Эдуард Багрицкий - Дума про Опанаса; Поэзия

Название:	Дума про Опанаса; Поэзия
Автор:	Эдуард Багрицкий
Жанры:	Литература 20 века \| Стихи и поэзия
Серии:	Нет данных
ISBN:	Нет данных
Год:	2014

О чем книга "Дума про Опанаса; Поэзия"

В издание вошли стихотворения и поэма «Дума про Опанаса» Эдуарда Багрицкого (1895–1934). Расцвет творчества поэта пришелся на 20-е годы прошлого века. Его стихи полны энтузиазма и революционной романтики. Поэт страстно верил в светлое будущее и мучительно пытался оправдать жестокость революционной идеологии и нарождавшийся тоталитаризм. Именно поэтому в одном из его стихотворений явившийся автору умерший Дзержинский говорит о наступающем веке: «Но если он скажет: «Солги!» – солги. Но если он скажет: «Убей!» – убей».

В 1926 г. Багрицкий создает поэму «Дума про Опанаса», в которой рассказывает о трагедии Гражданской войны, ломающей судьбы простых людей. Действие поэмы происходит в Украине во время борьбы большевиков с отрядами Махно.

Бесплатно читать онлайн Дума про Опанаса; Поэзия

Дума про Опанаса

Посіяли гайдамаки
В Україні жито,
Та не вони його жали.
Що мусим робити?
Т. Шевченко («Гайдамаки»)

По откосам виноградник

Хлопочет листвою,

Где бежит Панько из Балты

Дорогой степною.

Репухи кусают ногу,

Свищет житом пажить,

Звездный Воз ему дорогу

Оглоблями кажет.

Звездный Воз дорогу кажет

В поднебесье чистом —

На дебелые хозяйства

К немцам-колонистам.

Опанасе, не дай маху,

Оглядись толково —

Видишь черную папаху

У сторожевого?

Знать, от совести нечистой

Ты бежал из Балты,

Топал к Штолю-колонисту,

А к Махне попал ты!

У Махна по самы плечи

Волосня густая:

– Ты откуда, человече,

Из какого края?

В нашу армию попал ты

Волей иль неволей?

– Я, батько, бежал из Балты

К колонисту Штолю.

Ой, грызет меня досада,

Крепкая обида!

Я бежал из продотряда

От Когана-жида…

По оврагам и по скатам

Коган волком рыщет,

Залезает носом в хаты,

Которые чище!

Глянет влево, глянет вправо,

Засопит сердито:

«Выгребайте из канавы

Спрятанное жито!»

Ну, а кто подымет бучу —

Не шуми, братишка:

Усом в мусорную кучу,

Расстрелять – и крышка!

Чернозем потек болотом

От крови и пота, —

Не хочу махать винтовкой,

Хочу на работу!

Ой, батько, скажи на милость

Пришедшему с поля,

Где хозяйство поместилось

Колониста Штоля?

– Штоль? Который, человече?

Рыжий да щербатый?

Он застрелен недалече,

За углом от хаты…

А тебе дорога вышла

Бедовать со мною.

Повернешь обратно дышло —

Пулей рот закрою!

Дайте шубу Опанасу

Сукна городского!

Поднесите Опанасу

Вина молодого!

Сапоги подколотите

Кованым железом!

Дайте шапку, наградите

Бомбой и обрезом!

Мы пойдем с тобой далече,

От края до края! —

У Махна по самы пдечи

Волосня густая…

. . . . . .

Опанасе, наша доля

Машет саблей ныне, —

Зашумело Гуляй-Поле

По всей Украине.

Украина! Мать родная!

Жито молодое!

Опанасу доля вышла

Бедовать с Махною.

Украина! Мать родная!

Молодое жито!

Шли мы раньше в запорожцы,

А теперь – в бандиты!

Зашумело Гуляй-Поле

От страшного пляса, —

Ходит гоголем по воле

Скакун Опанаса.

Опанас глядит картиной

В папахе косматой,

Шуба с мертвого раввина

Под Гомелем снята.

Шуба – платье меховое —

Распахнута – жарко!

Френч английского покроя

Добыт за Вапняркой.

На руке с нагайкой крепкой

Жеребячье мыло;

Револьвер висит на цепке

От паникадила.

Опанасе, наша доля

Туманом повита, —

Хлеборобом хочешь в поле,

А идешь – бандитом!

Полетишь дорогой чистой,

Залетишь в ворота,

Бить жидов и коммунистов —

Легкая работа!

А Махно спешит в тумане

По шляхам просторным,

В монастырском шарабане,

Под знаменем черным.

Стоном стонет Гуляй-Поле

От страшного пляса —

Ходит гоголем по воле

Скакун Опанаса…

Хлеба собрано немного —

Не скрипеть подводам.

В хате ужинает Коган

Житняком и медом.

В хате ужинает Коган,

Молоко хлебает,

Большевицким разговором

Мужиков смущает:

– Я прошу ответить честно,

Прямо, без уклона:

Сколько в волости окрестной

Варят самогона?

Что посевы? Как налоги?

