1. Пролог
Но ты слишком долго вдыхала тяжёлый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя…
Н. Гумилёв
Ветер подхватил с земли несколько золотых листьев, закружил их, закрутил в водоворот и вновь разбросал по осенней жухлой траве. Словно пытался соткать из них ковёр.
— Красиво.
Женщина, стоявшая на небольшом возвышении среди деревьев, улыбнулась и пошевелила пальцами босых ног, будто хотела закопаться поглубже в листву.
— Что именно?
Мужчина с длинными серебряными волосами сделал шаг вперёд, к ней, но застыл, когда она засмеялась.
— Ты способен видеть хоть что-то, кроме своих экспериментов, Риланд? Или твоя лаборатория тебе милее всего на свете? Ты уже добился того, чего хотел — стал Повелителем. Расслабься наконец! Смотри, слушай, чувствуй…
— Я чувствую… — Он метнулся к ней, но она, лукаво улыбнувшись, отскочила в сторону и побежала вниз со склона.
Её смех был частью ветра. Золотые волосы вплетались в осенний узор из листьев. В голубых глазах отражалось небо.
— Аля, стой!
— Лови-и-и-и! — Голос растаял в пространстве, пощекотав ресницы Риланда. Он побежал быстрее — не для того, чтобы поймать, а чтобы предупредить…
Внизу, под склоном, был небольшой перелесок — деревья, покрытые толстым слоем пушистого мха, хрустящие осенние листья под ногами, звенящий сотней мелодий ручеёк с прозрачной, будто стеклянной водой — красиво, тихо, спокойно… Конечно, Аля побежала туда. Но за перелеском…
Риланд хорошо знал то, что было там, за перелеском. И не хотел, чтобы она видела. Кто угодно — только не она.
Но она уже бежала через перелесок, и ветви деревьев ласково касались её ладоней, листья пытались запутаться в волосах, и она, смеясь, мотала головой. И мчалась дальше.
Она всегда прекрасно бегала. И хотела продолжать эту игру в догонялки, в которой она каждый раз побеждала, — но застыла, увидев, где оказалась.
— Что это, Рил? — выдохнула, обводя взглядом чёрные от копоти дома и хозяйственные постройки.
— Деревня, — ответил он, встав за её плечом.
— Это я вижу. А что здесь случилось?
— Тебе лучше не знать.
— Рил! — Она обернулась к нему, гневно сверкнув глазами.
— Чёрная холера здесь случилась. Очень неожиданно, особенно если учесть близость к Эйму. Сама знаешь — магическим огнём всё от этой заразы надо вычищать, вот и вычистили. А присланный маг-эльф той ещё сволочью был…
— Почему был?
— Потому. Не забегай вперёд. Он там, в деревне, заприметил одну девушку… живёт одна, из родственников только бабка и маленький ребёнок. Понравилась ему эта девица, в общем. Ну а он ей — нет. Отказала она ему. Представляешь, Аля, человеческая девка эльфу отказала, — усмехнулся Риланд. — Конечно, это в его глазах оскорбление. Он и сказал односельчанам, что, мол, это она их прокляла.
— Прокляла? Она маг?
— Угу. Была. Забили её эти идиоты… И девочку тоже хотели к Дариде отправить, и отправили бы, если бы она вдруг не полыхнула силой так, что сожгла полдеревни вместе с жителями.
Риланд замолчал, задумчиво глядя на закопчённые дома.
— Что теперь будет с девочкой?
Он вздохнул и сказал с неохотой:
— Суд был. Я и сам участвовал, Аля… У неё очень нестабильный дар, настолько нестабильный, что она даже имя своё забыла из-за вспышки. Надели на неё блокираторы, но толку? Всю жизнь с блокираторами ходить нельзя, сама знаешь. Учить трёхлетнюю магии взрывоопасно…
— К чему ты клонишь, Рил?
— Ни к чему. Ни к чему хорошему… Было принято решение уничтожить девочку. Завтра… Аля, стой!
