Лазарь Соколовский - Дышащий космос

Дышащий космос
Название: Дышащий космос
Автор:
Жанр: Современная проза
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Дышащий космос"

Стихи Лазаря Соколовского – своеобразный дневник мыслителя, на страницах которого он размышляет, спорит, ищет ответы на вечные вопросы.

Бесплатно читать онлайн Дышащий космос


© Лазарь Соколовский, 2016


ISBN 978-5-4483-3376-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Перекличка

Душный июль. Комариные сумерки. Пусто…
Словно на суше русалкою бить плавником.
Солнце сползло с горизонта. Ломает о бруствер
Шаткий прибой свою волю и сходит тишком.
Что-то пробьется сквозь дней уцелевших солому
или захлопнется шторка, замрет объектив?
Стул, как присевший кентавр, погружается в дрему.
Темной стеною крадется какой-то мотив.
Кто же, Катулл, подберет его – музыка скисла,
не принимает ее новоявленный Рим,
даже на Сене, Дунае, на Волге и Висле
только едят да торгуют, и ямбам твоим
вряд ли пробиться, ранимая лирика сможет
здесь задохнуться, впервой попадая впросак.
«Брось эту стерву! – подскажут. – Себе же дороже…»
Век примитива – пивка бы… Сплошная попса.
Вот и не пишется. Нет озорного запала.
Ангелы не прилетают, и в гавани спят корабли,
что прорвались из-под Трои. Какие начала
задал Гомер!.. и мы, было, за ними пошли.
Мысли крылатой простор расширялся и крепнул,
полнилась мудрость трагическим женским пластом,
войны теснила любовь, и с космическим ветром
плача Франчески и Данте справлялся с трудом,
в обморок падая… Та же ленивица-лира
не отсыпалась в чехле, даже не усомнясь,
помолодевшая, мчалась за Гете с Шекспиром,
с вами, Катулл, обретая забытую связь,
прерванную фанатизмом святош… Но стихии
взвихренного языка не унять даже им:
переболев у Бодлера с Рембо малярией
духа, чтоб в Лорке с Цветаевой ритмом живым
снова взметнуться на почве распаханной, плотской
в нашей пусть разноязыкой – особой стране,
чтобы сберечь, уходя, Пастернаком и Бродским
прелесть и суетность мира слепого…
Но мне…
мне что досталось в немытой посуде обмена
службы на деньги, а деньги на вещи, когда
нищего нашего действа пустует арена,
ярость толпы и тщеславие цезарей – так, ерунда…
Что пересказывать мастеру – знаешь не хуже:
время все переиначит, скрещеньям дорог
путать пространства и дальше, пусть Рим занедужил,
слово осталось твое – ты-то сделал, что смог.
Я не ропщу, сам же эту неверную выбрал
смутную долю, питаясь от ваших корней,
так уж сложилось – вдали от тревожного Тибра,
тщась не уснуть в обывательских сумерках дней.
Год пролетел… Но терпения хватит едва ли
длить на Онтарио не унывающий рай.
Город налево, где трубы устали сигналить,
прямо и вправо Канады загадочный край.
Что мне до них, когда снова завертит крамола
свой, как у вас, проржавевший пустой детектив
на языке, где упрямо давиться подзолом
в этой игре, где не мертв ты, хотя и не жив.
Но я несу свой огарок, шепча поминутно:
не угасай, я умолкнуть еще не готов
пусть вдалеке от оставленной родины смутной,
где ты любил хоть и стерву – какую зато!

Жизнь деревьев

Жизнь в природе не так уж проста,
как покажется с первого взгляда.
От росточка, затем от куста
встанет дерево, и водопадом
заполощутся листья, ветвей
паутину раскрасивши ярко
от гудящей весны и до дней
тихой осени… Коли наcмарку
кружевное с дождями тепло,
снег на крыши хозяином ляжет,
то и здесь естество не ушло —
нет, оно не смутилось и даже
не расслабилось, в почках копя
подсознание нового роста.
Так и нам никуда от себя,
хоть порой развернется непросто
жития-бытия полоса,
где не двинуться дальше передней…
Что же юный мой клен не взялся,
потянувшись к березке соседней
по апрелю? Случайно их свел,
в прошлом августе рядом сажая,
где еще только стволик, не ствол
и не крона – пугливая стая
хрупких былочек… Что он затих,
пятипало сжелтевши по низу?..
Так порою сжимается стих,
и уже никакому капризу
не пробить отчужденности строк,
не раздвинуть сомкнувшихся створок
перламутра. Конечность дорог
подрывает всесилье простора —
целый лес!.. Но из тысяч, из ста
одному оторваться от стада…
Жизнь в природе не так уж проста,
как покажется с первого взгляда:
ускользает, как ниточка, пульс,
что пробился сквозь тьму поначалу…
Чей-то новый потянется путь,
заполняя пустые причалы —
нет в природе изъяна: другим
встать на месте ушедших недавно,
в павших листьях наплачется дым,
семя новое ляжет на равных.
Отчего ж неуютно душе —
вроде, с этим согласен укладом,
но чьего-то не будет уже
ни касанья, ни слова, ни взгляда…