Падают ли овцы?»

В это время по дороге

Топают махновцы…

По дороге пляшут кони,

В землю бьют копыта.

Опанас из-под ладони

Озирает жито.

Полночь сизая, степная

Встала пред бойцами,

Издалека темь ночная

Тлеет каганцами.

Брешут псы еторожевые,

Запевают певни.

Холодком передовые

Въехали в деревню.

За церковною оградой

Лязгнуло железо:

– Не разыщешь продотряда:

В доску перерезан! —

Хуторские псы, пляшите

На гремучей стали:

Словно перепела в жите,

Когана поймали.

Повели его дорогой

Сизою, степною, —

Встретился Иосиф Коган

С Нестором Махною!

Поглядел Махно сурово,

Покачал башкою,

Не сказал Махно ни слова,

А махнул рукою!

Ой дожил Иосиф Коган

До смертного часа,

Коль сошлась его дорога

С путем Опанаса!..

Опанас отставил ногу,

Стоит и гордится:

– Здравствуйте, товарищ Коган,

Пожалуйте бриться!

Тополей седая стая,

Воздух тополиный…

Украина, мать родная,

Песня-Украина!..

На твоем степном раздолье

Сыромаха скачет,

Свищет перекати-поле

Да ворона крячет…

Всходит солнце боевое

Над степной дорогой,

На дороге нынче двое —

Опанас и Коган.

Над пылающим порогом

Зной дымит и тает;

Комиссар, товарищ Коган,

Барахло скидает…

Растеклось на белом теле

Солнце молодое.

– На, Панько, когда застрелишь,

Возьмешь остальное!

Пары брюк не пожалею,

Пригодятся дома, —

Всё же бывший продармеец,

Хороший знакомый!.. —

Всходит солнце боевое,

Кукурузу сушит,

В кукурузе ветер воет

Опанасу в уши:

– За волами шел когда-то,

Воевал солдатом.

Ты ли в сахарное утро

В степь выходишь катом? —

И раскинутая в плясе

Голосит округа:

– Опанасе! Опанасе!

Катюга! Катюга! —

Верещит бездомный копец

Под облаком белым:

– С безоружным биться, хлопец,

Последнее дело! —

И равнина волком воет —

От Днестра до Буга,

Зверем, камнем и травою:

– Катюга! Катюга!.. —

Не гляди же, солнце злое,

Опанасу в очи:

Он грустит, как с перепоя,

Убивать не хочет…

То ль от зноя, то ль от стона

Подошла усталость,

Повернулся:

– Три патрона

В обойме осталось…

Кровь – постылая обуза

Мужицкому сыну…

Утекай же в кукурузу —

Я выстрелю в спину!

Не свалю тебя ударом,

Разгуливай с богом! —

Поправляет окуляры,

Улыбаясь, Коган:

– Опанас, работай чисто,

Мушкой не моргая.

Неудобно коммунисту

Бегать, как борзая!

Прямо кинешься – в тумане

Омуты речные,

Вправо – немцы-хуторяне,

Влево – часовые!

Лучше я погибну в поле

От пули бесчестной!..

Тишина в степном раздолье, —

Только выстрел треснул,

Только Коган дрогнул слабо,

Только ахнул Коган,

Начал сваливаться набок,

Падать понемногу…

От железного удара

Над бровями сгусток,

Поглядишь за окуляры:

Холодно и пусто…

С Черноморья по дорогам

Пыль несется плясом,

Носом в пыль зарылся Коган

Перед Опанасом…

Где широкая дорога,

Вольный плес днестровский,

Кличет у Попова лога

Командир Котовский.

Он долину озирает

Командирским взглядом,

Жеребец под ним сверкает

Белым рафинадом.

Жеребец подымет ногу,

Опустит другую,

Будто пробует дорогу,

Дорогу степную.

А по каменному склону

Из Попова лога

Вылетают эскадроны

Прямо на дорогу…

От приварка рожи гладки,

Поступь удалая,

Амуниция в порядке,

Как при Николае.

Головами крутят кони,

Хвост по ветру стелют:

За Махной идет погоня

Аккурат неделю.

. . . . . . .

Не шумит над берегами

Молодое жито, —

За чумацкими возами

Прячутся бандиты.

Там, за жбаном самогона,

В палатке дерюжной,

С атаманом забубённым

Толкует бунчужный:

– Надобно с большевиками

Нам принять сраженье, —

Покрутись перед полками,

Дай распоряженье!.. —

Как батько с размаху двинул

По столу рукою,

Как батько с размаху грянул

По земле ногою:

– Ну-ка, выдай перед боем

Пожирнее пищу,

Ну-ка, выбей перед боем

Ты из бочек днища,

Чтобы руки к пулеметам

Сами прикипели,

Чтобы хлопцы из-под шапок

Коршуньем глядели!

Чтобы порох задымился

Над водой днестровской,

Чтобы с горя удавился

Командир Котовский!..

. . . . . . .

Прыщут стрелами зарницы,

Мгла ползет в ухабы,

Брешут рыжие лисицы

На чумацкий табор.

