Этот легко построенный роман явился результатом желания показать эмоциональную историю двух бесконечно малых жизней на огромном фоне звездной вселенной и передать читателям чувство, что из этих двух контрастных величин меньшая может быть большей в их человеческом восприятии.
Но после публикации книги люди, казалось, были менее поражены этими высокими целями автора, чем своим собственным мнением: во-первых, что роман был «неподобающим» по своей морали, и, во-вторых, что он был задуман как сатира на официальную Церковь нашей страны. Вследствие чего мне пришлось пострадать от некоторых именитых перьев.
Это, однако, было тринадцать лет назад, и, что касается первого мнения, я осмелюсь думать, что те, кто захочет прочитать эту историю сейчас, будут весьма удивлены скрупулезным соблюдением приличий в отношении полов; ибо, хотя в ней могут быть легкомысленные и даже гротескные штрихи, к сожалению, в книге почти нет ни одной ласки за пределами законного брака, или планируемого таковым стать.
Что касается второго мнения, то достаточно привлечь внимание, как я сделал это тогда, к тому факту, что епископ – до мозга костей джентльмен, и что приходский священник, фигурирующий в повествовании, является одним из его самых достойных персонажей.
Но страницы должны говорить сами за себя. Я надеюсь, что некоторым читателям – если они серьезно отнесутся к этому – эта несовершенная история напомнит, не в ущерб росту общественных симпатий, о пафосе, страдании, долготерпении и божественной нежности, которые в реальной жизни часто сопровождают страсть такой женщины, как Вивьетта, к возлюбленному на несколько лет младше ее.
Место действия было подсказано двумя реальными точками в указанной части страны, в каждой из которых стоят колонны. Отдельные особенности окрестностей были взяты в повествование из обоих мест.
Ах, сердце мое! Ее глаза и она сама
Научили тебя новой астрологии.
Как бы ни были установлены часы любви,
Какой бы звездный синод ни собрался,
Только по милости ее ока —
Будет ли бедная Любовь жить или умрет.
Р. Крэшо1 «Гороскоп любви»
Ранним зимним днем, ясным, но не слишком холодным, когда растительный мир являл собой причудливое множество скелетов, сквозь ребра которых свободно проглядывало солнце, сверкающее ландо остановилось на гребне холма в Уэссексе. Это было то место, где старая Мелчестерская дорога, по которой до сих пор ехал экипаж, соединялась с подъездной аллеей, ведущей в парк неподалеку.
Лакей спрыгнул на землю и подошел к обитательнице экипажа, даме лет двадцати восьми или двадцати девяти. Она глядела через открытые полевые ворота на холмистую местность за ними. В ответ на какое-то ее замечание слуга посмотрел в том же направлении.
Главной особенностью вида, что открывался их глазам, было наличие посередине небольшого круглого холма, покрытого еловым лесом и ввиду этого находящегося в сильном цветовом контрасте с окружавшей его пашней. Все деревья были одного размера и возраста, так что их верхушки в точности повторяли изгибы холма, на котором они росли. Этот хвойный островок еще больше выделялся из общего пейзажа тем, что на его вершине возвышалась башня в форме классической колонны, которая, хотя и была частично скрыта деревьями, поднималась над их верхушками на значительную высоту. Именно на этот объект были устремлены взоры госпожи и слуги.
– Значит, рядом с ней нет дороги? – спросила она.
– Не ближе того места, где мы находимся сейчас, миледи.
– Тогда поезжай домой, – сказала она через мгновение. И карета покатила дальше.
Несколько дней спустя та же дама в том же экипаже снова проезжала мимо этого места. Ее взгляд, как и прежде, обратился к далекой башне.
– Ноббс, – обратилась она к кучеру, – не мог бы ты найти путь домой через это поле так, чтобы проехать по опушке леса, где находится колонна?
Кучер внимательно оглядел поле.
– Что ж, миледи, – заметил он, – в сухую погоду мы смогли бы проехать там, и, несмотря на тряску и прочие неудобства, преодолеть двадцать пять акров, если все будет хорошо. Но земля после этих дождей такая вязкая, что, похоже, пробовать это сейчас было бы небезопасно.
– Пожалуй, – равнодушно согласилась она. – Вспомни об этом в более подходящее время, хорошо?
И карета снова помчалась по дороге, взгляд леди покойно блуждал по неровностям холма, по голубым елям, что скрывали его склоны, и по колонне, образующей его вершину, пока они не скрылись из виду.
Много времени прошло, прежде чем эта дама снова въехала на холм. Стоял февраль; почва теперь, несомненно, была сухой, а погода и пейзаж во всем остальном были такими же, как и прежде. Знакомая форма колонны казалась напоминанием ей об удобном случае подъехать поближе и осмотреть ее. Давая свои указания, она увидела, что ворота открыты, и после легкого маневрирования экипаж медленно закачался по неровному полю.
Хотя колонна стояла на территории наследственного поместья ее мужа, леди никогда не бывала там ввиду ее изолированности из-за почти непроезжей дороги. Поездка к подножию холма была изнурительной и тряской, и уже на подходе она вышла, а экипаж повернул пустым обратно, переваливаясь через комья земли, и стал ждать ее поблизости на краю поля. Она же в то время поднималась под деревья пешком.
Колонна теперь представляла собой гораздо более внушительное сооружение, чем то казалось с дороги, или из парка, или из окон Уэлланд-Хауса, ее резиденции неподалеку, откуда она сотни раз видела ее, но никогда не испытывала достаточного интереса к деталям, чтобы исследовать их. Колонна была воздвигнута в прошлом веке как вещественное напоминание о прадедушке ее мужа, досточтимом офицере, павшем на американской войне, а причина отсутствия интереса к ней отчасти объяснялась ее отношениями с этим мужем, о которых подробнее расскажем позже. Это не было чем-то большим, нежели простым желанием хоть чем-нибудь заняться – постоянным желанием ее странно одинокой жизни, которое и привело ее сейчас сюда. Она была в настроении приветствовать все, что могло бы хоть в какой-то мере рассеять почти убийственную скуку. Она была бы рада даже несчастью. Она слышала, что с вершины столпа видны четыре графства. Какой бы приятный эффект ни был получен от осмотра четырёх графств, она решила насладиться им сегодняшним днем.
