Ненавижу друзей мужа!
Ненавижу самодовольного Макса!
Ненавижу грубого Глеба!
Ненавижу стеснительного Виталика!
И вновь мы с ними за столом. Муж приглашает их на каждый день рождение. Из года в год. Всем им, включая моего супруга, по тридцать три. Они знают друг друга с трёх лет – вместе ходили в садик, потом в один класс. Росли в одном дворе. Я чуть младше. Мне ещё и тридцати нет. Познакомилась я с ними ещё лет десять назад. Незадолго до нашей свадьбы. Правда, ненавижу намного меньше.
– …и тут я такой предлагаю сократить расходы, наполовину сократив отдел закупок! – Максим, как всегда, бахвалился, выставлял себя дико успешным.
Впрочем, не безосновательно. Он самый успешный из всей компании. Уже пять лет он занимал пост коммерческого директора на сталелитейном заводе. Причём пробрался в руководство исключительно благодаря усердию, трудолюбию и способности шагать по головам. Он столько работал, что с трудом находил время на сон. О женитьбе даже не думал, говоря, что вначале надо твёрдо встать на ноги. Хотя куда уж твёрже?! Виталик, мой муж, и Глеб вместе зарабатывали столько, сколько получал Макс.
– И? Что? Всех… ик… выгнали? – спросил мой пьяный супруг.
Он занимался натяжными потолками уже больше десяти лет. Стал профессионалом. Много работал, редко отдыхал. Не могу сказать, что я в чём-то нуждалась.
– Не всех, а половину, – ответил Макс.
Он, по сравнению с мужем, выглядел совершенно трезвым. Впрочем, как и Глеб с Виталиком. Моего мужа крепкие напитки просто «уносили».
Его друзья об этом, естественно, знали. И настаивали, чтобы каждый день рождения мы пили водку или коньяк. Так и в этот раз. На столе стояла практически опустевшая бутылка коньяка, а под столом стояла ещё одна – пустая. Друзья мужа выглядели трезвыми. Я выпила лишь рюмку. Лишь супруг уже с трудом разговаривал, качался на стуле, точно сидел в лодке посреди шторма. Его расфокусированный взгляд не мог сосредоточиться ни на чём. Я видела, что ему приходилось прилагать серьёзные усилия, чтобы следить за ходом беседы.
– Правильно, – сказал Глеб. – Нахер этих бездарей!
Он за словом в карман не лез. Мог послать кого угодно на три буквы. А если тот не хотел идти, то хорошенько подтолкнуть кулаками. За Глебом постоянно бегали какие-то девушки, добивались его. А он всех их использовал и посылал. Причём я точно знаю, что обращался он с ними хуже, чем с использованным презервативом. Некоторые девушки любят силу. Любят унижения. Глеб давал всё это им сполна. Когда-то он работал опером, но потом его за что-то выгнали со службы. И он устроился вышибалой в ночной клуб.
– Не-е… ик… согласен! – муж стукнул кулаком по столу. Рюмка, стоявшая рядом, подпрыгнула и опрокинулась. Даром, что пустая. – Не-е-е… ик… и-и-ильзя… ик… их так было жёстко…
Я видела, что друзья мужа не могли дождаться, когда он, наконец, отрубится.
– А мне кажется, если без них отдел не прекратил работать и выполнять всех обязанностей, то можно, – вставил своё слово Виталик.
Он работал редактором в крупном издательстве. В отделе по работе с некоммерческими авторами, то есть теми, кто ожидаемо плохо продавался, но кровь из носу хотел быть напечатанным. Они оплачивали целиком всё издание, а Виталик вычитывал и вычищал их книги, отправлял в типографию, на склады магазинов, где эти книги и пылились. А потом ему приходилось отбиваться от этих самых авторов, которые требовали роялти, ведь считали, что их нетленка расходится сумасшедшими тиражами, а издательство гребёт деньги лопатой и ничего не платит автору.
Виталик единственный, кто был женат. Когда-то. Жена от него ушла, так как хотела от жизни большего. Хотела красиво жить, много путешествовать и не работать. В общем, хотела всего того, чего Виталик дать не мог. Двоих детей она тоже забрала. И запретила отцу с ними видеться. Совсем. Навсегда. Мотивировала тем, что дети не должны знать, какой их отец неудачник. Правда, алименты не забывала требовать. То есть не забывала раз-два в месяц звонить и требовать дополнительные деньги, кроме официально назначенных судом, на содержание детей. И Виталик исправно ей давал. Порой последнее, не оставляя себе даже на проезд до работы. У мужа он уже назанимал столько, что хватило бы на новую стиралку и холодильник. Впрочем, остальным друзьям он тоже задолжал. И всё говорил, что вот-вот закроет какой-нибудь проект и отдаст. Проекты-то он закрывал, но звонила бывшая жена и требовала деньги на содержание детей. Круг начинался снова.
– Нельзя! Так! С людь… ик.. ми! – воскликнул муж.
Я сидела и чувствовала горячее тепло между ног. Я уже намокла, предвкушая то, что дальше произойдёт.
– Так! – схватил Глеб бутылку коньяка. – Нехер тут сидеть и спорить о всякой поебени! – они принялся разливать коньяк по рюмкам. – Оля, тебе наливать? – поинтересовался у меня.
– Нет, не хочу, – покачала головой.
– Правильно! – ответил Глеб. – Нехер.
Когда рюмки оказались наполнены, а бутылка отправилась под стол, Макс первый поднял рюмку.
– За тебя, дружище! – встал он. – Желаю, чтобы мы и через пятьдесят лет встретились и выпили коньяка!
– За тебя! – поддакнул Виталик.
– Ага, ёпта! – ухмыльнулся Глеб, кинув на меня косой взгляд, от которого по спине пробежали мурашки.
Мужчины одновременно выпили. Трое гостей закусили лимоном. Муж уже настолько охмелел, что закусь ему не требовался.
Он грохнул рюмкой о стол. Не специально. Рука сама упала. Я видела в глазах гостей ожидание, когда же он отрубится окончательно.
– Коньяк нахер закончился, – сказал Глеб. – Веталь, метнись, бля, на кухню.
Виталик только начал подниматься, когда муж вдруг вскочил.
– Я сам! – слишком громко сказал он.
Он сделал шаг в сторону кухни, потом его ноги заплелись, а в следующую секунду он грохнулся на пол. На столе от его падения звякнула посуда.
– Кажется, готов, – спокойно прокомментировал Макс.
– Сейчас проверим, – Виталик всё же поднялся, обошёл стол и опустился рядом с моим мужем. – Эй, дружище! – легонько потряс его за плечо. – Ау, братуха!
Муж уже спал крепчайшим похмельным сном. Так происходило каждый его день рождения. Он напивался очень быстро. Иногда засыпал за столом, иногда сваливался на пол со стула и засыпал. Иногда падал лицом в тарелку с едой и засыпал. Иногда и вот так, как сегодня, валился на пол и засыпал.
Его друзья знали об этой его особенности быстро и сильно пьянеть от алкогольных напитков. Поэтому на встречах вне нашего дома всегда пили пиво. И только на его день рождения на столе всегда стояли водка или коньяк. Сколько я его не просила купить что-нибудь менее алкогольное, он всегда шёл на уговоры старых друзей.
– Готов! – сказал Макс.
Глеб тут же подскочил из-за стола. Через мгновение он уже стоял рядом со мной.
