Бенджамин Вуд - Эклиптика

Эклиптика
Название: Эклиптика
Автор:
Жанр: Современная зарубежная литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2022
О чем книга "Эклиптика"

На живописном острове неподалеку от Стамбула среди сосен и гранатовых деревьев спряталось тайное прибежище для художников всех мастей: живописцев, архитекторов, писателей, музыкантов. Сюда приезжают за утраченным вдохновением, тишиной и покоем. Шотландская художница Элспет Конрой, известная на острове как Нелл, покинула арт-сцену Лондона шестидесятых, потеряв веру в себя. В прибежище она живет уже много лет, ночами напролет экспериментируя с пигментами в поисках идеальной краски для своего будущего шедевра. Привычный уклад жизни на острове нарушает появление нового постояльца – семнадцатилетнего Фуллертона. Нелл подозревает, что мальчику угрожает опасность, и хочет ему помочь, но для этого надо выяснить, чем вызваны его ночные кошмары, почему он сбежал из Англии и над чем работает у себя в мастерской. Тонкий, увлекательный, совершенно непредсказуемый роман о природе творчества, о призраках, которые преследуют нас, о том, что все самое прекрасное и ужасное мы носим с собой.

Бесплатно читать онлайн Эклиптика


The Ecliptic by Benjamin Wood

Copyright © Benjamin Wood 2015


© Светлана Арестова, перевод, 2022

© Андрей Бондаренко, оформление, 2022

© “Фантом Пресс”, издание, 2022


Первая из четырех. Уклад

1

Когда он приехал в Портмантл, ему было лишь семнадцать, – беглец, как и все мы, только было в этом мальчике нечто тревожное, чего прежде мы не видели ни в ком из новичков. Тайная мука сковала его скулы, будто в столь юном возрасте ему уже открылись все разочарования мира, законсервировав выражение его лица. Мы знали его как Фуллертона – обычная фамилия, простая, но не из тех, что тонут в глубинах памяти, не оставляя по себе ряби.

Одно ожидание его приезда нарушило привычный уклад и сбило нас с курса – так, если преждевременно натянуть леер, воздушного змея сметет порывом ветра. Редко когда следили мы с таким вниманием за воротами нашего прибежища или за кем-то из постояльцев. Но его представили нам как особый случай, родственную душу, которая сто́ит нашего времени и интереса. И мы откликнулись.

Нас с самого начала завербовали ему в помощники: Куикмена, Маккинни, Петтифера и меня. Сам директор назначил нам встречу у себя в кабинете, где за стаканчиком гранатового сока объявил, что вскоре Портмантл примет самого юного постояльца в своей истории и что для него, директора, наша поддержка была бы неоценима.

– Поверьте, мне вовсе не хочется обременять вас такой ответственностью, – сказал он. – Но кто-то должен помочь ему освоиться, а Эндеру в одиночку не справиться, с его-то английским. Я хочу, чтобы вы вчетвером приглядели за мальчиком, пока меня не будет. Вспомните, каково это – быть одаренным в его возрасте и как нужен порой рядом отзывчивый человек.

По правде говоря, отзывчивость наша была куплена намеком на вознаграждение; в обмен на доброе дело – деликатесы с материка: листовой “Эрл Грей”, копченый бекон, овсянка; самые банальные продукты были для нас предметами роскоши, и мы не устояли.

Многое директор оставил без объяснения, многое нам знать не полагалось. Проблемы Фуллертона не подлежали огласке, как и наши собственные. Его личные качества не ставились под сомнение. Причины, по которым он приехал, не обсуждались. Мы просили лишь об одном: хотя бы намекнуть, чем он известен, но добиваться от директора ответов все равно что делать сидр из герани. “Через пару дней сами у него спросите. Я бы не хотел, чтобы к нему относились предвзято еще до его приезда”.

Как заключенные ждут писем, так и мы ждали его прибытия с материка два скучных дня, проклиная его за упущенные рабочие часы. “Если этот мелкий засранец когда-нибудь явится, – сказал Петтифер, – он у меня отработает каждую минуту, что я на него потратил. Для начала отполирует до блеска мои сапоги. Чтоб я мог смотреться в них и видеть, что у меня в носу”.

Это – после того, как мы все субботнее утро помогали завхозу с приготовлениями. Пока Эндер и его подчиненные приводили в порядок отведенное мальчику жилье, мы расчищали занесенные снегом дорожки вокруг особняка, по очереди орудуя лопатой, вот только ночью налетел новый вихрь мохнатых снежинок, и к воскресному обеду о наших трудах напоминали лишь едва заметные борозды. Нашей самоотверженности не хватило на то, чтобы расчищать дорожки дважды, а потому к приезду Фуллертона снег лежал толстым нетронутым слоем.

Спотыкаясь, он взбирался по склону – за спиной холщовый мешок, капюшон ветровки обтягивает голову. Маккинни увидела его в окно столовой – “Опа, а вот и возмутитель спокойствия”, – и, выскочив из-за стола, мы столпились на лестничной площадке, чтобы получше его разглядеть.

Мальчик проталкивался меж засыпанных снегом сосен с таким упорством, что было очевидно: он нуждается в прибежище Портмантла не меньше, чем мы. С первого взгляда мы признали в нем одного из нас. Он обладал торопливой поступью беженца, мрачной поспешностью бойца, за спиной которого разорвалась граната. Мы сразу узнали преследовавших его призраков – таких же призраков мы привели сюда сами и все никак не могли изгнать.

– Парень даже не остановился перевести дух. Впечатляет, – сказал Куикмен, впервые за день удосужившись вытащить трубку изо рта.