Июльская гроза

Дождь колотит о стекло,
он примчался прямо с ночи
озорным чернорабочим —
чуть всю зелень не пожгло.
Дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло —
так уже жара достала,
из лилового металла
тучи тянут тяжело —
дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло,
наконец чего-то смоет
в этом раковом застое,
(вот случиться где свезло…) —
дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло,
посвежел, налившись, воздух,
государственные звезды
насовсем чуть не снесло —
дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло,
будто кто-то льет из лейки
на трибуны, на скамейки
мавзолеев – ну, пошло!
Дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло,
еле дышат свечи в храме,
как ни прячься под зонтами,
не спасет ничье крыло —
дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло,
серебра в окне полоски,
это молний отголоски,
без цитатников светло —
дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло,
позабавимся немножко,
нам храбриться из окошка —
(волю судорогой свело?) —
дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло,
стать бы всем как сестры-братья
хоть в недолгой благодати
(время к краю подошло…) —
дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло,
сыпет громом с небосвода,
словно шанс дает природа —
налегай! крепи весло!
Дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло
на смоленщине, в Небраске,
приобщиться к этой пляске
всем, куда б не занесло!
Дождь колотит о стекло!
Дождь колотит о стекло,
бьет по стенам, бьет по крышам,
спящий мир свободней дышит —
и на этот пронесло…
Дождь колотит о стекло!

Попытка вести

(Евангелие от Иакова)

Я одобряю только тех, кто ищет

стеная…

Б. Паскаль

Предисловие

Мне голос был, или слукавил
подпасок? Берусь за перо.
Две версии – Петр и Павел.
Не выдержал первый, второй —
и не подступиться… А в сумме —
порфир, образа, аналой.
Сказал им лишь: талифа, куми!,
лишь: встаньте, идите за мной!
Как братья сидели вначале
по вечеру, хлеб и вино…
Зачем же в язычество впали,
мол, тело и кровь? Не дано
жить тихим добром? Обезумел
народ, что рожден под плетьми?
А было лишь: талифа, куми1!
да будьте вы просто людьми!
Под куполом ангелов пенье
да трон на седьмом этаже —
искусство? тупик? продолженье?
ущерб или польза душе?
                          ***
Куда вас несет! На полушку
силенок – туда же, в мечи…
Забыли, что Рим не игрушка —
таскайте теперь кирпичи!
Все вам не сидится, евреи,
на месте: не так, мол, не сяк —
в безбожной чужой Ватанее
толпиться, наперекосяк
устои привычные, знаков
насилья, гонений не счесть,
и церковь не церковь… Иаков
решался на правую весть,
боясь, как иные пророки,
естественно впасть в перебор,
споткнувшись на притчах… Но сроки
давили и братний укор.
«Все в почву уйдет бестолково… —

С этой книгой читают
Эта книга раздумий зрелого человека о собственном пути, судьбах предшественников, написанная на очередном рубеже испытаний для страны, отношение к которой не может быть определено настойчивым влиянием извне. В этой книге, как и в предыдущих книгах автора, больше вопросов, чем ответов. Возможно, это будет интересно читателю.
Вливаясь в общий поток искусства, каждый художник пытается передать свое видение развернувшейся перед ним панорамы мира. Но как бы он ни старался, цельной картины не получается, так… как бы случайные подмалевки, в которых, однако, иногда прорезываются и какой-то смысл, и какие-то наметки дальнейших путей. Вероятно, это и есть то, что автор хотел бы донести до читателя, если он остановится перед несовершенными набросками без привычной суеты и спеш
Представляемая книга – четвертая из обещанных автором еще в «Дышащем космосе», изданном тем же издательством несколько лет назад. Все они написаны за последние 9 лет и являются как бы дневником человека, листающего календарь природы, поневоле сросшийся с происходящими на ее постоянно меняющемся фоне, возможно, даже переломными событиями. Носят ли они только личный или же общий характер – решать читателю. Последняя ли это авторская публикация, пок
В настоящей книге представлены стихи, написанные в 70-90-е годы прошлого века, и совсем недавние – конца 10-х годов века нынешнего. Первые были изданы крошечным тиражом в сборниках «Из семи книг» и «Сыновья» и теперь заново отредактированы автором. Возможно, вместе с последующими двумя сборниками «Век уходящий» и «Диалоги», а также с четырьмя книгами, вышедшими перед этой в «Издательской группе Ридеро», они вызовут интерес у сотен тогдашних студе
Больше всего на свете Катя Плотникова мечтает похудеть, лишний вес заметно портит ей личную жизнь. Разве можно завоевать сердце любимого мужчины, будучи такой пышкой? Давно известно: большинство представителей сильного пола предпочитают стройных длинноногих худышек. Именно поэтому Катя сразу же соглашается на предложение подруги стать участницей тестовой группы, на днях отбывающей в загородный пансионат. Тестировать собираются новый препарат для
В автофургоне было обнаружено тело мужчины со следами насильственной смерти. Удалось установить личность убитого, им оказался Алексей Лажкин – контрабандист, поставщик осетровой икры на уральский черный рынок. Вскоре была получена информация, что Лажкин возил свой груз из городка Белуши и что именно там обосновались главари астраханской рыбной мафии, во главе которой, предположительно, стоял местный высокопоставленный полицейский. Разоблачение об
Возможна ли жизнь в будущем в цифровом пространстве? Есть ли возможность сделать свою цифровую копию и жить вечно? На эти вопросы мы ответим вместе с главным героем. Книга содержит нецензурную брань.
Человек напишет сказку, но о том, как жить должны, вместе с Богом наши души. Мы родимся на планете, где растут не только дети. В этом мы крепки, и свят наш Господь, что был распят. В этом радостном моменте мы откроем песни эти, про любовь и про войну, и про долгую землю. Вместе мы пойдем по миру и спасем его от тины, и от тления войны, и от сказок, что страшны. Мы родные только Богу, благословенные народы. Весь Израиль, что ушел – и, конечно, вес