– Что ты ела, почему такая сладкая?
Отрываюсь на секунду от губ девушки, стараюсь заглянуть ей в глаза, а в них кристально чистое желание.
Ох, что ж ты со мной делаешь, Цветкова? И губы у тебя сладкие, и сама вся такая манящая, и волосы эти, и родинка, и совсем нет лифчика.
Моя рука сама собой ловко задирает футболку, накрываю грудь, упругая, идеальная, теплая, а самого жаром обдает, как от костра, в котором я буду гореть в аду за свою страсть и слабость.
– Иди ко мне.
– Что ты делаешь?
– А на что это похоже?
Ха, что я делаю? Ты не знаешь еще, нежная блондиночка, что я с тобой буду делать дальше. Вечер выдался таким поганым, поиски Алисы, бары, кафешки, народ, голова раскалывалась как переспелый арбуз. Ехал в поселок, а думал о Маргарите, вспоминая то, как она голенькая прижималась ко мне в ванной, какая была влажная и растерянная.
Зашел – и вот она, стоит у лестницы, шорты короткие, белая футболка, распущенные волосы, кусает губы, смотрит настороженно.
Не удержался, вот реально повело в сторону как пьяного. А она не оттолкнула, не отказала, сама ответила, хоть и робко, словно ждала, и мы хотели этого вместе.
– Так почему ты такая сладкая?
– Наверное, мороженое.
– Шоколадное?
– Клубничное.
– Вкусно.
– Да… а-а-а-а-а-а… что… что?
Я добрался до ее груди, усадив на спинку дивана и сняв футболку.
– Твою же мать, Марго, черт.
Она идеальная, с припухшими ярко-розовыми сосками, как только я вбираю один рот, он сразу же твердеет, а я не в силах оторваться, посасываю его. Быстро перебираюсь к другому соску, терзаю грудь, понимая, что нужно остановиться, снять уже с себя джинсы. Член стоит колом, яйца набухли и отяжелели, у меня, кстати, давно не было секса.
В полумраке гостиной вижу ее глаза, в них разгорается настоящий пожар страсти, в котором я точно сгорю дотла. Сняв футболку, бросаю ее на пол, расстегиваю ремень, ширинку джинсов. Маргарита, кажется, не дышит, сидит, сосочки торчат, кусает губы.
Чуть не падаю на пол, снимаю джинсы, во рту скопилась слюна, хочу снова ее сосков, хочу всю ее. Резко подхватив за ноги, заставляю упасть спиной на диван, сдираю как одержимый шорты вместе с трусиками, Марго вскрикивает, но я не даю ей закрыться, широко раздвинув бедра.
Она такая аккуратненькая там, гладко выбритая, розовые половые губы, на них уже влага. Провожу по ним пальцами, втирая соки в клитор, а сам не могу оторваться от того, что вижу. Маргарита стонет, подается вперед, вижу, как дрожит ее животик.
Нагнувшись, начинаю покрывать его поцелуями, сжимая пальцами гладкую кожу. Девушка оттягивает мои волосы, а когда я вновь начинаю терзать ее грудь, стонет так сладко, что член дергается, выдавая порцию смазки. Хочу довести эту малышку до невероятного оргазма, чтоб она кончала на моих пальцах, губах, члене.
Ложусь рядом, начинаю целовать в губы, трогая между ног, проникая в ее горячую киску пальцами. Маргарита лежит на боку, гладит мои плечи, я трусь торчащим членом о ее живот.
– Такая узкая малышка, теплая, течешь на мои пальцы, попробуй, какая ты сладкая.
Она облизывает мои пальцы, которыми только что трахал ее лоно, в глазах дымка удовольствия, припухшие губы, такая невинная и развратная одновременно. Опускаюсь на пол коленями, тяну на край дивана, вновь разводя ее бедра, целую их, опускаясь ниже, как маньяк накрываю ее половые губы своими, дурея от вкуса, дразню клитор, всасывая его, натирая языком. Маргарита дергается, кричит громче, кончает так быстро, остро, выдавая еще влаги.
Сука, это все воздержание, головка члена разбухла, яйца гудят. Маргарита отходит от оргазма, смотрит на мой пах, облизывает губы. Я поднимаюсь, а она опускается на колени, трогает меня, ласкает член, размазывая смазку по головке.
– Возьми его, – мой голос хрипит, каждая мышца в теле напряжена.
Она ничего не отвечает, но смотрит такими невинными глазами, что сперма начинает закипать. Робко касается головки губами, потом языком, наконец вбирает ее в ротик, я сжимаю челюсти, чтоб не сорваться и не начать вдалбливаться на всю длину.
Если она так продолжит еще пару минут, я солью в ее сладкий ротик, а спермы будет много, ой как много.
– Стой, стой, сладкая, остановись, – часто дышу, отстраняя девушку от себя, смотрю на то, как она сидит на коленях, растрепанная, губы влажные, грудь дрожит, соски припухли и стали еще ярче.
Наклонившись, достаю из кармана джинсов презерватив, открыв, раскатываю его по члену, тяну Марго снова на себя, заставляя оседлать. Вновь ласкаю ее между ног, она постанывает, сама целует.
– Давай, малышка, сядь на меня.
Она оседает на мой член, помогая себе рукой, а потом начинает двигаться – медленно, томительно. Меня рвет на части, какая она узкая, как обволакивает собой.
Перед моими глазами ее грудь, нежно сжимаю, она совершенная, так идеально помещающаяся в ладони, щипаю соски, а потом вновь припадаю к ним губами. Марго двигается быстрее, стонет, гибкая, страстная – реально не ожидал от нее. В этом тихом омуте ее черти еще дадут мне прикурить, это неизбежно.
Время растворилось, как и я, в стонах и криках Маргаритки, она начала кончать, когда я слегка прикусил ее левый сосок, потом начал сосать его, удерживая девушку на своем члене. Перевернув ее на спину и закинув ноги на плечи, вхожу сильнее и глубже до самых яиц, пот бежит по вискам, сердце выламывает ребра, а когда я кончаю, перед глазами яркие круги и шум в голове.
Той ночью много что еще было, эта девчонка выжала мои яйца как лимон.
