Этим летом Жене часто хотелось, чтобы кто-то взял ее за руку, пожалел и поддержал. Но человека, которого она могла бы об этом попросить, не было. Наверное, потому она и приехала в Петербург, не дожидаясь появления списков поступивших. Просто не хотела больше оставаться чужой среди своих. Культурная столица, новые возможности, университет… Может, и близкие люди со временем найдутся?
Главным предприятием в родном городе Жени был хлопчатобумажный комбинат. Кроме него, стекольного завода, еще пары фабрик и, пожалуй, десятка магазинов, мало кто регулярно предлагал вакансии. Но мечтающих отправиться покорять мегаполисы там считали кем-то не от мира сего. Женя собралась на журфак СПБГУ, чему друзья и родные совсем не обрадовались. Они наперебой убеждали ее, что шансов поступить туда у простой девочки из маленького города практически нет, и от этого становилось еще страшнее. Но, вопреки страху, Женя скопила денег на первый месяц самостоятельной жизни (спасибо двум годам подработок в районной газете) и решила действовать как может.
ЕГЭ по русскому и литературе на высокие баллы ничего не гарантировало, нужно было еще пройти творческий конкурс из двух этапов, письменного и устного. Оба в дистанционном формате, потому что коронавирус в мире пока не победили. С эссе Женя блестяще справилась, а вот с устной частью все вышло не очень однозначно. Сначала ей нужно было рассказать о ветвях власти (легкая тема). Зато потом, перечисляя любимых журналистов, Женя зачем-то упомянула ведущую популярной телепередачи, имевшую обыкновение приставать к звездам с провокационными вопросами. По взгляду экзаменатора на экране ноутбука девушка сделала вывод, что видеть ее среди зачисленных ему не очень хочется.
***
В вузе ждали поступивших не раньше последних дней августа, когда начнут заселять в общежитие, но Женя решила, что в любом случае переедет в Петербург, поэтому нет смысла медлить. План у девушки был такой: заселиться в недорогой отель и обзванивать организации, где есть вакансии курьеров и официанток. Работа на неполный день нужна как можно скорее. Даже если в списке зачисленных Жени не окажется, она это переживет. Останется здесь, снимет комнату и начнет зарабатывать. В свободное время будет усиленно готовиться, а на следующий год попробует снова. Но до трудоустройства дело пока не дошло. Она даже звонить не начала: мешал страх ожидания, заполнявший, кажется, все пространство гостиничного номера.
Списки поступивших обещали опубликовать только завтра. Женя решила лечь пораньше, но уснуть никак не получалось. В конце концов, девушка не выдержала. Встала, оделась, взяла коробочку привезенных из дома любимых конфет и пошла к администратору отеля, рыжеволосой женщине, чем-то напоминавшей Жене маму. Только у ее мамы никогда не было такой замысловатой прически, да и в Петербург она ни разу не ездила. «Это вам», – тихо сказала Женя, надеясь на предложение попить вместе чаю и поговорить. Все равно в отеле, похоже, никого больше не было, из других номеров не доносилось ни звука.
Через полчаса Яна (так звали администратора) уже знала о Жене главное. Откуда та приехала, чего ждет и как ей страшно. Женя поймала на себе Янин внимательный и как будто сомневающийся взгляд.
«Держи! – Яна достала из ящика и вложила в ладонь девушки магнитный ключ. – Выходи из отеля, заныривай в первую арку слева. Там двор-колодец. Вход в него для посторонних закрыт, откроешь этим ключом. Как увидишь на асфальте ковер, становись прямо на него. Смотри в небо и загадывай желание – поступить в этом году в университет. Двор особенный. В этом доме художник один раньше жил, странный очень, духов вызывал… Говорят, они теперь помогают всем, у кого получается сюда попасть. Потом спасибо скажешь».
Женя не хотела, чтобы было видно появившиеся в ее глазах слезы. Она кивнула Яне, неразборчиво пробормотала что-то и почти побежала к лестнице. Девушке казалось, будто рука, в которой она сжала ключ, стала горячей.
Когда все было уже позади, Женя вернулась к себе в номер и сразу уснула как убитая, без сновидений. А наутро зашла на сайт университета, открыла список поступивших и увидела в нем свою фамилию.
Вера шла на 4-ю линию и задавалась вопросом, почему кто-то живет долго, а кто-то умирает молодым. Вновь и вновь перебирая в голове своих знакомых, она не могла выявить абсолютно никакой закономерности. Вера знала лично всего одного человека, отметившего столетний юбилей, зато какого! Вспоминая соседку Варвару Васильевну, она всегда улыбалась. Эта женщина была очень трогательным приветом из ее детства. Детства, о котором Вера, одиннадцать лет назад студенткой закрепившаяся в городе, теперь вспоминала все реже.
Вера выросла под Петербургом. Родная деревня была маленькой вселенной, а живущие в ней люди казались иногда яркими и красивыми, как звезды, а иногда – пугающими, как метеориты. Когда Вера была еще совсем малышкой, дядя Миша, ее сосед, вернулся домой с войны. И вернулся, как говорила мама, другим человеком. Теперь он целыми днями сидел у гаража и, морщась, пил самогон. А потом, уже ночью, кричал, что подожжет свой дом, потому что не хочет жить. Вера просыпалась и плакала. Она слышала разговор родителей: если начнется пожар, огонь быстро перейдет и на их избу. А ведь папа так старательно красил ее в Верин любимый зеленый цвет… Мама одевалась и, ворча, шла на крыльцо ругаться с соседом. Но никакого эффекта это обычно не давало.
Зато потом неизменно был выход Варвары Васильевны, которой к тому времени уже минуло восемьдесят. Она ласково обращалась к соседу, называла его Мишенькой, приглашала к ней домой пить чай. И Мишенька шел, становясь тихим и смирным. Так было много раз, а потом его ночные крики постепенно сошли на нет. Прямо психотерапия по-деревенски.
Может, секрет долгой жизни именно в этом? В умении не осуждать, а понимать и сочувствовать? Вера не умела. Внутри все до сих пор горело от обиды, когда она вспоминала, как родители оставили ее, первоклассницу, на три недели в городской больнице. Врачи обнаружили язву, а мама с папой не приехали ни разу: огород, коровы, хозяйство, «ты же понимаешь». Да, Вера, конечно, понимала. Что она родителям ничуть не важнее огорода и хозяйства. С тех пор отдалялась от них год за годом, сделала отношения ровными и бесконфликтными, но практически формальными. Не могла забыть то ощущение абсолютного одиночества. Переехав в Петербург, отстригла длинные каштановые косы, которыми так восхищались все в деревне, стала носить аккуратное каре. Окончила экономический, устроилась на работу. Заполнила пустоту в душе, встретив Эрика: для него именно она была на первом месте. А регулярные визиты к гастроэнтерологу стали для Веры нормой, и вот теперь…
