Более 240 лет назад состоялось присоединение к Российской империи Крыма, Тамани и «всей Кубанской стороны». Эта историческая веха поразила современников и навсегда осталась в памяти потомков. Ведь всё прошло мирно, без единого выстрела. Хотя, конечно, если бы не победы нескольких поколений русских солдат и офицеров, Крым вряд ли стал бы непотопляемым российским фрегатом в Черном море.
Крымское ханство – осколок Золотой орды – веками представляло немалую опасность для России, в особенности – для ее южных рубежей, включая территории запорожского казачества и Малороссии. Ведь Крым в то время жил, главным образом, работорговлей. На полуострове действовали крупные невольничьи рынки.
А захватывали невольников, главным образом, на славянских землях. С крымскими набегами боролись по-разному: создавали оборонительные линии, снаряжали походы на территорию полуострова. К середине XVIII века нападений стало меньше, завоевательный потенциал крымской конницы слабел с каждым десятилетием. Это объяснимо: ведь Крымское ханство в то время было сателлитом Османской империи. И во всех русско-турецких войнах османы посылали крымские отряды в самое пекло. Турецкие паши их не жалели, по существу – бросали на гибель, как пушечное мясо. В то время черноморский полуостров вовсе не считался райским местом. После неудачных военных походов Крым обезлюдел. Там остро не хватало пресной воды, свирепствовали эпидемии.
Екатерина Великая
Россия в первые десятилетия правления Екатерины вынашивала амбициозный Греческий проект, в соответствии с которым на месте Османской империи должно было появиться несколько суверенных православных монархий. Крым в этой схеме занимал весьма скромное место…
Ситуация изменилась, когда фаворитом императрица и самым влиятельным человеком империи стал Григорий Потемкин. Широкий характер, с размахом, с авантюрной жилкой, но в то же время – реалист в политике, тщательно взвешивавший каждый свой шаг. Потому он почти не знал поражений, доводя до ума самые фантастические свои начинания. Потемкин понимал: чтобы наголову разгромить Османскую империю и освободить греков, а также другие христианские народы, подпавшие под турецкое владычество – необходимо перенапряжение сил. Страна может надорваться. Потемкин убедил императрицу ориентироваться на освоение Новороссии – с присоединением Крыма и Кубани. Он вспоминал, что Черное море в древности называли Русским, что князь Владимир штурмом брал таврический город Херсонес и именно там, в греческом храме, принял святое крещение. И это для нас важнее Константинополя…
В 1774 году закончилась очередная русско-турецкая война. Страны подписали Кучук-Кайнарджийский мир, по которому Крым признавался независимым, но Россия получила право держать на полуострове армейский контингент и военно-морскую базу в Керчи. Новый крымский хан – Шагин-Гирей – стал союзником России. С ними дипломаты несколько месяцев вели переговоры, на которых обсуждались контуры присоединения Крыма к России. Хан всё больше склонялся к воссоединению с Россией. Правда, не все признавали его власть: полуостров сотрясали мятежи, прекратить которые мог только Петербург. Но Потемкин воспользовался и этой смутой, обещая татарским мурзам тишину и покой.
«Сиим приобретением бессмертную славу получите»
Потемкину постоянно подталкивал Екатерину к решительным действиям, в десятках писем доказывая необходимость присоединения Крыма. Но императрица опасалась реакции Парижа, Берлина, да и Вены, которая настаивала на нейтральном статусе ханства… Потемкин настаивал: «Вы обязаны возвысить славу России! Посмотрите, кому оспорили, кто что приобрел: Франция взяла Корсику; Цесарцы без войны у турков в Молдавии взяли больше, нежели мы. Нет стран в Европе, чтобы не поделили между собою Азии, Африки, Америки. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить Вас не может, а только покой доставит… Поверьте, что Вы сим приобретением бессмертную славу получите и такую, какой ни один Государь в России ещё не имел». И в декабре 1782 года «матушка» сдалась, благословив своих верных слуг на присоединение Тавриды. Потемкин и его сотрудники, из которых отметим резидента при крымском дворе Сергея Лашкарёва и российского посланника в Константинополе Якова Булгакова, взялись за дело, засучив рукава. Умасливали предполагаемых противников, договаривались с союзниками…
Кроме того, Потемкин вместе с Екатериной готовили манифест о присоединении Крыма, который императрица подписала 19 (по старому стилю – 8-го) апреля 1783 года. В этом историческом документе Россия взяла на себя обязательства по отношению к коренным жителям Крыма – «охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную веру, коей свободно отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно». А главное, Екатерина выражала уверенность, что крымчане «из мятежа и неустройства в мир, тишину и порядок законный потщатся верностию, усердием и благонравием уподобиться древним нашим подданным и заслуживать наравне с ними монаршую нашу милость и щедроту». Время показало, что это не пустые слова.
Об этом манифесте поначалу знали немногие. Больше месяца официально он держался в тайне, но вся Европа видела, что Крым становится российским. И никто не мог этому помешать, хотя и в Стамбуле, и в Париже было немало охотников остановить имперскую поступь России на юге.
Сразу после подписания манифеста в Ахтияр – в будущую Севастопольскую гавань – направилась русская эскадра Федота Клокачева. Майским утром они прибыли в бухту – девять кораблей. Этот день запомнили все моряки. «При самом входе в Ахтиарскую гавань дивился я хорошему ее с моря положению; а войдя и осмотрев могу сказать, что во всей Европе нет подобной сей гавани – положением, величиной и глубиной. Можно в ней иметь флот до ста линейных судов; ко всему же тому сама природа такие устроила лиманы, что сами по себе отделены на разные гавани, то есть – военную и купеческую. Без собственного обозрения нельзя поверить, чтоб так сия гавань была хороша», – докладывал опытный флотоводец, один из основателей Севастополя, а в прошлом – участник Чесменской битвы, первый георгиевский кавалер среди моряков. Он стал командующим Черноморского флота и представил в Адмиралтейств-коллегию точную карту Ахтиарской бухты. Жизнь адмирала оборвалась той же осенью, в Херсоне, на верфях, во время эпидемии чумы, которая принесла немало горестей строителям Черноморского флота.
Протестовать попытался Париж. Французский посланник в Петербурге зачитал зачитал российскому вице-канцлеру «вербальную ноту», в которой выражалось недовольство действиями России в Тавриде. Но галлам напомнили о том, как в 1768 году Франция захватила остров Корсику в и дали им понять, что намерение России присоединить Крым «никак уже отменено быть не может».
