Инма проснулась, когда слепящее мадридское солнце уже было в зените и в комнате сделалось жарко, несмотря на тяжелые закрытые ставни. Каждый раз открывая глаза, она хотела вернуться обратно, в объятья сна. Туда, где она снова на Кубе и снова с Габриэлем. Воспоминание о нем, как всегда, больно обожгло ее сердце, хотя уже прошел год с момента их расставания. Первые полгода она ждала его назад каждую минуту, бесчисленное количество раз поглядывая на экран своего подержанного мобильного телефона. Да что там говорить, она ждала его до сих пор, проводя время, как в сонной дремоте. Она не жила без него, все происходящее вокруг напоминало ей декорации какой-то глупой и скучной мелодрамы. Вся ее жизнь была связана с Габриэлем, с того момента, когда она втрескалась в него без памяти в начальных классах школы, а в старших классах неожиданно превратилась в головокружительную красотку, перед которой он не смог устоять. Они провели вместе два года, не смотря ни на кого другого, – большая редкость по меркам кубинских подростков, активно набирающихся любовного опыта. Признаться честно, Габи никогда не был настоящим кубинцем, хотя его родители появились на свет уже на Кубе, как и бабушка Инмы. Габриэль для кубинца был слишком серьезным, сосредоточенным, даже замкнутым, слишком волевым и упертым. Очень часто чересчур правильным. В школе он любил учиться и успевал по многим предметам, часто «подтягивая» Инму по некоторым из них, хотя никогда подолгу не сидел за учебниками. Ему многое легко давалось, и можно сказать, он схватывал знания на лету. Для Инмы он был самым красивым мужчиной на земле с его зелеными глазами и светлыми выгоревшими локонами – его просто невозможно было не заметить на фоне остальных парней его возраста. Сколько раз Инма подстраивала их свидание, чтобы получить свой лакомый кусочек галисийского пирога, но ей удалось это сделать, за чем последовал головокружительный роман о первой любви. Сердце Инмы было разбито, когда Габриэль решил продолжить учебу и попробовать карьеру профессионального боксера, и воспряло к жизни после того, как учеба закончилась, а попасть в бокс на условиях, которые он хотел, у Габи не получилось. К моменту возвращения Габриэля в Санта-Марту Инма уже работала аниматором в отеле на атлантическом побережье и научилась быстро находить дополнительный приработок, благо европейцы и североамериканцы сходили с ума от ее черных глаз и бровей вразлет. Сколько раз она получала предложения уехать на Большую землю, но она не могла представить себе жизни, в которой не было его, ее галисийского белокурого Бога. Она могла закрывать глаза на все: на его интрижки и случайные связи, только бы он возвращался к ней.
Все изменилось после руситы, хотя даже не так. Все изменилось еще во время руситы. Инма чувствовала, что для Габриэля мир, когда рядом не было Тани, перестал существовать, он жил ею. Габи почти не прятался от их супервайзеров, которые строго-настрого запрещали сотрудникам отеля иметь отношения с постояльцами в рабочее время. Он каждую свободную минуту проводил с ней, мечась по территории отеля в ее поисках, как только освобождался пораньше, пропускал обеды, чтобы только видеть ее рядом, в то время как русита беззаботно спала на пляже, пила коктейли или еще как-то расслабленно проводила время в своем богатом мире. Габи, если не работал, был с ней постоянно, за счет своего сна, еды, рискуя потерять работу. Даже во время спектаклей он высматривал ее в зале, напряженно вглядываясь в темноту, и лицо озарялось, как только он находил ее глазами. Они уединялись на своем пляже в течение дня, и Инма с ненавистью смотрела на их удаляющиеся фигуры, бредущие по кромке воды: широкие плечи Габриэля, затянутые в голубую футболку, и семенившую за ним руситу. Инма не понимала, чего он в ней нашел: конечно, Таня была миловидной, с крепкой большой грудью и мелкими белыми зубами, которыми она улыбалась во весь рот. Поначалу Инма считала ее какой-то дурочкой, пока не столкнулась с ней в гримерке. Там она поняла, что русита с характером, и с трудом выдержала прищуренный, прямой, с вызовом взгляд Тани. Было что-то в русите, что заставляло уважать ее с первых минут знакомства. Инма от души надеялась, что Таня улетит и все вернется на круги своя, но она не ожидала найти Габриэля в таком ужасном состоянии после ее отъезда: молчаливым, подавленным, тенью себя самого. Единственное, что осталось прежним, – его любовь к боксу, и теперь каждую свободную минуту он проводил в зале, безудержно лупя грушу. Так продолжалось до его поездки в Гавану, после чего Габи снова начал возвращаться к жизни, планируя свой отъезд. На тему руситы они никогда не говорили, и до этого момента Инма не подозревала, что кубинец может быть таким скрытным и закрытым. Обычно их общие друзья изливали свои чувства, рыдая пьяными слезами то на одном, то на другом подставленном плече, а потом неожиданно проявляясь, сияя радостными улыбками, с новой пассией. Габриэль же вел себя диаметрально противоположно, избегая вечеринок и не проронив ни слова про Таню, смотря на всех потухшими глазами. Потихоньку между Габи и Инмой стало все налаживаться: Габи был охвачен радостным возбуждением от всех приготовлений, связанных с репатриацией, а Инма готова была следовать за ним куда угодно.
Мадрид не принял их слишком ласково, но Габриэлю несколько раз повезло с работой. Он был очень целеустремлен, рьяно и энергично хотел начать новую жизнь и готов был много работать. Вообще, он был практически неутомляемым, ни в сексе, ни в жизни, всегда страстным и искренним. Как показалось Инме, в период, когда он был с руситой, он мог не спать ночи напролет, а с утра радостно перемахивать через невысокие посадки цветов на территории отеля, спеша быть первым на завтраке для персонала или на разминке в клубе. Именно в Мадриде первый раз Инме пришла в голову мысль, что им не суждено быть вместе. Инме не так просто давался переезд, ее изнуряла тяжелая работа, она не знала, ради чего она здесь, если вдруг забыть, что в ее жизни существует Габриэль (конечно, этого не происходило). Пока Инма лежала в постели, Габриэль все больше проводил время сам с собой, бегая, гуляя или читая книжку. Он не боялся никакой работы, будучи твердо намеренным преуспеть в жизни. На взгляд Инмы, они уже вполне себе преуспели: у них была крыша над головой, работа, блага цивилизации, как, например, постирочная рядом с домом. Доставая ароматное белье из машинки, она вспоминала, как ее сестра на Кубе вручную стирала одноразовые подгузники в небольшом пластиковом тазу, а потом вывешивала их сушиться на веревку. Иметь рядом прачечную самообслуживания с доступным стиральным порошком – чем не жизненный успех?
