Андрей Дробот - Двенадцать месяцев восхождения

Андрей Дробот родился в Омске. По образованию – инженер, имеет авторские свидетельств на изобретения. Полтора десятка лет – в СМИ Ямала, как в газете, так и на телевидении. Имеет награды по журналистике, в том числе от Союза журналистов России: «Золотое перо России» в 2008 году, «Золотая полка отечественной журналистики» в 2014 году. Автор трех книг прозы «Крайний случай» (2003), «Холодный путь к старости» (2006), «Эффект безмолвия» (2011), соавтор четырех стихотворных сборников «Среди тундры, лесов и озер» (1997), «Муравленко – город нашей надежды» (2001), «Стена» (2016), «Воспоминания о бесконечном» (2017). С этими и другими произведениями автора можно ознакомиться на сайте проза.ру.

Уже в марте 2017 года, в канун пятидесяти пятилетия, я знал, что мое многолетнее увлечение написанием притч выльется в полноценную книгу, и решил назвать книгу по итогам года: «Двенадцать месяцев притч», которая сейчас видоизменилась в «Двенадцать месяцев восхождения». Почему – восхождения? Да потому что, я шел к написанию притч, словно восходя на недоступную мне ранее вершину, но как выяснилось, за каждой вершиной, открывалась следующая....

О, только не ругайте меня за возможное несоответствие кое-где канонам притче сложения, которые кое-где получились не такими короткими, а кое-где более похожими на тосты или сказки! Я не всегда один и тот же и тот же, бываю разным, такими же слегка разными получились и мои произведения. Более того, в год, в который я писал притчи, я много поездил. Сцены же, на которых мои притчи поставлены, меняются в зависимости от того, где я находился телом или мыслями.

Мартовские притчи я написал в городе Муравленко (Крайний Север – Ямал) среди снегов и морозов. Апрельские, майские, июньские притчи я написал в Омске, среди весенне-летнего расцвета природы, тепла и солнца. Место моей работы над июльскими притчами опять переместилось в Муравленко, где лето только начиналось. Августовские притчи родились среди природной красоты Ессентуков, Кисловодска, Пятигорска. Сентябрьские притчи возникли после экскурсий по архитектурно-ландшафтным богатствам Санкт-Петербурга и Москвы…

Осталось добавить, что ранние мои нигде не опубликованные притчи, написанные с 2011 по 2017 год, вошли в первую главу: «Вступление». Глава «Завершение» посвящена притчам, написанным в то же раннее время, но под Алика, героя моих романов «Холодный путь к старости» и «Эффект безмолвия», которому будет посвящена и моя следующая книга.

О безопасности незаметного

Одному зайцу из стремления быть оригинальным пришла в голову идея с наступлением теплого времени года не менять белую шубку на серую, а так и щеголять в белой. Его отговаривали. Говорили, что это не практично, потому что белое быстро пачкается. Говорили, что зимняя шубка излишне тепла для жаркого лета. Говорили, что белый цвет летом слишком заметен. Но заяц уж слишком хотел выделиться из серой толпы. И выделился. Его скушали какие-то хищники.

Мораль тут проста: в местах, где водятся хищники в человеческом обличье, тоже не привлекайте к себе агрессивное внимание ни внешностью, ни идеями – целее будете.

О пользе терпения при нетерпении

Двух пчел проливной дождь застал под крышей какого-то строения. Одна пчела уселась на стену и принялась спокойно ждать, пока дождь закончится, а другая нервно летала вдоль края крыши, потому что дождь испортил ее планы по сбору цветочного нектара.

Первая пчела дождалась, когда дождь прекратится, и полетела к своему улью, а вторая не смогла улететь, потому что с психу во время ливня вылетела за край крыши, попала под стихию – и – ее унесло потоками воды.

Мораль: не надо нервничать из-за обстоятельств, которыми невозможно управлять, просто перетерпите их.

О внимательном отношении к аудитории

Как-то несколько странных зайцев решили более не бегать от хищников, а устроить перед ними митинг, на котором выступить с речами в поддержку гуманизма и справедливости в отношении зайцев. И тут уж не важно, был ли санкционирован этот митинг или нет, не важно, какие речи произнесли зайцы. Важно то, что волки их потом съели с большим удовольствием, поскольку и бегать за этими зайцами не пришлось.

Мораль: в аудитории палачей их потенциальным жертвам опасно читать лекции о справедливости, рассчитанные на гуманистов…

О работе и прислуживании

Одна мышь совсем отчаялась в поисках работы, но однажды ей встретилась большая и жирная крыса.

– Слушай, мышь, приноси мне каждый день по десять зерен какого-нибудь съедобного злака, а я тебе буду выдавать одно на питание, – предложила крыса.

– Но где я возьму эти зерна? – спросила мышь.

– У меня есть богатое поле, куда, правда, я сама не хожу, потому что переросла, а ты маленькая, тебе расти и расти, с чего-то надо начинать, – сказала крыса.

С этого момента так и повелось. Мышь бегала на поле, приносила крысе десять зерен и получала в качестве зарплаты одно. Таких мышей было множество, но спустя время, даже будучи переростками, очень редкие становились крысами, поскольку из-за недостатка времени, сил и ума они не могли найти свое поле, на которое смогли бы направлять своих соплеменников на работу. Именно так неудачи большинства мышей объясняли крысы, но самое главное состояло в том, что богатых полей было намного меньше, чем мышей.

Мораль: каждый, кто прислуживает, может утешиться тем, что он составляет основу общества, поскольку принадлежит к самой многочисленной партии вынужденного большинства.

О неравном приятельстве

Одна мышка парадоксально полюбилась коту, тому самому коту, который этих мышек за свою жизнь извел прилично. Почему так произошло? Ответить невозможно. Народная мудрость гласит: любовь зла, полюбишь и козла.

Кот взял за правило оказывать протекцию этой мышке и защищать ее от других котов. Мышка, видя к себе такое отношение со стороны безусловного хищника, воспылала к нему добрыми чувствами и из благодарности старалась ему угодить. Угодливость, правда, получалась никчемной. Мышка то зерна принесет этому коту, то кусочек сыра…

Кот, хотя и не ел то, что приносила мышка, выбрасывая все в мусор, но был достаточно мудр, чтобы понять, что за подношениями мышки скрываются ее добрые чувства, а не стремление его обидеть. Хуже было то, что из угодливости мышка становилась излишне суетлива, а оттого и неуклюжа перед котом: то что-нибудь хвостиком смахнет, то лапкой зацепит. Но и это кот прощал, продолжая благоволить к мышке.

Первой не выдержала такого положения дел сама мышка, которая тоже была умная и видела, сколько хлопот она причиняет своему благодетелю. Ее замучила совесть оттого, что ничем не может отплатить за добро.