На полупустой плохо освещенной парковке машины не оказалось.
???
– Я точно не помню, видимо, номера уровней не совпадают с номерами стоянок.
Двери огромного лифта вновь бесшумно сомкнулись за спиной. Наконец сигнализация сработала – машина отозвалась перемигиванием фар.
– Вот она – за тем Land Rover’ом.
– Ты хочешь вести?
– Да, только что-то плохо видно. Подсказывай, как выехать.
– Ладно, давай по стрелке, видишь «Выход»? Налево, налево… налево, еще раз лево, а теперь… направо.
Машина чуть не уперлась носом в ограждающий бортик парковки.
– Где-то промахнулись. Попробуем еще.
…Лево, лево… еще лево… право…
Далеко внизу, отдаленная несколькими уровнями парковок, течет неспешная ночная жизнь аэродрома. Небольшая очередь пустых такси, редкие огоньки машин обслуги на летном поле, сонные темные туши громадных животных-самолетов – отсюда они кажутся игрушечными – теряются в пульсирующем сумраке.
Где-то совсем вдалеке небо освещается огнями бессонного города. Перекрытия верхнего уровня тяжелой массой нависают над головой. Только этот просвет между высоким бортиком ограды и следующим уровнем да еще дверь лифта…
– М… м… да, у нас еще целых полбака…
– Не хотелось бы тратить весь бензин здесь… Лево… лево… лево… и право.
Машина снова плавно подкатила к той же стене…
– Может, стоит ущипнуть друг друга?..
– Каждому непорядку можно найти объяснение.
– Хотелось бы мне сейчас глотнуть чего-нибудь погорячее…
– «Все любят погорячее», но думать-то все равно надо…
– Там, когда поворачиваем «право», что-то проскакиваем…
И… Снова машина у того же ограждения…
– Может быть, мы и не едем?!
– ???
– Ну, просто сидим и разговариваем о том, о сем, а время идет. А что? Не холодно, никого нет, можно спокойно поговорить…
– Слушай, я понимаю, поздно, мы оба устали. Постарайся ехать еще медленнее и смотри вместе со мной…
– Ну, так и быть. Совсем не хочется здесь ночевать…Лево… лево… лево… право…
– Там, там… еще раз «право», – был съезд!!
– Ну да, не доезжая до стены еще раз резко «право»!
Безжизненное мелькание неона на серо-желтой размытости стен. Жалобный всхлип тормозов…
– Это же надо!!
– Давай еще раз!!
– Ну, Боженька, помоги!!
* * *
Я родился в год Дракона Воздуха. Как у всякого, кому посчастливилось прийти в этот мир под сенью блистательных крыл, у меня должен был быть гордый и независимый характер, гибкий и быстрый разум, открытый для знаний, и способность развивать разнообразные навыки и умения.
Да и обстоятельства моего рождения сулили мне, как это и подобало, высокое, даже недосягаемо высокое положение и власть. Как, почему пророчества перестали сбываться, в какой момент жизнь увела меня в сторону от предназначенного пути?
С ранних лет я любил небо – стихию моего Великого Покровителя. Я мог часами наблюдать за, казалось бы, незаметными изменениями его блистательной голубизны, за нагромождениями или тонким рисунком облаков видел знакомые образы и картины. Постепенно, продвигаясь в своем познании крошечными шажками, я научился чувствовать воздух – различал его запах и вкус, я слышал шум перемещающихся относительно друг друга в далекой вышине огромных воздушных потоков, ощущал их тяжесть и мощь.
Очень часто мне казалось, что вот еще чуть-чуть, совсем немного – и там, за пышной грядой облаков, или там, между бешено проносящимися потоками воздуха, я увижу его – моего Покровителя. Казалось мне даже, что я вижу, различаю прозрачный абрис его прекрасного тела, слышу шелест его крыл.
Но проходили мгновения радостного сосредоточения, мгновения упоения силой и красотой, и жизнь возвращалась к своим серым низменным проблемам, и не было никого, способного понять и поддержать, объяснить и пойти вместе.
Вот и сейчас как я нуждаюсь в его помощи… Неужели никогда не увижу я воочию Блистательного Господина Воздуха, никогда не услышу его прекрасный голос… Каким путем пойти мне по жизни… Хватит ли у меня сил…
Этот день, вернее, события этого дня навсегда врезались мне в память. Были и более ранние, смутные, отрывочные воспоминания – высокий щебечущий голос Госпожи Матери, тепло ее рук, сладко-привычный запах ее одежды, лицо моей нянюшки – прислужницы Хэ, веселый ветерок с запахом цветущих деревьев, поднимающий все выше и выше легкого серебристого Дракона.
Я крепко держу веревочку, не отрывая глаз от его то плавных, то резких попыток высвободиться, взмыть еще выше, улететь еще дальше. Я так поглощен, очарован этим волшебным зрелищем, ведь у меня на глазах легкая серебряная бумага превращается в полного жизни, рвущегося на волю прекрасного моего Покровителя.
Хэ всегда, всегда рассказывала мне о нем – могучем и прекрасном Драконе Воздуха. Я родился под его знаком, и он будет покровительствовать мне, и вся моя счастливая длинная жизнь пройдет под сенью его светлых крыл – так выходило из ее рассказов и песен.
Увлеченный тем, что происходит там, в глубине неба, я совсем забыл о веревочке, о том, что хозяин судьбы должен крепко держать свое счастье, и в какой-то момент, подхваченный порывом ветра, Дракон резко рванулся… и в моих детских ладошках не осталось ничего!
Я помню, как горько плакал, размазывая по лицу горячие соленые слезы, помню, как тихонечко плакала, прижав меня к себе слабыми руками, Госпожа Мать, как Хэ, расстроенная, но сохранившая самообладание, сердито выговаривала ей, а меня старалась успокоить и отвлечь, уверяя, что Дракон на меня не обиделся и еще вернется, и закармливала любимыми мной сладкими лепешками.
Я видел себя играющим палочками на полу в самом веселом лучшем месте комнаты – под столбом дневного света, падающим из отверстия в потолке[1]. Но все это были отрывистые, разрозненные воспоминания. По-настоящему, связно я начал помнить и понимать себя только с этого дня, с этого неожиданного поразившего меня посещения.
День начался как обычно: Хэ долго одевала и красила Госпожу Мать. Я всегда с удивлением и внутренним страхом следил за тем, как любимое ласковое лицо, вся моя дорогая Госпожа Мать прямо у меня на глазах превращается в неподвижно-отстраненную незнакомку – только ясный голосок успокаивал и подбадривал меня. И в этот раз я не разразился безутешными рыданиями, ведь был уже достаточно большим, чтобы понять, что это не какая-то чужая враждебная женщина, а моя милая Госпожа Мать, неизвестно почему спрятавшаяся под этой не приятной мне маской.
Потом Хэ принесла еду. Еще долгое время я не подозревал и не задумывался, как и откуда она берется. К нам в комнату Хэ приносила разные кушанья в горшочках и мисочках, и мы медленно и прилично, как учила Госпожа Мать, поблагодарив предварительно духов предков, ели. Прислуживавшая нам Хэ (я никогда не видел, чтобы она ела) уносила грязную посуду и остатки еды.
