Глава первая.
Воздух становился холоднее, и вдали уже замаячил туманный, как мираж, скалистый берег.
Она накинула капюшон и подставила ладонь, пытаясь поймать ускользающие снежинки, но, соприкоснувшись с грубой кожей перчатки, они тут же таяли. Влага стекала слезинкой и падала вниз – в воду, рассекаемую носом корабля.
Кирнан казалось странным ступить на землю и наконец-то ощутить твердость, не уплывающую из-под ног из-за качки. Странно – видеть снег после стольких лет. И этот берег. Берег родной земли.
Он всегда двигался неслышно – а море было лучшей маскировкой, скрывая шорох его одежд в шепоте волн и крике чаек. Будто бы тень или призрак, но слишком высокий, слишком угнетающий, слишком довлеющий над любым собеседником для эфемерного создания.
– Не верится, что я возвращаюсь домой, – прошептала она, оборачиваясь и поднимая голову, чтобы вглядеться в его лицо. Невозмутимое, словно маска. Надменное и мудрое.
– Я обещал, что это случится, – коротко ответил Советник.
Его взгляд был устремлен за ее плечо – на стремительно приближающиеся скалы. На его губах играла легкая, покровительственная улыбка. И Кирнан задумалась – приходилось ли ему бывать здесь прежде или он впервые шагнет на эту землю? Этого он хотел? Ради этого момента все затеял, проделав вместе с ней путешествие через океан?
– Я всегда исполняю свои обещания, принцесса, – закончил он. Чуть прищурился, – А вы?
– Я сделаю, что должна, – с готовностью откликнулась Кирнан.
Она просила милостыню на мраморных ступенях храма. Тощая, грязная, забывшая про спокойный сон и пищу девчонка. И таких здесь было целое воинство. Немыслимо, как он умудрился разглядеть в толпе попрошаек именно ее. Разглядеть и выделить.
– Господин! – Кирнан покорно склонила голову, стоило высокой тени закрыть ее от солнца. Она повыше подняла чумазую ладонь, сложенную лодочкой.
Годы нищей жизни обучили ее смирению – за излишнюю спесивость, обитая на улице, спокойно можно было получить по ребрам. Так многие и умирали – нарвавшись на гнев вспыльчивых горожан, из-за пустяковых ссадин и последующей инфекции.
Ей нельзя было умирать. Только не ей! И плевать, что она пока ни на йоту не продвинулась в осуществлении своих грандиозных планов. Лучшее, что она сейчас могла сделать, чтобы однажды достигнуть желаемого – не сдохнуть от голода.
Незнакомец слишком долго разглядывал ее, возвышаясь, а после, без привычной для таких типов брезгливости, подцепил за подбородок по-старчески крючковатыми пальцами. Вздернул к свету, вынудив зажмуриться от нестерпимо ярких лучей и облизнуть растрескавшиеся от жары губы.
Что ему нужно? – гадала она, пытаясь сквозь пятна в глазах разглядеть этого человека. Одежда приличная, но не богатая. Ткань добротная, крепкая, но слегка в пыли, так что он, скорее всего, какой-то странствующий торговец. Или путешественник. Ищет развлечений в их захолустье? Но для этого есть бордели. К чему копошиться в грязи среди жалких побирушек?
Но она не побирушка. Ее место не здесь. И точно не в борделе. Там, за океаном…
Кирнан осторожно повела подбородком, сбрасывая хватку незнакомца. Не грубо, но показывая, что и у нее – грязной девчонки на ступенях храма – есть личные границы, нарушать которые она не приглашала.
Она зажмурилась, готовая к удару, но его не последовало. Господин вдруг улыбнулся.
– Я могу дать тебе нечто большее, – сказал он, – чем милостыня.
– И что же? – недоверчиво поинтересовалась она.
Кирнан знала, что следует быть осторожной, особенно с подобными типами, сулящими блага на пустом месте. И все же ее охватило любопытство – со шпаной, болтавшейся возле Святилища Милосердной Богини, не каждый день заговаривал кто-то настолько чистый. Их предпочитали не замечать, даже если бросали монетку или краюшку хлеба. Отводили взгляд, морща нос от запаха.
Незнакомец распрямился и задумчиво посмотрел поверх ее головы – туда, где улица города спускалась к побережью, а за нагромождениями трущоб виднелись белые, словно лебединые крылья, паруса. Солнечный свет упал на его лицо, до того скрытое плотным капюшоном плаща, прорисовав архитектуру морщин, испещрявших кожу. Но глаза его были ясными и светлыми, почти молодыми.
– Для начала корабль, – сказал загадочный господин.
– Корабль? – удивилась Кирнан и не сдержала нервный смешок, – что мне с одного корабля? Мне нужна целая эскадра!
Она прижала грязные пальцы к губам, испугавшись собственной дерзости. Незнакомец покосился на нее со смешинками в глазах, чуть тряхнул головой.
– Поразительный аппетит для девчонки-попрошайки, – подметил он.
Кирнан опустила взгляд к своим босым ступням, покрытым толстой коркой придорожной пыли, к рваным бриджам, которые ей нечем даже было заштопать. Оглядела и безразмерную рубаху, снятую с погибшего товарища. Он был прав. Но ей все равно было нечего терять, пусть она и схлопочет за свою дерзость позже.
– Я не девчонка-попрошайка, – возразила она, – я принцесса.
– Принцесса нищих? – усмехнулся незнакомец. И все же смотрел с интересом, самонадеянность грязной оборванки его заинтриговала.
Кирнан поднялась на ноги, хрустнув затекшими коленями. Она тоже взглянула туда – на далекую полоску воды на горизонте: туда, где заканчивался этот огромный, набитый продажными девками, беспризорниками и преступниками чужой город. Где-то за бескрайней синевой остался ее дом. Ее родная земля.
– Дай мне корабль, и я докажу, – пообещала она.
Ощущение чистого тела, сухой и теплой постели вернуло ее в прошлое – в далекие годы жизни во дворце, мягких перин, сытной еды и возмутительной роскоши.
Но вместе с ними воротились и кошмары о жуткой ночи, когда все рухнуло. Когда толпа штурмовала двери замка, а на гобелены на стенах падали кровавые отблески их факелов. Она почти не помнила деталей, лишь бессчетные ступени, по которым бежала прочь. Только трюм корабля, унесшего ее далеко-далеко. В чужую страну, в другую жизнь. Но жизнь ведь лучше забвения, правда? Пусть даже жалкая, голодная, грязная.
Проснувшись под шум волн, штурмующих борта судна, Кирнан долго смотрела в потолок, отгоняя страшные образы прошлого.
Когда она поднялась на палубу, солнце было уже в зените. Советник, как он просил называть себя, избегая озвучить настоящее имя, вглядывался в морскую даль с носа корабля. От него не укрылся ее помятый, мрачный вид.
– Страдаете от морской болезни? – участливо спросил он, – как спалось, Ваше… Высочество? Простите, скверно разбираюсь в придворных титулах.
Кирнан проигнорировала его насмешку. Она принялась собирать в косу непривычно чистые волосы, ставшие после ванных процедур мягкими и послушными.
– Нет, – возразила она и недоверчиво прищурилась, – куда мы направляемся?
