, не больше. Слева и справа по паре сдвижных дверей. Я жестами показал Пуле, что беру на себя левую сторону. Тот кивнул в ответ.
