Акт I
Глава 1
– Ну здравствуйте, касатки, – сказала Атропа выжившим, громко сопя от перенапряжения. Из-под стола, стряхивая с себя еду и зелень, вылезла молодая девушка в балахоне. Её сильно трясло от испуга.
Мужчина с мечом прошелся по каждому трупу. Вся таверна завалена гоблинами, что пытались взять присутствующих внезапным набегом. Черепки от глиняной посуды хрустели под сапогами мужчины, помидоры лежали сплющенными на полу, в пылу драки разломали огромную тыкву – золотая мякоть провалилась внутрь плода. Мечник, удостоверившись в безопасности, помог девушке сесть, а сам исподлобья взглянул на трактирщицу, ожидая от неё реакции.
– Здравствуй-здравствуй. Жива, здорова? Как вовремя мы к тебе заскочили, маман.
Тавернщица, разглаживая фартук, засмеялась:
– Брось чваниться, это вы счастливчики! Не будь моей таверны, что бы вы делали сейчас? Мика, Люба! Выходите, всё закончилось.
Приоткрылся деревянный люк, из него выглянули двое: рослый юноша и маленькая девочка, оба с ножом в руке. Без всяких приказов они молча принялись убираться в зале. Трупы гоблинов стаскивались к выходу, грязный, испачканный кровью и мусором пол смывали водой из бадьи; девочка собирала предметы в корзину, сортируя битое от целого, а юноша бросил несколько поленьев в очаг. Пламя потихоньку набралось, и в трактире стало тепло.
Девушка, укутавшись в балахон, смотрела на это в немом ступоре.
– С боевым крещением, – сказал ей мужчина с мечом.
Но девушка лишь промычала в ответ, стуча зубами на весь зал.
– Вас двое? – спросила Атропа.
– Нет. Отец Рудольф сторожит снаружи.
– Так пусть заходит, они дважды за один день не нападают. Милости прошу.
Мужчина с мечом хмыкнул.
– Папаша, заходим! – прокричал он во дворе. – Будут привечать водой и едой.
Была холодная осень, и потому приближавшийся вечер быстро настиг лес. В маленьких окошках гасло солнце, а сын трактирщицы всюду зажигал жировые свечи. Девочка накрыла стол простой едой. Тела, пока совсем не стемнело, вынесли за частокол и бросили в выгребную яму; девушка, пришедшая в себя, произнесла над ямой не то речь, не то молитву. Стоило девушке уйти, как усмехнувшийся мечник плюнул на мертвых гоблинов и взялся за лопату.
Атропа, выйдя во двор своего трактира, увидела отца Рудольфа – полноватого человека в рясе с накидкой поверх, грязной от долгой дороги. Священник словно боялся пройти внутрь, стоя в тени ворот.
– Здравствуй, отец. Я женщина простая, но у меня заведение из приличных, святоши на ночлег остаются и жалоб никаких. Зайдете?
– Ну, хорошо, – сказал священник, пройдя внутрь.
Атропа тотчас закрыла на засов главные ворота.
Поначалу путники ели молча, только трактирщица тараторила «ешьте, ешьте», но терпеливо ждала интересных историй. Дети трактирщицы сидели на стульях и баловались. Казалось, что ко всему происходящему они давно привыкли, смертью и боем их не смутить, в отличие от молодой девушки в балахоне.
– Ешьте, ешьте. С вежливостью не шибко знакома, но спасибо вам скажу. Мой дом – ваш дом. Моя благодарность за сегодняшнюю выручку будет щедрой. Хорошо, что оказались рядом. Нет, я сковородой их всегда побиваю, гоблинов поганых, но сегодня их многоватенько было… ещё чуть-чуть, и всё. Ну, касатки, рассказывайте, кто вы? В аду гореть будем, до сих пор за день по именам не познакомились.
– Знакомься. Я Маркус, вольный боец и мечник. Это Брассика, выпускница Академии магии. Она же нас наняла для охраны. А это отец Рудольф, священник и мой старый друг, почти родной папаша.
