10 октября, 1998
Дорогая Мэдди,
Сейчас тебе пять, и ты без ума от желтого цвета. Вчера ты даже попросила разрешения выйти за него замуж. Надеюсь, он все еще присутствует в твоем гардеробе.
(Также хочется верить, что для брака ты нашла более подходящую кандидатуру.)
Интересный факт: когда испанские исследователи достигли Америки, они подумали, что подсолнухи сделаны из золота.
Человеческий мозг столь изобретателен!
Всегда оставайся такой же творческой.
С любовью,
Мама. Х
* * *
Официально заявляю, что у меня случился сердечный приступ.
На это указывали все признаки, и в данном случае я уверена, что просмотрела достаточно серий «Анатомии страсти», чтобы самостоятельно поставить диагноз:
Путаница в мыслях? Присутствует.
Общее оцепенение? Присутствует.
Внезапная головная боль? Проблемы со зрением? Трудности при ходьбе? Присутствует, присутствует, присутствует.
Хорошая новость, я как раз гуляла с доктором. В буквальном смысле. Когда проявились первые симптомы, он провожал меня домой после прогулки. По крайней мере, при необходимости смогу незамедлительно получить первую медицинскую помощь.
Спрятав кулаки в карманы блестящего желтого в фиолетовый горошек пиджака (моего любимого), я расправила плечи и прищурилась, глядя на крупную фигуру мужчины, сидевшего на лестнице дома, где я снимала апартаменты, надеясь, чтобы он чудесным образом испарился. Но он остался на месте; голубоватое сияние от экрана телефона освещало его лицо. Летний воздух танцевал вокруг незваного гостя, потрескивая, будто фейерверк. Каждый отблеск залитой цветом виски улицы подчеркивал его профиль, словно он стоял на сцене, требуя всеобщего внимания. Меня захлестнула раскаленная добела паника. Я знала лишь одного человека, способного заставить вселенную плясать вокруг себя подобно гавайским танцовщицам.
С неохотой я исключила возможность сердечного приступа.
Нет. Ему и в голову не придет здесь появиться. Только не после нашего расставания.
– …и вот мой маленький пациент наклоняется ко мне и говорит: «Могу я рассказать вам секрет?» А я такой: «Конечно», думая, что он собирается проболтаться о разводе своих родителей. Но ребенок просто произносит: «Наконец-то я понял, кем работает моя мама». Я спрашиваю его, и кем же, а он отвечает… Постой, Мэдди. – Итан, мой кавалер, поднял руку и присел, опершись другой рукой о колено, явно переоценивая комический потенциал своей истории. – «Она подсунула мне под подушку новый iPad в тот день, когда у меня выпал первый зуб. Моя мама – зубная фея. Я самый счастливый мальчик на свете!»
Запрокинув голову, он рассмеялся, совершенно не обращая внимания на мой внутренний срыв. Мой спутник красив: волосы, глаза и туфли имели схожий оттенок орехово-коричневого цвета, с телосложением бегуна, и образ завершался галстуком с нарисованным Скуби-Ду. Правда, Итан далек от образа доктора «Ожившая Мечта». Скорее напоминает доктора «Реальность». И да, во время трапезы в ресторане эфиопской кухни он рассказал двенадцать историй про своих юных пациентов, чуть не падая со смеху всякий раз, когда пересказывал их остроумные наблюдения. Но Итан Гудман именно тот парень, который мне нужен.
А мужчина на лестнице стал тем самым человеком, кто преподал мне этот болезненный урок.
– Устами младенца. – Я теребила свою сережку в виде подсолнуха. – Я скучаю по своей наивности. Если бы могла сохранить что-нибудь из детства, то выбрала бы ее.
Мужчина на моей лестнице встал и повернулся в нашу сторону. Он оторвался от телефона, и наши взгляды встретились. Мое сердце сдулось, как воздушный шарик, сделало несколько хаотичных кругов, а затем рухнуло на глубину моего желудка.
Это он, все верно.
Целых 6,2 фута[1] точеной фигуры и безжалостной сексуальности. Закутанные в свежую черную рубашку, подвернутую до локтей, обнажая предплечья толщиной с мои бедра, испещренные проступающими венами и мускулами. Лайла, моя подруга детства, позже ставшая соседкой, называла его живым воплощением Гастона[2]. «Приятная внешность, но руки так и чешутся сбросить его с крыши».
Мужчина хмурился, будто сам не мог понять, что он тут делает.
С растрепанными черными волосами.
Раскосыми серо-голубыми глазами, подобно персонажу из корейской манхвы.
С этим подбородком греческого бога, способным заставить вас совершить военные преступления ради шанса вонзиться зубами в его кожу, подобно животному.
Но я знала, что он не был ни мистером Ожившая Мечта, ни мистером Реальность.
Чейз Блэк – дьявол во плоти. Мой личный сатана. Всегда облачен в черное. С кончика его языка в любую минуту готов сорваться едкий комментарий, а его намерения так же порочны, как и ухмылка. А я? Меня не зря прозвали Мученицей Мэдди. Я не способна совершить подлость, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Чего, к счастью, еще не случалось.
– Правда? Если бы я мог сохранить что-то из детства, то выбрал бы первый выпавший молочный зуб. Моя собака его проглотила. Да, определенно, – с энтузиазмом заметил Итан. Я вновь обратила внимание на своего спутника. – Разумеется, несчастные случаи с собаками – не редкость. Как в тот раз, когда другой мой пациент – боже, подожди, ты обязана услышать эту историю, – он попал в нашу педиатрическую клинику из-за подозрительной сыпи…
– Итан? – я замерла на полпути, не в силах сосредоточиться на очередной милой истории. Не то чтобы они не были захватывающими, но у моего порога буквально застыло бедствие, готовое перевернуть вверх тормашками всю мою жизнь.
– Да, Мэдди?
– Мне так жаль, но, кажется, меня подташнивает. – Технически это даже не ложь. – Мы ведь можем завершить сегодняшний вечер пораньше?
– О нет. Думаешь, это из-за tere siga[3]? – Итан нахмурился, состроив щенячий взгляд, разбивающий мне сердце.
Хвала господу, он был слишком занят рассказами о своих пациентах, чтобы заметить гигантского мужчину возле входной двери.
– Вовсе нет. Я уже несколько часов чувствую себя не в своей тарелке. Зря надеялась, что станет легче. – Тяжело сглотнув, я взглянула на Чейза за спиной Итана.
– Уверена, что будешь в порядке?
