© Артём Лапинский, 2020
ISBN 978-5-4498-0661-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Встанет вновь человек (SPAWN)
Плевать, что бури и грозы…!
Встанет, вновь человек.
Без имени, но не без прозы,
вчерашних, но памятных лет.
Вдохнёт глубоко, и поставит
ворот подмятый, и взгляд…
Вот он таки, и достанет
звезды…
И выложит в ряд.
Вавилон (приквел к Ладушке)
Раскидало камни
время ледником.
Растеклись над нами
реки языков.
Нищее устами
Поколенье Pi.
Бранью иностранной
опыляет СМИ.
Достаём, всё выше…
Норы глубоки.
Наблюдаем с крыши
через потолки…
Нравами, всё ниже;
Похоть, раздаём.
В поисках престижа
мы, со школы пьём.
Метрополий арки
приглашают в рай.
Им, гасить, как марки,
этнос подавай.
Тот, кто не согласен,
И, помарок, нет,
ждёт, его опасней
бог; – @. net.
Гражданин планеты
дома, взаперти.
Визу, и билеты
сделали IT.
Даже на монете,
тот, кто на цепи.
Мы, теперь не Йети…
Мы, теперь IP.
Солнце заграждают;
Башни, купола.
Солнце украшают
храмы и дома…
Истина под ложью…
С золотом лежит…
Правда, у подножья
Каждым, дорожит…
Истина забыта.
– Серебро, блестит.
Вавилон разбита?!
Вавилон стоит!
Усталость и бешеный холод.
Свобода, – шар из стекла.
Здесь цепи, сильнее чем молот,
А вместо заборов, стена.
Здесь камень, вода не точит.
Она, здесь под камень течёт.
Здесь, ноги тот не намочит,
Кто гору легко обойдёт.
Война для них, – сбережения,
И – медные трубы наград.
– Он, сына не видел с рождения…
Во сне, увидеть бы рад.
Что смертному все ваши баррели?!
Хватит нас потрошить!
Не надо нам ваше Евангелие,
Чтоб, дружно и правильно жить!
Земля, горит и грохочет;
– И рыба к берегу льнёт.
Вздохнуть однажды захочет,
тот, кто видел птиц через лёд.
Шоркает метла
с усталью раба…
Окнами унылыми
прострелены дома…
В небе фонари,
всё ещё горят…
Дворнику они,
за сестёр Плеяд…
Жил, не по годам…
В жизни, его нет…
Должен, кто-то там…
делать марафет.
Воздух безупречен…
Разум восхищал…
Не давил на плечи…
Сердце обнимал…
Дымом из газет,
расправляя плечи,
Здравствовал рассвет,
покрывая вечер…
Жил, не по годам…
В жизни, его нет…
Должен, кто-то там…
делать марафет.
Ветер и листва
Закружили вальс…
Дворнику: – раз, два…
Подхватил – на раз…
Улицы убранье,
– королевский шик…
Грации призванье,
– царство тишины…
Но, уже устал…
А, сказать не смел…
Где-то, опоздал…
Где-то, не сумел…
Жил, – не по годам,
Раздавая свет.
Должен кто-то там…
делать марафет.
Свет, едва погас,
растворилась тень…
Он любил и нас
Каждый божий день…
Город – серый дым,
вороньём чернел…
Дворника забыл,
Тот его воспел…
Всё же он устал…
Но, сказать успел.
– Где он опоздал,
– И, где он не сумел…
Время – по следам
Выбирает свет…
Кто-то должен, там…
Делать марафет.
Она, – спаситель, и даже – кумир…
Но, как же бывает превратна!
Запросто губит, чей-нибудь, мир,
Скрыв самые тёмные пятна…
– Большая искусница ролевых игр;
Захочет, надгробием не станет…
И как за жар-птицей охотился тигр,
На нём писать не устанет…
Заставит боль себя любить.
Себя любя, других полюбим…
Любя других, мы будем, жить…
Живя любя, себя забудем…
Забыв себя, всё нипочём…
И блик становится лучом.
Он бьется поперек и вдоль…
А ведь была сначала…
…боль…
Сердце слушать, не в моде…
А разум, ещё не разлочен…
Вот и не любишь, – (вроде),
А переживаешь, – (очень)…
…Нет такой на свете воли…
Нет; ни храма, ни дворца,
Чтобы смог отмыть ладони…
И, содрать клеймо с лица…
Только совесть, беспристрастна…
В сердце бьёт, не прогоняй.
