Всему, что зрим, прообраз есть, основа есть вне нас,
она бессмертна – а умрет лишь то, что видит глаз.
Не жалуйся, что свет погас, не плачь, что звук затих:
исчезли вовсе не они, а отраженье их.
Джалаладдин Руми
Извилистые тоннели карцера тянулись в глубины самой преисподней. Сотни холодных коридоров, бездонные ямы и тяжёлые двери – всё воняло плесенью и не давало душам выбраться на свет.
Алмазные кандалы сдавливали запястья. Цепь ошейника заставляла стоять на коленях. Кожа под оковами распухла, завывала от жжения, а во рту растворялся соленый привкус крови.
Я вслушивался в удары сердца – единственный источник времени. Еще день. Час. Минута… И всё закончится. Пытаться сбежать бесполезно…
Среди тьмы знаний в голове не находилось ни одной спасительной ниточки. Я захлёбывался от боли и голода, размышлял и ждал приговора.
В Обители мне подобных называют низшими. Демонское отрепье. Высшие боятся нас и обходят стороной, как люди зачумленных больных, покрытых гнойными бубонами, да и считают, что демоны – болезнь, черная смерть или холера на теле Обители. Меня презирали. Ненавидели за то, кто я есть.
Сородичи твердили одно и то же. Смирись. Не питай надежды. Демону не оказаться среди высших! Даже после того, как я доказал обратное, братья не поддержали. Они предали меня.
Когда я был молод и учителя Обители хвалили за очередные успехи, то в мечтах представлял, как отправлюсь в высший мир, найду отца и воссоединюсь с Творцом. Глупые надежды наивного парня. Правда сожгла их дотла. Демонам не позволено покидать галактику. Никогда.
Быть другим – значит быть изгоем. Я стал тем, кто воспротивился унизительной жизни, неотвратной судьбе, какой окрестили при рождении. Понял, что обрести свободу получится, только если послать в бездну одобрение окружающих.
Я начал игру… опасную. Игру, которую начнет лишь тот, кому неведомо чувство страха, но риск мог окупиться величием, справедливостью и возмездием. Да, я начал эту игру и близко подобрался к победе. Но проиграл…
Теперь прибудут серафимы и решат мою судьбу. Я жду, хоть и понимаю, что со мной сделают – разорвут душу на миллионы осколков.
Это конец.
Не вмешайся Феликс, мир бы изменился. Единственный, кто знал правду и от кого я избавился. Стёр. Судья не должен был вернуться, не должен был помешать. Его не существовало! Его душа не подавала признаков жизни: ни призраком, ни человеком.
Но нет…
Феликс умудрился выжить. И разрушить всё, что я планировал веками.
***
Рауль дежурил у входа в карцер и, раскручивая между пальцев огненный кинжал, жаловался напарнику на сырость и запах гниющей плоти. Увидев гостью, он выпрямился и перегородил путь.
– Стоять! Кто такая? Вход закрыт по приказу Трибунала, – процедил Рауль со свирепым видом.
Напарник пригрозил незнакомке серебристым острием копья, но в ответ девушка так звонко расхохоталась, что под мостом встрепенулась мертвая тишь.
– Соблюдай субординацию, асу́р-страж, – проворковала гостья, нарочито красуясь.
Как и положено херувимам, она носила на лбу обруч с символами своих магических умений. Власть над землей, воздухом, разумом… Сложно разглядеть. Часть рисунка закрыта волосами. Золотое украшение сверкало от танцев огня на стенах. Девушка ступала беззвучно – падением хлопьев зимой, – но ее крылья колыхались и шелестели темными перьями.
– Вход закрыт, – повторил Рауль сквозь зубы. – Как асурам, так и херувимам.
Она усмехнулась и взмахнула тициановыми волосами. Крылья ее расправились. Гостья поднялась на три метра ввысь, прокрутилась в воздухе и свистящим вихрем сбила стражей с ног.
Лицо Рауля перекосило. Он завопил. Камень затянул ступни и колени. Хруст костей проник в уши. Не только говорить, даже слышать и держать глаза открытыми стало невыносимо больно.
Девушка сложила крылья, опустилась на колени и, подняв с пола кинжал, воткнула острие напарнику в шею. Бронзовую кожу Рауля забрызгало горячими алыми каплями. Тело напарника расплавилось вместе с костями, растеклось по камням. Душу забрало лезвие. Однако девушка закинула кинжал в небытие, окружающее карцер, посулив навек остаться заточенным в пустотах космоса.
Переступив кровавую лужу, она схватила белокурого стража за горло острыми ногтями, но самым острым и режущим был ее взгляд. Такого Рауль не встречал ни у одного высшего существа.
До этого дня.
– Скажешь мне, где его держат, и оставлю тебе шанс вернуться в эту дыру, – выразительно произнесла девушка.
Голос лился убаюкивающей, бархатной мелодией фортепиано. Незнакомка была красива и благоухала сосновой рощей, но страж подумал, что это самая ужасающая девушка, каких он встречал: завораживающая и опасная, будто высота – прекрасна, если застыть на месте, но ступи вперед и погибнешь.
Женская ладонь сдавила горло, и Рауль рассказал – всё. А когда девушка исчезла, собрался с силами, чтобы восстановить переломанные конечности. Бросился в погоню. Если она освободит падшего асура, то страж сам займет его место. Вслед за оставленными трупами, Рауль преодолел сотни тоннелей, поворотов и бездн, затягивающих в мрачные подвалы карцера.
Незнакомка убивала всех без разбора.
***
«Да, он здесь. Здесь! Тот, кому суждено изменить мир», – возрадовалась она.
Узник заключен в свое первое тело, полученное при зарождении. Чернильная кожа. Янтарные глаза. Когти. Ненавистное ему демонское обличие.
Его караулили стражи. Девушка оскалилась, увидев, что один из стражей позволил себе насмехаться над мужчиной, почувствовала, как в сердце разжигается ярость. Она выскочила из дыры в потолке и с ударной энергетической волной приземлилась на ноги, разделалась с надзирателями и приблизилась к заключенному.
Россыпь мёртвых факелов зажглась десятками золотых глаз. Пламенные языки облизали тень рыжеволосой девушки, неподвижно смотревшей на узника – на единственного мужчину, которого она любила, если когда-либо была способна на такое нежное чувство.
Демон поднял голову, приоткрыл рот в немом удивлении. Голос его подрагивал:
– Ты пришла за мной…
Девушка обернулась и выбранилась. Стражи прибывали сотнями, собирались в густой верещащий рой и готовились к атаке.
– Мне больше нет места в Обители, – продолжил узник, опустив голову. – Серафимы сотрут мою душу в плазму и твою тоже. Зачем спасаешь меня? Уходи!
– Ты нужен нам! Нужен своим братьям. Мы изменим правила игры, и я клянусь, что предатели ответят за всё.
Опустившись на одно колено, она провела рукой по его потной щеке и завернутым рогам. Тонкие пальцы обхватили рукоять церемониального клинка в ножнах. Ладонь скользнула вверх.
Чёрная кровь, липкая и словно кипящая, хлынула по коже – девушка перерезала любимому горло.