Она не послушалась — зашагала вглубь деревни ещё быстрее. Только фыркнула.
— Пойми ты… — Риланд подбежал и попытался схватить её за руку. — У девчонки отец — явно эльф, я только не смог определить, кто именно, её дар сопротивляется моей магии. А мать была магом, пусть слабеньким, но магом. Вот и получилась… смесь гремучая. Мы думали просто выжечь ей дар, но она же овощем останется… Забрать подобную силу без последствий невозможно.
— Почему ты мне не сказал?
— Зачем?! Ты же расстроишься… Там ничего нельзя сделать, Аль, правда…
— Где она сейчас? Здесь? Показывай дорогу.
Он не стал спорить. Только покачал головой.
.
Маленький домик с покосившимся крыльцом и чёрными провалами вместо окон. Если бы дома были живыми, то про этот точно можно было сказать, что он уже умер, причём не своей смертью.
Возле крыльца стояла старая скамейка с кривой спинкой, а на скамейке сидела девочка. Короткие волосики насыщенно-чёрного цвета отливали синевой, крошечные ножки со сбитыми коленками были обуты в светлые кожаные сандалии с красными нашлёпками в виде бабочек, короткое синее платье казалось чистым лишь на первый взгляд — приглядевшись, можно было заметить полоску грязи возле подола.
Услышав шаги, девочка обернулась.
У неё оказались интересные глаза. Один тёмно-карий, почти черный, а другой красный. Узкие губы, вздёрнутый кверху нос, белый шрамик на лбу, возле левой брови.
— Привет, — сказала Аля, садясь на корточки рядом с девочкой. Та шмыгнула носиком и ответила:
— Привет. Ты пришла, чтобы убить меня?
Рядом зло вздохнул Риланд.
— Почему ты так думаешь?
— Бабушка говорит, меня убьют, потому что я двуликая.
Тут удивился даже Риланд.
— Какая? — тихо переспросила Аля, вглядываясь девочке в глаза.
— Дву-ли-кая. Я не знаю, что это значит. А ты знаешь?
— Нет.
Ребёнок поджал губы.
— Мне кажется, это несправедливо. Убивать за то, чего ты не знаешь.
Аля приподнялась и села на лавочку рядом с девочкой, взяла её за ладошку, лежавшую поверх разбитых коленок, и спросила:
— Хочешь уехать со мной?
Она не видела, как Риланд поднял возмущённые глаза к небу.
Девочка, хмурясь, рассматривала лицо женщины. Она никогда не видела таких красивых лиц даже среди эльфов. Особенно ей понравились глаза — насыщенно-голубые, а возле зрачка — ярко-жёлтые искорки, которые кружились, словно снежинки во время снегопада, и вспыхивали, будто звёзды на небе.
— Хочу.
Женщина улыбнулась и сжала пальцы девочки.
— Очень хорошо, Триш. Очень хорошо.
— Триш? — переспросил ребёнок удивлённо.
— Да. Триш Лаира — дословно «два лица» по-эльфийски. Двуликая. Тебе нравится?
И тогда она впервые улыбнулась.
Триш Лаира.
Ей нравилось.
2. Глава первая
Шайна Тарс
После этого сна у меня всегда болела голова. Наверное, потому что он был удивительно ярким. Я как наяву видела всё это — выжженную деревню, несчастную девочку на скамейке, прекрасное лицо женщины по имени Аля. Странное имя для такой красивой женщины.
Сон раз за разом заканчивался одним и тем же — радостной улыбкой Триш. И всё. И я просыпалась с ужасной головной болью.
Всякая ерунда снится мне с самого детства. К сожалению, это началось уже после того, как умерла мама, поэтому я лишена возможности спросить кого бы то ни было о том, что значат мои сны. Мама всегда говорила, что не нужно болтать лишнего, особенно если ты не уверен в результате. Лучше промолчать и самой изучить вопрос.
