«Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло»
И заступил Он на Свою землю. Иссохший дёрн и репьи, крапива и сухие палки пижмы выстилали её полотно. Поодаль непроходимый бурелом навивал тоску, источая ужас вековой тьмы. Редкий кузнечик мог заглушить крики ворон, сторонящихся здешних мест, и солнце с неохотой закатывалось в эту глушь. На месте ручья не было ничего.
«Какая же красота!» – вдумчиво произнёс Он.
И стала земля прекрасной… Его сердце начало разгораться непередаваемой радостью и запылало, глаза блестели искрами, его окружила аура Света и Огня. Он шёл по бурелому, а за ним тянулся светящийся шлейф, распространяя Свет. В лес вернулось Солнце, и тьма расступилась… Тогда прикоснулся Он к камням и песку, изображавшим землю, и обратились они почвой плодородной, Земля просыпалась… И дыхание Его разнесло по всему свету чистый Воздух, разгоняя дымные облака, клубящиеся по следу горящих полей… А слёзы Его счастья падали в Землю и стекались в единый ручей. И вот уже бурный поток уносил Воды в прекрасное озеро Вискара, возникшее на месте болотистого оврага…
И посадил Он великие Сады. Как Он любил их. Они росли, они дышали и жили вместе с Ним: каждое деревце, каждый листочек и лепесточек цветка. Он разговаривал с ними, они отвечали Ему, они тоже любили Его, своего Создателя…
В Его Садах появились чудесные звери-животные: добрые и свободные. Они гуляли под великолепное пение звонкоголосых птиц. И в Его озере плескались золотые рыбы. Все они любили своего Творца. Его окружал Рай…
Никто сейчас уже, наверное, не вспомнит, когда в Его хижину (это была небольшая расщелина в скалах) зашли бродяжки. Мальчик и девочка – худые, грязные и продрогшие. Была пасмурная ночь, и гроза изредка рассекала установившуюся гармонию темноты с тишиной. Он не спал, Он думал, о неведомом нам. И Он видел, как далеко за холмами приближаются к Его приюту две потрёпанные фигурки, они видели только дорогу перед собой. Наконец туча не выдержала и прорвалась. Не позавидуешь тому, кто ощутил этот ливень не себе, а такие были. Промочив всё и ковыляющих беспризорных детей до последней нитки, вдобавок Природа ещё хорошенько проветрила их. Озябшие, они просили о милости, во имя всего Святого. Но вышел Он из своей малозаметной пещерки, поросшей высокими кустами. Вышел Он, вселяя Веру в лучшее и Надежду на спасение. Вышел он с Любовью в сердце, даровав её каждому. Вскоре, согревшись в его пещерке, дети уже спали с неподдельным счастьем на лицах…
На следующий день мысли не беспокоили Его, и Он мог отдохнуть, может быть в последний раз.
Однажды Арон (это имя сохранила история за мальчиком, пришедшим в ту ночь к Нему) расскажет Ему историю встречи с Ярой (как стоило уже догадаться, это имя той самой девочки, которая была с Ароном).
Потрёпанный жизнью и подранный бродячими собаками, он не ведал пути. Он – маленький Арон – заночевал на опушке леса в кустах орешника, там же и подкрепился. Утром он захотел пить и стал искать ручей. Это была горная речушка, разбиваясь о камни в брызги, она спешила к водопаду. Арон наклонился, чтобы насладиться прохладной влагой, как увидел дальше вниз по течению в реке барахтающееся полубезжизненное тельце, хладнокровно уносимое в пучину водопада. По камням и заваленным деревьям он добрался до водопада и, когда уже казалось, не было шансов на спасение, он схватил рукой лохмотья, тонувшей малышки. Он вытащил её на берег и в своей беспомощности стал молиться. Он просил спасения для маленькой девочки, лет пяти, а самому ему было тогда всего восемь лет. Он призывал людей, просил небеса, просил весь свет помочь спасти её. И она ожила. Это произошло примерно за год до появления этих детей в Его Садах.
Годы стирали предшествующие. Повзрослел Арон, подросла Яра. Они уже не помнили о том, как попали сюда, а Его они считали своим Отцом, а ведь было в этом Зерно Истины.
Как любили Арон с Ярой гулять по Его Садам. Это прекрасное созерцание покоя, эта умиротворённая музыка природы, когда «смысл» становится лишним словом. Он разрешал им есть любые плоды, играть с любыми животными, только не причинять им вред. Даже мысли об этом не было в их головах.
«В раю во время прохлады дня»
Арон стоял под яблоней и наблюдал за сочным и красным яблоком, почти на самой верхушке дерева. Обычно так он просил у яблока спуститься к нему. Но это, упрямое, долго висело и как будто отзывалось: «Я ещё немного дозрею и стану самым вкусным».
– Ну, и ладно, – подумал Арон, – вот же есть ещё яблоки.
И, звонко веселясь, три яблока упали к нему под ноги. Он поднял их и побежал к Яре. Она в это время отдыхала на полянке, о чём-то перешёптываясь с ромашками. Сначала она услышала шорох, привстала и заметила, как от кустов в её сторону кто-то еле ползёт. На змею не похоже что-то. Всё ближе и ближе, пока она не смогла разглядеть в нём подобие человека. Это был дряхлейший старикашка с мутными глазами.
– Помогите, – шипел он, – воды.
Она зачерпнула в лист лопуха воды из озера и подала ему. Он отхлебнул, после чего его стошнило.
– О, я случайно, – сказал он.
И эту картину уже наблюдал Арон.
– Кто вы? – спросил он у старика.
– Я кто? Моё имя совсем вам не знакомо, а те, кто знает его, обращаются ко мне Могадишо, что означает в наших краях «Украденная жизнь». Может, вы мне дадите поесть, добрые люди? Если бы вы знали, как долго я не ел.
«А стошнило так, всё равно, что с утра до отвала наелся», – подумал Арон, но ответил:
– Вот, угощайтесь, яблочки.
– Ага, о-очень признателен, – огрызнулся дед тоном, будто слышал мысли Арона.