Трактирщица удивилась.
– Так вы пилигримы?
– С чего вдруг? – спросил Маркус.
– Тогда откуда и зачем здесь?
– Она интересуется, не последователи светлой церкви ли мы, – ответила девушка в балахоне. – Нет, госпожа, не пилигримы. Мы прибыли из Эйны. Я наняла этих мужей, чтобы выполнить поручение, данное мне профессором Яколином.
– Кто это? – спросила Атропа.
– Он возглавляет Академию магии с тех пор, как наш герой победил Верховного Лорда.
– Что за поручение?
Брассика смутилась. После затянувшегося молчания слово взял мечник:
– В этом лесу появилось гоблинское племя, опустошающее всю округу. Они захватили все земли на севере, разоряют деревни и нападают на Да́нар.
– Три года как! – усмехнулась Атропа. – Очнулись вы, однако!
– В Академии магии считают, что это дело рук королевы-гоблинши. Мы пришли свести счеты с ней раз и навсегда.
– Не думаю, что полезно рассказывать такое… – пыталась вставить девушка.
Трактирщица, помолчав секунду, засмеялась. Вслед за ней засмеялся и Маркус – его молодое, но с выраженными морщинами лицо было светлым от сияния свечей. Брассика же окончательно сконфузилась, сжалась в комок и принялась грызть сыр. Священник, сидевший в углу с увешанными на веревке пучками сухих трав, покрытый тенями, бесконечно смотрел куда-то в одну точку.
– Так вы бродяги, видать, бобыли несчастные. После смуты множество таких в Брильянтовом лесу. До чего же охочи бродяги на всякую чепуху! Лишь бы не работать.
– Нет, не бродяги мы, – ответил мечник.
– Почему нет, Маркус? – послышалась речь из тени. – С чего начался наш путь? У нас дома нет, очага своего нет, странствуем последние полгода от одной лачуги к другой, беремся за простой труд…
Мечник скрестил руки на груди.
– Каждому человеку нужен родной уголок, – продолжил священник. – Я должен спросить у вас, Атропа, почему вы здесь, в столь небезопасном месте, да ещё одна и без мужа.
– Трактир мой, от мужа погибшего. Год назад гоблины зарезали его у самых ворот. Теперь это, как ты сказал, мой родной уголок.
Лицо Рудольфа прояснилось – он наклонился вперед, и свет горящей свечи открыл трактирщице расплывшееся лицо, расстроенный взгляд, повидавший многое, и блеск серебряной седины.
– Гнев богов велик. И добрых, и злых. Это мы уяснили двадцать лет тому назад. Надеюсь, твой муж обрел вечную жизнь.
Атропа промолчала.
– Мы здесь, добрая женщина, потому что у нас нет дома. У нас его отобрали. У тебя дом есть – этот трактир и этот очаг, в который бросает дрова красивый сын, и стол, на котором можно вкусить сыра и хлеба, есть дочка, достойная очарованием, хвала ей за труд, – священник посмотрел на девочку. Люба, подумав, что её просят уважить гостя, ответила ему скромным подношением – моченым яблоком из бочки.
Плод в старческой руке слегка дрожал. Священник созерцал его, чувствовалось, что он тщательно подбирает слова, его что-то терзало, и чем дольше длились эти размышления, тем сильнее дрожал золотистый и бугристый плод, тем больше тень набрасывалась на его лицо.
Он резко встал. Не вкушая яблока, отец Рудольф обратился к Атропе, глядя в её большие глаза.
– Без нас ты бы сегодня погибла. Мы появились в самую нужную минуту, и руки Маркуса и Брассики помогли тебе защитить дом. Ты простодушная, но не такая глупая, чтобы прийти к истине. Не будь нас, твои дети пали бы от темной магии шамана гоблинов, их съели, а кости бросили на поругание птицам…
