– Ну что, паря? Не оставил свою затею с походом в пещеру? Надеешься там самоцветы найти? Смотри, впустую, однако, проходишь. У нас не Урал-батюшка.-
Это руководитель практики Георгия, местный бригадир охотников Усть-Илимского лесхоза Кулебакин Дмитрий Федорович рано поутру объявился в зимовье обсудить с ним первую неделю практики.
Георгий посвящал его в свои планы посетить пещеру в первые три дня, пока не начались охота и обход территории. Это была последняя практика в институте, и возможностей попасть в эти края снова может не оказаться. Старый охотник это «боловство» не одобрял, но Георгия уважал, поэтому кряхтя и скрепя, дал свое добро. Места вокруг не дикие, сплошь исхоженные им и его бригадой, высота приметная, так что, даст Бог, не потеряется паренек.
Вчера Георгий почти весь световой день потратил на расчистку входа в пещеру. Нашел он ее быстро, оставленные летом вешки никто не трогал и они были хорошо видны.
Расчистив проход, Гера натаскал внутрь, насколько он смог пробраться, лапника и тонкую лесину, и устроил костер, на случай если внутри какая живность зимовать устроилась, чтобы назавтра не пришлось ни с кем воевать. Когда костер разгорелся, ему сразу бросилось в глаза, что дым выходит не только наружу, но и уходит внутрь, это значит там есть проток свежего воздуха, это обнадеживало, а то можно было запросто нарваться на залежи метана и остаться там навсегда.
И вот завтра наступило.
– Не ворчи, Федорыч. Мы же обо всем договорились. Что, я зря снаряжение сюда тащил из Иркутска? Ну, однако, если самоцветы отыщутся, пещерку эту на тебя запишем.-
Так, беззлобно переругиваясь, они допили чай. Георгий упаковал сухой паек. Когда идешь в тайгу, далеко ли близко, это обязательно.
Оделся, закинул рюкзак за спину, встал на лыжи и двинулся по вчерашним следам. Бригадир покатил вдоль края болота на запад, к зимовью у острова Верхний Каменный, там его ждал еще один практикант.
По вчерашним следам шлось легко. Широкие охотничьи лыжи, подбитые шкурой лося, позволяли без проблем преодолевать подъемы. Рюкзак за спиной был половинной нормы от обычного, походного.
Свежий морозный воздух, застывшая на морозе первозданная природа, все это заставляло радостно биться сердце, хотелось жить и сделать что-нибудь хорошее.
В голове бродили всякие мысли о предстоящем спуске в пещеру. А вдруг и правда самоцветы, или еще интереснее, стоянка древнего человека, или кости саблезубого тигра или пещерного медведя, это же серьезное открытие.
Знал бы он, что его ожидает впереди, полез бы он в пещеру? Наверное, все таки полез бы.
Так, незаметно, он добежал до высоты и обогнув ее, по оставленным вешкам, сразу увидел очищенный вчера вход в пещеру. Костер прогорел, ничто не мешало войти внутрь.
Георгий засунул приготовленную заранее записку в пустой патрон 16 калибра, заткнул пыжом и прикопал у левой вешки. Об этом они договорились с Федорычем, если патрон на месте, значит он еще в пещере.
Вытащив из рюкзака спецснаряжение – небольшой плоский рюкзачок с сухпайком и аптечкой, закрепил все это, а также боезапас к своему карабину, расставаться с которым не собирался, на разгрузке, оставшейся у него со времен службы в морской пехоте.
Теплую верхнюю одежду и лыжи закопал в снег, все искусно замаскировав. На все про все потратил немного времени, не более получаса, значит больше времени будет для изучения пещеры. Ну, что же! Вперед!
Оказалось, вперед, налево, вниз, направо, прямо.
Кое где приходилось двигаться почти на коленях, при том, что после поворота налево создавалось впечатление, что стены прохода обработаны каким то инструментом. Минут через 20 такого, не очень спешного движения, Георгий оказался в какой-то тупиковой камере шириной полтора и длиной три метра. Он прошел ее до конца, осмотрел стены, не найдя никаких щелей, вернулся назад и, повернувшись, в сердцах выругался:
– Надо же, обманка, тупиком оказалась пещера! —
А затем выдал фразу на латыни
– Errare humanum est, Est modus in rebus (человеку свойственно ошибаться, всему есть предел) —
При первых звуках латыни ему показалось как-будто что-то изменилось. Когда он закончил фразу, то увидел, как задняя стена, у которой он недавно стоял, падает на пол, при этом грохота нет, стена, которая оказалась плитой сантиметров тридцати толщиной, мягко легла на пол.
Самообладание ему позволила сохранить только его спецподготовка во время флотской службы. Но мысль о том, что с ним было бы, если бы он стоял ближе к той стене, заставила мурашкам пробежаться по спине до самых пяток. При этом про себя нашел силы съюморить – « хорошо, что плотно не завтракал, а то бы тут его и оставил».
Итак, Сезам открылся. Не зря, все таки, в преданиях и сказках нам из поколения в поколение передается информация, приходит час, и эта информация срабатывает.
Вот только пещеры с сокровищами за этой дверью не оказалось. Это был вход в какое-то овальное помещение, именно помещение, другого слова он подобрать не мог.
Пол, стены, потолок были идеальной гладкости, но пол не скользил, стены и потолок потихоньку начали светиться, и яркость плавно увеличивалась. Посередине помещения находился постамент, по бокам две колонны высотой метра полтора.