За широким ревом бычьим —

Смутно изголовье;

Див сулит полночным кличем

Гибель Приднестровью.

А за темными возами,

За чумацкой сонью,

За ковыльными чубами,

За крылом вороньим,

Омываясь горькой тенью,

Встало над землею

Следующая страница

С этой книгой читают

Стихотворения

Эдуард Багрицкий

«Весенним утром кухонные двериРаскрыты настежь, и тяжелый чадПлывет из них. А в кухне толкотня:Разгоряченный повар отираетДырявым фартуком свое лицо,Заглядывает в чашки и кастрюли,Приподымая медные покрышки,Зевает и подбрасывает угольВ горячую и без того плиту…»

Читать

Бэзил и Джозефина

Фрэнсис Фицджеральд

В этом сборнике собраны рассказы, написанные Фицджеральдом во время работы над романом «Ночь нежна» и представляющие собой реалистичный и занимательный портрет молодежи 1910-х годов, а в качестве основы для их сюжетов автор использовал события своей молодости.Бэзил Дьюк Ли (в чьем образе можно узнать подростка-Фицджеральда) – юноша, полный энергии и надежд, мечтающий поступить в Йельский университет, стать богатым и знаменитым.Джозефина Перри (ее

Читать

Игры зверей

Юкио Мисима

Напыщенный литературный авторитет, напрочь лишенный и совести, и чувства меры; его измученная и гордая жена, которой он приносит одно горе; влюбленный в нее юноша, угодивший в эпицентр бесконечной и безысходной семейной катастрофы. Треугольник – самая устойчивая конструкция и самая опасная. Любовь, ревность, манипуляции, чувство долга, пороки и упрямое, хотя и тщетное стремление к добродетели – таковы игры зверей во власти судьбы. Пострадают все,

Читать

Тихий Дон. Книга 2

Михаил Шолохов

Роман «Тихий Дон» (1925–1940) – вершинное творение М. А. Шолохова, одно из наиболее значительных эпических произведений мировой литературы ХХ века, воплотившее традиции русской литературы в изображении народа в трагических обстоятельствах переломной эпохи. За этот роман Михаил Александрович получил в 1965 году Нобелевскую премию по литературе.В это издание входит вторая книга романа М. Шолохова «Тихий Дон», в которой описаны события Февральской и

Читать

Да помолчи уже, наконец. О чем мы говорим, когда говорим о любви

Реймонд Карвер

Реймонд Карвер – классик американской литературы XX века, выдающийся мастер короткой формы, наследник Хемингуэя, Фолкнера и Чехова. Его называли минималистом и «грязным реалистом», однако «в его рассказах всегда есть уникальная странность, отзвуки мифа» (Los Angeles Times). Он несколько раз получал премию О. Генри, выходил в финал Национальной книжной премии США и Пулицеровской премии, Роберт Олтмен поставил по его рассказам фильм «Короткий монта

Читать

Откровения палача с Лубянки. Кровавые тайны 1937 года

Петр Фролов

На их руках кровь сотен тысяч приговоренных к «высшей мере социальной защиты». Их жестокое ремесло было одной из главных тайн СССР. Они не рассказывали о своей страшной работе даже родным и близким, не вели дневников, не писали мемуаров… так считалось до издания этой сенсационной книги. Но, оказывается, один из палачей с Лубянки все же нарушил «обет молчания»! Конечно, он хранил свои записи в секрете. Разумеется, они не могли увидеть свет при жиз

Читать

Елизавета. Любовь Королевы-девственницы

Наталья Павлищева

Новая книга от автора бестселлеров «Княгиня Ольга», «Клеопатра» и «Нефертити». Захватывающий роман о величайшей королеве, чье царствование заслужило славу «Золотого века».В жизни Елизаветы I Английской было все – гнев отца и казнь матери, годы опалы и смертный приговор, почти полвека у власти и многочисленные покушения на ее жизнь, разгром Великой армады и всемирная слава Владычицы морей, поклонение и проклятия, любовь и ненависть, преданность и

Читать

Прекрасная помощница для чудовища

Виктория Свободина

Кто не рискует, тот не пьет шампанского, верно? Я вот шампанское не люблю, да и к риску не склонна. Тихая спокойная должность без перспектив карьерного роста и с небольшой зарплатой меня всегда вполне устраивала. И вообще, все у меня нормально. Было. Чтобы помочь отцу выйти из кредитной ямы (будь проклята эта ипотека), и избавиться от начальника нашего отдела, начавшего меня домогаться, придется рискнуть и отправиться в лапы к чудовищу, став его

Читать

Поцелуй по-эльфийски

Юлия Журавлева

В магической академии скучать не приходится, а уж если вытянула короткую спичку в традиционной игре среди однокурсников – и вовсе готовься к веселью. Только из всех возможных заданий мне досталось самое дурацкое – поцеловать эльфа на новогоднем балу. Эльфы недоступны и неприступны, но для студентов-магов не существует преград, особенно, когда на кону стоит месяц выполнения домашних заданий. И разве думают студенты о последствиях своих действий? Н

Читать