ГЛАВА 1
Лорелла
Впервые я увидела ее в день своего шестнадцатилетия на ступеньках главного храма нашего королевства. Отец объявил всеобщий праздник в столице, и мы отправились с ним в собор святого Иоганна на торжественное богослужение в мою честь.
Мы поднимались по длинной лестнице – отец впереди, я и младшая сестра Нателла – сзади. Стража сдерживала ревущую толпу, желающую увидеть своего короля и его дочерей, а я на правах именинницы кидала в разные стороны пригоршни мелких монет из кованого ларца, который услужливо держал передо мной глава нашей охраны – граф ле Ферт.
Народ хватал разбрасываемые мною монеты - кто в воздухе, кто подбирал с земли,- выкрикивал одобрительные возгласы, громко славя короля и желая здоровья его старшей дочери.
Утро выдалось чудесным – солнечным и безветренным. Стоял месяц мерли, поздний месяц весны. На деревьях уже появились клейкие листочки, по бездонно-голубому небу лениво плыли пушистые облака, в воздухе неуловимо летали запахи улицы – аромат свежего хлеба из пекарни на углу, неуловимый запах дыма, поднимающегося с крыш всех домов, окружающих храмовую площадь, сладкий аромат раноцветущих кустарников арелии, которыми щедро был обсажен храмовый двор. Я непроизвольно улыбалась, ведь сегодня был мой день: я предвкушала чудеса и приятные сюрпризы, подарки и поздравления, и ничто сегодня не смогло бы испортить мне настроение.
Мы отстояли полуторачасовое богослужение, во время которого я витала в приятных мечтах, и сегодняшняя служба показалась мне даже короткой. Главный храмовник благословил королевскую семью, и отец приказал нам с Нателлой спускаться к карете, а сам еще на немного задержался в храме.
Я вышла из прохладного храма, прищурилась на ярком солнце, закрыв один глаз, и вздохнула полной грудью. Сегодня мне исполнилось шестнадцать лет, вечером отец даст торжественный бал в мою честь, на котором я впервые буду присутствовать с полным правом взрослого человека и до конца данного мероприятия. Жизнь хороша!
Народ, до этого встречавший его величество короля с дочерьми, удовлетворив свой зрительский и материальный интерес, под влиянием стражи уже разошелся. Мы же с Нателлой остановились на верхней площадке лестницы, поджидая отца.
Вот тут я ее и увидела.
Тоненькая девичья фигурка в лохмотьях скорчилась калачиком у подножия храмовой лестницы, отчаянно отбиваясь от трех обступивших ее мальчишек. Она была похожа на свернувшегося ежика, которого пытаются разогнуть извне. Никто из этой четверки не кричал, лишь изредка слышалось бормотание одного из троицы захватчиков, пыхтение его помощников и редкие всхлипы девочки в ответ на уговоры. А девочку явно уговаривали.
Я посмотрела на невозмутимо стоящих стражников – их не трогала детская возня, они исполняли свой долг – красиво стояли по периметру лестницы. А мне стало интересно: зачем мальчишкам нужно, чтобы девочка разогнулась? Оглянувшись еще раз на выход, и не обнаружив отца, я медленно стала спускаться с лестницы. Стражники молча провожали меня взглядами. Я подошла совсем близко и даже шею вытянула.
– Отдай, тебе говорят,– четко услышала я от одного из мальчишек,– отдай, иначе хуже будет.
И второй пыхтящий повторил:
– Хуже будет, отдай, зараза.
Девочка молчала, засунув руки под себя и не давая их высвободить нападающим.
Старший, так я его назвала про себя, воровато оглянулся на стражу (подходившую меня он не заметил – я как раз находилась у него за спиной), и воровато ткнул ногой девчонке под ребра. Послышался тихий всхлип. Тонкая спина вздрогнула и изогнулась дугой, и я увидела худой выпирающий хребет.
– Отдай, пока тебе говорят по-хорошему,– негромко повторил главарь.
–Нет,- просипело внизу,- это я поймала. Это мое.
Мальчишка еще раз покосился на равнодушную стражу и уже сильнее размахнулся ногой для удара. Я почему-то вжала голову в плечи, и его удар совпал с моим криком:
– Прекратите. Не смейте ее бить.
Мальчишка оглянулся, увидел, что кричит принцесса (ведь мой портрет знал любой из жителей нашего королевства), он сразу втянул голову в плечи и отпрыгнул в сторону метра на два, не меньше. Его сообщники на полусогнутых тоже стали отползать.
– Ты ударил ее?– дрожащим голосом вопрошала я.– Девочку ударил. За что?
Мальчишка отступал назад, затравленно озираясь, а клубок в рванине еще сильнее согнулся на земле. Я яростно топнула ногой.
– Я прикажу тебя наказать,– рявкнула я,– за что ты бил девочку?
– Она… она…,– заблеял испуганный «бандит»,– она украла наши деньги. Да и не бил я ее, так пару раз ткнул под микитки, чтобы не воровала.
– Я не воровала,– послышался глухой голос с земли,– принцесса всем кидала, а я подняла.
– Но монета попала в меня,– уже пренебрегая своей безопасностью, завелся мальчишка,– она просто отскочила, я не успел схватить.
– Ты не успел, а я успела,- так же глухо ответила земля,– это мои деньги.
– Но ты уже подняла несколько монет. Куда тебе столько? Лопнешь.
Они ссорились, уже не замечая меня.
– Довольно,– крикнула я.– Вам деньги нужны?
Мальчишка шмыгнул носом, вспомнив, кто перед ним стоит, и чуть слышно произнес:
– А кому деньги не нужны?
Я оглянулась: Нателла все так же одиноко стояла на площадке перед храмом, стражники все так же пялились перед собой, делая вид, что их не касается данное происшествие, а начальника охраны, как назло, поблизости не было, ведь только его я знала по имени и могла попросить у него денег.
Что же делать? Денег у меня при себе не было – ни одна принцесса не будет носить с собою деньги. Я посмотрела на руку – три перстня и кольцо. Что ж, я, кажется, знала, как решить проблему.
– Встань, девочка,– приказала я.– Встань, не бойся. Я не дам тебя в обиду.
Груда тряпья зашевелилась, девчонка подняла голову, и я замерла: никогда не видела подобной красоты. Тонкое бледное лицо было в потеках грязи, по скуле пролегла свежая царапина, давно нечесаные волосы слиплись, но все равно – это было самое красивое лицо, которое я когда-либо видела.
– Как тебя зовут?– спросила я.
– Тиана,– она смело смотрела мне в лицо своими большими карими глазищами. Смотрела с любопытством, ничуть не смущаясь тому, что я принцесса. Смутилась я.
– Тебе нужны деньги?
– Деньги нужны всем, я первая поймала твою монету, значит– она моя.
Я заволновалась.
– Давай ты отдашь монету мальчишкам, а я подарю тебе свой перстень,– я уже снимала с пальца перстень с турмалином. –Он дороже одной монеты,– почему-то я оправдывалась.
Девчонка прищурила один глаз, смело усмехнулась, и я поняла, что она совсем не девчонка – столько житейской мудрости было в ее оценивающем взгляде.
– Сколько тебе лет?– спросила я.
– Не знаю,– она пожала плечами,– мне никто никогда не говорил, сколько мне лет.
