На маленькую деревушку, затерянную в темном многовековом лесу Приграничья, надвинулись сумерки. Прилежные хозяйки уже загнали скотину в сарай, а их мужья заперли мощные ворота на засов, отрезая единственный путь в поселение, огороженное частоколом.
– Марика, Изьяр! – взволнованно кричит женщина из дома, находящегося у самой ограды, – быстро домой! – она напряженно вглядывается в окружающие сумерки, и лишь немного расслабляется, когда из-за угла выбегают дети.
Мальчик лет восьми с нежностью поглядывает на младшую сестричку, которая постоянно что-то тараторит, прерывая свою речь лишь ради счастливого заливистого смеха, нарушающего царящую вокруг тишину.
– Братик! Я уже скоро вырасту достаточно и смогу поднять твой меч! И ты меня научишь драться! – с невнятностью, свойственной только маленьким детям, выкрикивает белокурое создание, с мольбой заглядывая в глаза брату.
– А ну марш мыть руки и за стол! А то останетесь без ужина, – строго прерывает речь девочки мать, но она не может скрыть улыбку, глядя на своих отпрысков.
Дети, порядком заляпанные грязью, быстро умываются и спешат за накрытый стол, где их уже ждет глава семьи. Отец большими мозолистыми руками обнимает, кинувшуюся ему на руки малышку, и что-то ласково шепчет ей на ушко. Отчего девочка опять смеется и, наконец, усаживается на свое место за столом.
Ежевечерняя трапеза проходит по уже давно заведенному порядку под разговоры о прошедшем дне. Теплая, наполненная любовью атмосфера царит в этом месте.
Спустя немного времени, когда на улицу опустилась ночная темнота, ужин уже завершен, разговоры закончены и домашние дела переделаны, в доме гасятся лампы и семья укладывается спать.
Родители спят в комнате на небольшой, но крепко сколоченной кровати, а дети предпочитают залезть на теплую печку в маленькой кухоньке, сонно пошептаться о чем-то и заснуть в обнимку.
– Твари! Прорыв! – в самый темный ночной час, неожиданно раздается испуганный крик дежурного у ворот, который почти сразу стихает, сменяясь бульканьем крови из разорванного горла. Монстр сумевший перескочить через частокол, легко разодрал плоть человека.
Одновременно с этим у ворот из темного провала портала появилась фигура в черном балахоне. Взмах руки – и ворота сами раскрываются, пуская в уже ничем не защищенную деревню чудовищ. Они, лишь издали похожие на зверей, обладали набором из острых длинных когтей, зубов и огромной силой. Они легко проламывали тяжелые дубовые двери и ставни домов, добираясь до желанного человеческого мяса.
В знакомом нам доме, глава семейства почти сразу услышал шум с улицы и проснулся. Он быстро разбудил жену, наказав ей отправляться с детьми в подвал, а сам вооружился видавшим виды двуручным мечом, который достал из сундука. Он, только недавно казавшийся крестьянином, мгновенно изменился, приобретя грацию и пластичность движений, выдающих в нем опытного воина.
Он смог проткнуть клинком монстра, вломившегося в дом и снесшего его с ног своей массой. Однако не успел остановить следующего, кинувшегося на жену и детей, не успевших скрыться в подвале. Мать неимоверным усилием смогла оттолкнуть прыгнувшую на малышей тварь, практически кинуть тех в провал подвала и захлопнуть за ними крышку люка.
Спустя несколько часов в деревню прибыл отряд военных.
Живых к тому времени в ней практически не осталось.
Лишь в одном доме в подвале, крышку люку которого буквально грудью прикрыла мертвая женщина, солдаты нашли мальчонку, трогательно прижимающего к себе тело маленькой девочки. Малышка была без сознания. И, несмотря на отсутствие серьезных травм, умирала.
Одна царапина, которую сумел оставить отброшенный их матерью монстр, стала причиной плачевного состояния ребенка. Яд, попавший в маленькую рану, за эти часы превратил ранее здоровую руку в гниющую плоть.
Мальчик, выйдя из дома, расплакался, увидев растерзанное тело отца, в котором командир отряда узнал своего бывшего боевого товарища, не раз прикрывавшего ему спину и спасавшего жизнь. К глазам опытного вояки подступила суровая мужская слеза, навеянная воспоминаниями о своем давнем друге.
Когда какой-то из воинов на руках вынес маленькую девочку и, не церемонясь, положил ее рядом с останками родных, в груди начальника созрел протест.
– Зачем живую кладешь к мертвецам? – нахмурился он.
– Так она тоже, считай, покойница, – ничуть не смутился солдат, – задела ее тварь. Яд успел попасть в кровь. Уже не спасем. Слишком много времени прошло.
– Всегда есть надежда, – пробормотал главный.
Он подхватил больного ребенка и использовал портальный амулет.
Старый воин оказался у огромных деревянных ворот, усиленных железными пластинами, наглухо загородивших путь в какую-то пещеру. Что скрывалось за ними, было известно лишь небольшой горстке людей во всем мире. Даже славный капитан не знал много подробностей. Но был уверен, что если где ему помогут, то только тут.
– Ратмир, выходи! – громко крикнул мужчина, хотя казалось, что в этом месте его некому было услышать.
В полной тишине прошло несколько минут.
Дыхание ребенка, лежащего на руках, командира отряда, становилось с каждой минутой слабее. Видя, что у девочки осталось совсем мало времени, солдат в отчаянье прокричал:
– Выходи, черт тебя побери! Я по делу!
Медленно, будто нехотя створка ворот начала открываться и оттуда показался старик. Кожаный военный костюм и военная выправка не помогли ему выглядеть моложе. Морщинистое лицо и руки намекали на его не просто большой, а по-настоящему древний возраст.
– Что орешь? – грозно произнес мужчина, – знаю я, с чем ты пришел. А ты знаешь, что я не могу помочь тебе. Мы не берем в Школу девушек. Они не выдерживают даже Принятие.
– Она все равно не проживет больше нескольких часов, – жарко начал уговаривать командир старика, – у нее нет другого выхода. Если случится чудо, и она сможет пережить ритуал, ее тело очиститься от яда. Это ее единственный шанс!
– Если она не переживет его, то ты повесишь на мою душу еще один грех! – недовольно возразил тот.
– Я много лет скрывал тайну этого места. Я не раз отводил от тебя подозрения. И ни разу ничего не попросил взамен, – жестко прервал возражения воин, – ты мне должен! А я задолжал ее отцу! Жизнь задолжал!
– Брата ее тоже мне подкинешь?
– Нет, не буду им рисковать, – покачал головой командир отряда, – его возьму к себе. Воспитаю, как родного.
– Что ж, пусть будет по-твоему, – неохотно согласился старик, – но ты навсегда забудешь про это место. Судьбы ее ты не узнаешь. Брату скажешь, что она умерла.
– Спасибо, – передавая свою драгоценную ношу старику, командир в последний раз взглянул на девочку: "Выживи! Просто живи! Я буду молиться за тебя" – пожелал он ей мысленно и исчез в воронке телепорта.
