ГЛАВА 1
Вьется дорога серой лентой, с обеих сторон в тиски черным лесом сжата. Шуршит мелкий камень под колесами, в стороны летит мелким кусачим снарядом.
- Здесь лет триста назад просеку вырубили, когда стало ясно, что руды достаточно и рабочий поселок будет жить долго. Сначала, говорят, просто глину месили, потом мелкой галькой и песком пересыпали. Где-то еще гать есть, но она в стороне от основного тракта, там ручьи размыли торфяник.
Шофёр молчал, глядя на дорогу – расслабляться на этом кусочке тракта не стоило. Пусть кованый забор и отделял каменистую насыпь от Леса, но зверье все равно так и норовило выскочить под колеса. Белки, кабаны, лисы и, что хуже всего, лоси – настоящее проклятье этого края. Даже сейчас, сравнительно рано по местным меркам, вдоль ограды топтались укрытые тенями туши.
- Надеюсь, когда-нибудь ученые придумают способ удерживать живность в пределах леса. Штрафы за каждого такого сбитого «бегуна» просто грабительские, на мой взгляд. При этом ущерб, причиненный технике, страховка в таких случаях не покрывает.
Олави Виртанен вздохнул, устало прикрыв глаза. Тишина в салоне новенького мобиля давила на уши, вынуждая заполнять ее хотя бы звуком своего голоса. Слишком резким оказался контраст между прощальным балом в его честь и началом путешествия. Посольская миссия, чтоб её паркели вечно в огне держали.
- Вы хорошо узнали историю этого края, кузэ Виртанен, - сопровождающий из Взморья скупо улыбнулся. - Мой йер будет рад, если наша страна станет для вас настолько же близкой. Наши земли схожи с Ворсэмом.
- Да вы шутить изволите, уважаемый Фарра, - посол дернул щекой. Ворсэм, лежащий, как в колыбели, в самом центре материка, со всех сторон укрытый непролазным Лесом – и Зарешкар, он же Взморье, горное княжество на востоке с выходом к морю. Двух земель, более непохожих укладом и обликом, сложно было бы подобрать.
Взморец покачал головой и отвернулся к окну. Беседы явно были ему в тягость. Олави же добавил еще один пункт к длинному списку претензий в адрес своего будущего временного дома. Не могли горские старейшины более приспособленного к дипломатическим делам человека найти вместо этого молчуна? Им еще с неделю ехать почти без остановок. Хорошо, что он все-таки смог уговорить упрямца задержаться на балу. Иначе ворсэмцы сочли бы его спешный отъезд бегством. И сам бал…
Лица, лица, лица. На его проводы, кажется, собрались все главы кланов, воршудов по-местному. Помнится, Олави даже зубами заскрипел поначалу – решил, что они так рады были его отъезду, что соблаговолили выбраться из чащи. Столько правильных – теплых и при этом безликих - слов благодарности за его службу посол даже в родной академии на экзамене по изящной словесности не слышал. А глаза у всех – что прорубь свежая, холодные, прозрачные почти. У самого Олави глаза тоже светлые, серые, но его взглядом такой жути не нагонишь. Впрочем, ему и не положено – посол должен казаться обходительным, немного простоватым и добрым малым. Вот он и казался. Четыре года.
Четыре долгих года жизни в краю, насквозь поросшим лесом. Ни захватывающих дух гор – от них на древней земле Ворсэма остались лишь источенные ветрами холмы. Ни бескрайней свободы степей – тут возделанные поля вырезаны прямо в глубине лесов. И островком цивилизации – столица с оружейным заводом прямо в центре, на берегу огромного озера. Говорят, что его вырыли рабочие по приказу первого князя, под нужды завода. Вырыли, а пока укрепляли дамбу, утопили случайно сына местного шамана. То ли он сам упал и разбился, то ли помог ему кто – шаман разбираться не стал, проклял всех их и дамбу заодно. С тех пор лес наступает, люди князя регулярно выжигают вокруг столицы просеки, а местные молча наблюдают за этой тихой битвой.
- Должно быть, вас утомила простота нравов, кузэ посол. Признаться, мне было бы неловко за такие проводы. Пара песен, быстрая подпись документов, ужин из дичи и корнеплодов – недостаточно уважительно по отношению к вам.
- Они не так просты, кузэ Фарра. Песни, которые звучали, пела дочь князя. Быстрое решение вопросов с бумагами – знак, что ваше время ценят. А поданная к столу дичь и овощи – отнюдь не обыденный набор блюд.
- Возможно, незнание традиций сыграло со мной шутку. Но этот край… Тёмный, диковатый, тесный. И люди такие же – разве вас не утомили их прощальные речи? Уважаемый человек должен быть как море, кузэ посол. Глубоким, мудрым, справедливым.
- Любое море питают реки, в Зарешкаре об этом знают даже малые дети, ведь так? – Олави даже стало обидно за лесной край. Возможно, его сейчас проверяют, но очень уж…недалекой смотрится эта проверка. - В истоке большинства известных миру великих рек – подземный родник. Второе имя Ворсэма – родниковый край. Здесь люди такие же – снаружи просты, молчаливы и даже угодливы. Но что они о вас думают на самом деле - большой вопрос.
- Родники созданы для утоления чужой жажды. Что человека, что птицы, - взморец стремительно терял бесстрастный вид. Чем-то задели его самого или его клан здесь, да так сильно, что эта обида обернулась сначала нежеланием узнавать традиции соседей, а затем поверх незнания проросло высокомерие.
- Да как сказать, уважаемый Фарра. Напиться вам и впрямь дадут без вопросов, угостят с общего стола. Но только попробуешь пойти поверх, не узнав сначала всех секретов – и почва может уйти из-под ног. Повезет – просто через край вода в сапоги затечет. Не повезет – вместе с селью вниз улететь можно.
Олави смотрел в окно поверх головы своего спутника. Не мог же горный йер отправить абы кого встречать посла, от которого зависит подписание мирного договора с Крельским царством? Не мог, слишком важен Зарешкару этот союз. Значит, его спутник имеет достойное место в иерархии горных кланов, хорошо образован, имеет боевой опыт – по пути всякое может случиться, не всем по нраву потепление отношений с востоком. Отчего так с характером спутника прогадали? Или это маска?
- Звучит грозно, - взморец кривовато улыбнулся и поднял руки, раскрыв ладони навстречу послу. Мол, мир. - Надеюсь, вам придется по вкусу Зарешкар – пусть песок у нас черен, как сажа, но море ласковое и теплое, осенью слышны песни китов, а леса на склонах гор так же густы и богаты дичью, как здесь.
Катится по серой ленте дороги черный, будто смолой облитый, мобиль. Свистит ему вслед ветер, раскачивая старые ели, тёмными иглами впивающиеся в небо. Толпятся вдоль кованого забора звери, между деревьев замершие. Блестят недоброй зеленью в темноте их глаза.
***
Бьются рокотом грозовым барабаны, задавая ритм. Бьются в кровь босые ноги по мерзлой черной земле, кружась в танце. Горят огни в избах рода Вотэс, и ни один мужчина глаз в эту ночь не откроет.
