Бедствия надвигаются. Предисловие
В Чикаго конца XIX века, когда над городом постоянно висели облака заводского дыма и не утихал грохот поездов, жили два человека: оба симпатичные, оба голубоглазые и оба необычайно квалифицированные в своих областях. Каждый из них воплощал собой часть той великой активности, которая характеризовала стремительное движение Америки вперед, в XX век. Один из этих мужчин был архитектором, построившим многие известнейшие здания в стране, среди которых Флэтайрон-билдинг [1] в Нью-Йорке и Юнион-стейшн [2] в Вашингтоне (округ Колумбия); другой был убийцей, одним из самых кровожадных в истории, имевшим все основания для того, чтобы стать прообразом американского серийного убийцы. Хотя два этих человека никогда не встречались в жизни (по крайней мере, в реальности), их судьбы переплелись благодаря единственному магическому событию, которое в основном уже стерлось из памяти людей нашего времени, но которому в свое время приписывали столь же сильное воздействие на общество, что и Гражданской войне [3].
На страницах нашей книги я расскажу вам историю этих двух людей и этого события, но сразу должен предупредить о следующем: хотя многие из описанных в ней событий могут показаться вам невероятно странными или даже ужасающими, это не художественное произведение. Все, что помещено внутри кавычек, заимствовано из писем, мемуаров или других письменных документов. Действие в основном происходит в Чикаго, но я заранее извиняюсь перед читателями за случайное пересечение границы штата, когда стойкий и неколебимый, но убитый горем детектив Гейер входил в последний ужасный подвал. Я прошу вас также проявлять терпимость и снисходительность за отступления от основного текста, которые требуются для раскрытия смысла и сути повествования, такие, например, как медицинское описание трупов и правильное применение герани «Черный принц» в ландшафтных композициях, создаваемых Олмстедом.
Если посмотреть сквозь слои запекшейся крови, дыма и земли, легко понять, что эта книга рассказывает о том, как проходит жизнь, и о том, почему некоторые люди предпочитают заполнять отпущенное им время делами на первый взгляд невыполнимыми, в то время как другие люди занимаются тем, что рождают горе и печаль. Изложенная здесь история подводит читателя к неизбежному конфликту между добром и злом, светом и тьмой, Белым городом и Черным.
Эрик Ларсон, Сиэтл
Пролог. На борту «Олимпика»
1912
14 апреля 1912 года считается одним из самых зловещих дней в истории мореплавания, но, разумеется, мужчина из каюты 63–65, расположенной под навесной палубой С, еще не знал об этом. Тогда он знал только одно, а именно: что его нога болит, болит сильно, намного сильнее, чем он ожидал. Ему было шестьдесят пять лет, и фигура его стала грузной. Волосы поседели, усы сделались почти белыми, но глаза его были, как прежде, синими, а сейчас, когда он находился в море, их цвет стал еще ярче. Из-за больной ноги ему пришлось отложить путешествие, а теперь она, словно якорь, привязала его к каюте, в то время как другие пассажиры первого класса, среди которых была и его жена, занимались тем, что им нравилось больше всего – обследовали наиболее экзотические места корабля. Этому человеку очень нравились хитроумные удобства парохода, похожие на те, что предлагали пульмановские железнодорожные вагоны; нравились ему и камины гигантских размеров, но проблемы, которые создавала нога, заставляли его ограничивать удовольствия. Он понимал, что причиняемое ногой постоянное недомогание частично являлось следствием того, что в последние годы он не мог найти в себе силы на то, чтобы ограничить потребление тончайших вин, изысканных блюд и сигар. Эта боль ежедневно напоминала о том, что время, отведенное ему для жизни на этой планете, приближается к концу. Почти перед самой поездкой он сказал одному из своих друзей: «Такое продолжение человеческой жизни мне неинтересно – ведь человек уже выполнил свою работу, и выполнил ее безукоризненно».
Этим человеком был Дэниел Хадсон Бернэм, и теперь его имя было известно во всем мире. Он был архитектором и поистине безукоризненно выполнил свою работу в Чикаго, Нью-Йорке, Вашингтоне, Сан-Франциско, Маниле и многих других городах. Они с женой Маргарет плыли в Европу, в сопровождении дочери и ее мужа. Им предстояло длительное путешествие, которое по их расчетам должно было продлиться все лето. Бернэм выбрал именно этот корабль – трансатлантический океанский лайнер «Олимпик» компании «Уайт Стар лайн», потому что тот был новым, большим и обладал каким-то непонятным шармом. Когда Бернэм бронировал каюты, «Олимпик» был самым большим кораблем, совершающим регулярные рейсы, но за три дня до его отплытия судно-сестра, оказавшееся немного длиннее, лишило его этого титула, отправившись в свое первое плавание. Бернэм знал, что одним из пассажиров, плывущим на судне-близнеце, является его ближайший друг, художник Фрэнсис Миллет; он плыл по тому же океану, но в противоположном направлении.
Когда последний солнечный луч проник в иллюминатор каюты Бернэма, они с женой направились на ужин в ресторан первого класса, расположенный на палубе под ними. Супруги воспользовались лифтом, чтобы не причинять ноге мучения, которые сулила длинная лестница, однако Бернэм согласился на это с явной неохотой, поскольку всегда восхищался мастерством ковки орнамента в виде завитков, украшающих балюстрады и огромный купол из железа и стекла, открывающий центральную часть корабля для естественного освещения. Больная нога значительно ограничивала его подвижность. Всего за неделю до этого ему пришлось испытать унижение, когда возникла необходимость проехать в инвалидном кресле через весь вестибюль «Юнион-стейшн» в Вашингтоне, а ведь этот вокзал проектировал он.
Семейство Бернэмов поужинало в салоне-ресторане первого класса, после чего вернулось в каюты, и тут, непонятно по какой причине, мысли Бернэма вновь вернулись к Фрэнку Миллету. Подчиняясь внезапному порыву, он вдруг решил послать Миллету из самой середины океана приветствие посредством мощного аппарата беспроводной связи Маркони, установленного на их корабле.
