- Вали отсюда жирная корова! – рявкнул мой любимый муж Паша.
- Что? – в шоке уставилась я на него.
- Ты не слышала, что ли? – ехидным голосом сказала моя
лучшая подруга Лера, которая даже прикрыться не пыталась и так и продолжала
совершенно голой лежать на нашей с Пашей постели. – Паш, она не только жирная, но
еще и в уши долбится, - рассмеялась она.
- Тебе еще раз повторить? – зло рыкнул мой муж, а я
заметила, как наливаются кровью его глаза… те глаза, которые когда-то смотрели
на меня с любовью.
А я еще и верила в эту любовь.
- Это м-моя квартира, - дрожащим голосом сказала я, опешив.
- Ты на меня её переписала, тупая дура, - зло усмехнулся
Паша, и добавил: - У тебя ровно пятнадцать минут, чтобы собрать своё шмотьё, и
свалить нахрен из МОЕЙ хаты. – Слово «моей» он еще и выделил особым тоном
голоса. – И скажи спасибо, что я так добр к тебе, а то вообще мог бы голой на
улицу вышвырнуть.
- Ах ты!
Я со злости хотела влепить ему пощёчину, но он перехватил
мою руку, и так болезненно сжал, что у меня из глаз брызнули слезы.
- Ааа! – заорала я, чувствуя, что еще немного и моя кисть хрустнет.
Я кое-как высвободила свою руку, баюкая кисть.
А Паша, наклонился и нависая надо мной процедил:
- Если ты, сука тупая, думаешь, что можешь поднять на меня
руку, то это зря. Я могу её спокойно оторвать. Твой папаша сдох, и никто за
тебя не заступится.
А я зло бросила в ответ:
- Я пойду в полицию…
- Тебе никто не поверит, - усмехнулся мой муж.
- А я еще и свидетельские показания дам, что ты такая и
пришла, и нагло врешь на Пашеньку из-за ревности, - злорадно добавила рыжая.
- У тебя осталось четырнадцать минут, - процедил Паша. –
Собирай манатки и вали, куда хочешь.
- Я это так не оставлю, - прошептала я. – Всё равно подам на
раздел имущества.
- Еще посмотрим, - рассмеялась Лера. – Мой отец – адвокат,
он оставит тебя без копейки денег.
Я перевела на неё удивленный взгляд.
- Что ты смотришь, тупица, - усмехнулась она, и еще и
потянулась как кошка, вставая на колени, и убирая свои рыжие локоны оголяя свою
грудь. – Вали давай отсюда, пока цела.
- Мы же подруги, - проблеяла я. – Как ты могла?
- Подруги мы были только в твоем воображении, Танюша, -
протянула рыжая, зло усмехаясь мне в глаза. – Если бы не отец, который
приставил меня к тебе, чтобы ближе подобраться к твоему, то я и близко не
обратила бы на такую посредственную лохушку, как ты внимание. А теперь свалила
из нашей с Павлушей хаты.
- Вы еще поплатитесь оба! – сказала я тихо, так как сил на
то, чтобы говорить громко не было.
Да и рука разболелась не на шутку.
- Ну-ну, - хмыкнула Лера.
А мне осталось лишь развернуться и опустив голову идти
собирать вещи.
Спустя несколько часов, я сидела за барной стойкой и вяло
попивала мартини с водкой. Настроение было хреновым. А каким оно еще может
быть, когда твой муж в наглую притаскивает домой любовницу, еще и твою лучшую
подругу, и на мои возмущения еще и ухмыльнувшись, бросает:
«Скажи спасибо, что я вообще на твою жирную тушу внимание
обратил. Теперь, когда твой папаша копыта откинул, ты мне нахрен не нужна, так
что проваливай».
А затем выставляет тебя за дверь твоей же собственной
квартиры, которую ты по глупости и влюбленности оформила на любимого мужа, еще
и скрыв этот факт от собственного отца.
Если бы папа был жив, он бы его живьем закопал, но папы
больше нет, а я… я просто влюбленная дура. Даже нет, не так. Жалкая жирная
влюбленная дура, которая не способна была заметить под собственным носом двух
предателей. Лучшая подруга и собственный муж. Господи… где были мои глаза?
Мысли о собственной никчемности, тупости и уродливости так и
кружили в моей голове, и не желали меня оставить в покое.
Настроение было настолько дерьмовым, что хотелось сдохнуть.
Так называемые подруги, что вились вокруг меня, пока отец
был жив, даже трубки не взяли. Я ведь не только с Лерой дружила. А теперь,
получается, что все они общались со мной только из-за связей отца?
И я осталась совсем одна.
Эх, прав был папа, что за говно-человека замуж выхожу, но я
же не слушала его, слишком сильно влюбилась. Да и к Лере он плохо относился,
называл вертихвосткой.
Папа всегда чувствовал люде из далека. Да только я не хотела
ему верить, постоянно думала, что он преувеличивает и слишком сильно меня
опекает.
Паша такой красавчик, ну как в такого можно не влюбиться? К
тому же первый обратил на меня внимание. До этого все мужчины только носы
воротили или смотрели с жалостью, а он…
Да и Лера, она была такой дружелюбной. Помогала мне подобрать
стиль. Скрывать свои недостатки. Правильно пользоваться косметикой.
Как бы я могла подумать, что она крутит шашни с моим мужем
за моей спиной? Они же никогда этого не показывали?
Я чувствовала себя развалиной. И самое ужасное, после всего
случившегося, надеялась на то, что Паша одумается, выгонит Леру, а я вернусь в
его жаркие объятия.
Господи, самой было тошно от подобных мыслей, но я ничего не
могла с собой поделать. Даже плакать не получалось. Настолько хреново было на
душе.
Так бы и сидела я, страдая и посыпая голову пеплом и напиваясь
всё сильнее и сильнее, если бы бар не закрылся, и меня не попросили на выход.
Пришлось соскребать свой зад со стула и уходить.
- Можно я такси вызову и подожду здесь? – выходить на улицу
в два ночи, что-то совсем не хотелось.
Район, в котором мне пришлось жить, был не особо
благополучным. Но что поделать, денег у меня было не так уж много, чтобы
шиковать.
Квартира мне досталась от прабабушки, маминой бабушки,
которая умерла буквально полгода назад. Древняя однушка, с ужасным ремонтом.
Отец заставил меня оформить эту квартирку на себя. Вроде бы собирался потом её
продать, я не вникала. Даже мужу забыла о ней рассказать. Не до того было. И
вот, благодаря этому, мне было где жить. И да, до этой квартиры не добрались
власти.
А питаться придется на стипендию.
Я вообще-то студентка еще. И кое-какие деньги остались на
карте, отец мне каждый месяц отправлял. Хорошо, хоть универ ни бросила, папа
настоял, только поэтому и осталась учиться, а то вообще не представляю, как бы
дальше жила.
А квартиры, принадлежащие отцу, мне, были недоступны, как и
все его финансы, потому что всё попало под временный арест властей. Папу перед
смертью обвинили в финансовых преступлениях и лишили доступа ко всему имуществу
и финансам. Но он говорил, что его кто-то подставил, и вроде бы должен был
вот-вот найти и покарать тех, кто это сделал. А потом его просто убили.
- Нет уж, я и так из-за вас задержался, - недовольно фыркнул
бармен, вырывая меня из грустных мыслей об отце, и вытолкнул меня на улицу,
закрыв дверь.