Храм построй в душе, прекрасный!
Там камней, хоть отбавляй.
Мне жаль людей прикованных к постели.
Родных их, тоже очень жаль.
Но я…? Прикован ли? К тебе ли?
Я, на цепи? Иль просто… – как медаль?
Прости, моя родная свита!
Не я давлю, на шалую педаль.
Подавлен – я, а волюшка разбита…
И, впереди, – пугающая даль.
Уж не скрипят, одни и те же окна…
За дело, взяться не могу.
А коль берусь, то так нерасторопно,
Что можно, и советовать врагу…
А мне бы услышать, степь или тайгу!
В любую б зону дискомфорта…
Забыть хочу божественного сорта
Плоды, что предо мною на снегу.
Мне б унестись – куда уносит ветер…
И даже, на дорожку не присесть…
Забыть хочу… Да, что б до самой смерти!
Игру твою, похожую на месть.
Пусть, за собою бег, звучит нелепо,
Но, оставаясь, как-то на ходу,
Я вспомню обязательно об этом…
Но, далеко, а не с тобой – валетом,
что, добровольцем был на поводу.
И вот тогда, – по истечению века…
Когда от сырости спасает только дрожь…
Я, не устану помнить человека!
С, которым, ничего уж, и не ждёшь.
Чтоб снова, быть на поводу…
В её тени, останусь я в аду…
Тебя Хатхор сопровождала,
Ведь это был последний шанс…
Она, недолго убеждала…
Лишь, обронила пару фраз.
Я опираюсь на колено…
И, не вытягиваю жало.
Не потому, что не мешало,
А, чтоб ладонью или телом,
Его сильнее, ты, прижала.
Она#11 (Весна без запаха весны)
Растаял снег, вздохнула природа…
А мне, как и прежде, нечем дышать.
Я будто конверт без кислорода…
– Где тлеет письмо, да из ртути печать…
Всё та же в груди остаётся тревога…
Сны без тебя, это страшные сны…
Не так страшен хищник весной, как берлога…
Берлога без зверя, – весна без весны.
Распространилось небо весеннее…
Молния в купол, по нефу гроза…
А рядом, упало небо – осеннее…
Сквозь витражи его бьёт бирюза.
И каждое было неповторимо…
И, луч из-за туч, и мерцающий град…
Но, слова набат, и песнь херувима,
Жаль быстротечны, как всякий парад.
Будто через дорогу – напротив
В разные стороны дули ветра.
И только теперь, в одном переплёте…
В Небесное Царство, одни ворота.
Проклятие ль было, или награда,
В «Серебряный век», находиться им рядом?
Бог, по столице дал их небесам…
Но равную славу отмерил устам.
Огонь и вода разукрасили мир…
Не пламенем ярким, не быстрой рекою…
Они, в созерцании слаще стихий…
Но, так же аморфны, не схватишь рукою.
Порфир; и не гладок, и не багрян,
Когда кислород, раскалённые губы
сжигают. Художник бессовестно пьян,
рисуя не кистью, а прямо из тубы.
Есть во вселенной явление схожее,
Небо над севером, – белая ночь…
Я, где-то… когда я случайным прохожим,
хмелея, случайность отбросить не прочь.
Секунды свидания льются тревожно…
Осанка, хоть; и не пава, не вождь,
Но, ей, растворится в толпе невозможно…
Над всеми и всем, как замедленный дождь.
Счастье мерещится ночью…
Утро подобно струне.
И, всё, так чужо и несрочно,
Что, ставит лицом к стене.
И, что же такое счастье?!
Ответив, я бы соврал…
Ищите без шрамов запястье,
И сердце без колотых ран.
Прилёг, и замер, как будто разведчик…
Дышать забываю, вокруг голоса…
Есть, говорят, у сердца сердечник…
Душой нарекли… Закрываю глаза.
Нет теперь вожделенней секрета,
Чем тот, что все тайны бы мог рассказать.
Но, всем неразгаданным таинствам света,
Лишь это бы я предпочёл разгадать.
Но, как же выглядит то, что бессмертно?
– Что даже врачу, не показать.
Ведь, легче ему, привязать пациента,