Табак у него кончился давным-давно, и чаша трубки была сухая, но ему доставляло удовольствие грызть мундштук – вкус еще чувствуется, настаивал он, и заменяет ему табачный дым. (Он до сих пор носил в кармане пустой пакетик из-под табака “Голден Харвест”, который любил доставать и разглядывать, словно надеясь, что содержимое восполнится по волшебству.)

Маккинни взглянула на мальчика поверх очков.

– Нет, ну кто зимой выходит в такой куртке? – возмутилась она. Пригнувшись, грея руки под мышками, мальчик все еще пытался одолеть склон. – Почему так трудно заставить мужчину надеть нормальное пальто? В том, чтобы замерзнуть насмерть, нет ничего героического.

Из нашей четверки она была самой заботливой – порядком старше остальных и единственная, у кого во внешнем мире были дети. Ее материнские чувства чаще всего пробуждались за обедом – не в силах им противиться, она склоняла голову набок и сообщала нам, как мы исхудали и осунулись. С таким же видом она теперь следила за мальчиком.

Петтифер фыркнул – его фирменный смешок.

– Ни шапки, ни шарфа, ни перчаток. Это не героизм, а просто какая-то глупость.

Мальчик пробирался сквозь оледеневший средиземноморский кустарник к заснеженной поляне у высокой ограды. Подойдя к воротам, он повалился вперед, схватился за прутья и прижался лбом к металлу, словно в мольбе.

– Посмотрите на него, едва стоит на ногах в этих своих нелепых шлепанцах.

На этой фразе мальчик согнулся пополам и его вырвало. Желтая жижица растекалась у его ног.

– Божечки. А вот и завтрак.

– Ничего смешного, – сказала я. – Он просто вымотался.

От пристани идти целую милю, и все в гору – изнурительная прогулка даже в хорошую погоду. А у мальчика и нормальной обуви-то не было. Неудивительно, что ему стало плохо.

Петтифер ухмыльнулся.

– Откуда тебе знать, может, он съел что-нибудь на материке. Эту их уличную еду, например. Порубленную требуху, которую так обожают турки. Как, бишь, она называется? – спросил он у Куикмена.

– Кокореч, – ответил тот. – Бараньи кишки.

– Вот-вот. Все очень вкусно, пока не окажется у тебя в желудке, и тогда… – Он надул щеки, выдохнул и изобразил рукой извергающийся поток.

– Кто-то должен был его предупредить, – сказала я, не обращая на Петтифера внимания.

– О чем?

– О снеге. Чтобы взял с собой теплых вещей.

– Никто не предупреждал меня о кокорече, – сказал Петтифер. – И ничего, выжил. Он подросток, а не восьмилетка.

Маккинни протерла ладонью запотевшее стекло.

– Тиф прав. Будешь говорить людям, что класть в чемодан, и они начнут приезжать с камердинерами.


С этой книгой читают
1635 год. Исландия – это все еще средневековый мир, где правят суеверия, нищета и жестокость. Ученые пытаются разгадать секреты единорогов, обыкновенные люди втайне поклоняются Деве Марии, по земле ходят мертвецы, а неугодные книги могут легко отправиться в костер. В таком мире живет Йоунас Паульмасон, поэт, целитель и ученый, осужденный на изгнание за еретические учения и распри с местными властями. В ссылке на пустынном острове он вспоминает, к
Сильнейшее землетрясение разрушило большую часть Спарты и повлекло за собой восстание рабов-илотов. Правителям государства, оказавшегося на грани гибели, ничего не оставалось, как обратиться за помощью к союзникам.Но когда из Афин прибыл большой вооруженный обоз, спартанцы поставили званых гостей перед выбором: или немедленно отправиться назад, или погибнуть в неравном бою. Изумленные и униженные афиняне ушли, зато политические весы в их стране с
Автобиографическая трилогия «Из Ларк-Райз в Кэндлфорд» – ностальгическая ода, воспевающая жизнь провинциальной Англии Викторианской эпохи, рассказанная от лица девочки Лоры, выросшей в деревушке Ларк-Райз на севере Оксфордшира, а затем, еще подростком, устроившейся работать в почтовое отделение в близлежащем городке Кэндлфорд-Грин. Эти полулирические-полудокументальные воспоминания очаровывают искренностью повествования и простотой деревенских нр
1870 год. В штате Огайо идет перепись населения. Древняя как мир темнокожая старуха дремлет во дворике небольшого домишки. Скучающий переписчик фиксирует ее ответы на вопросы. Имя: Мариам Присцилла Грейс… бывшая рабыня. Родилась: в 1758 году, а может, и раньше, место рождения… Из памяти старухи поднимаются давно забытые воспоминания: с родовых врат, с собственного непроизносимого имени раскручивается причудливая спираль жизней мамы Грейс, наполне
Майк Тейлор, в прошлом известный боксёр, прозябает в нищете, работая уборщиком в спортклубе. Пропустив реванш за титул чемпиона и попав в сложные обстоятельства, которые отняли у него всё, он больше не верит в свои силы. Но однажды на пороге спортклуба появляется Ник Холл – бывший священник, который представляется фанатом Майка и обещает помочь ему вновь стать чемпионом.
Автор в своих стихах выражает своё видение мира, которым он живёт.
Казалось бы, невзгоды позади, все стабильно и благополучно. Как затишье перед бурей. Но чем прекрасней иллюзия, тем быстрее она развеется.Легко ничего не бояться, когда есть мощнейшая магия. Но что таит в себе эта древняя сила? Как бы цена за такое могущество не оказалась слишком высокой…Можно убеждать себя, что забыла и счастлива. Только получится ли простить? Но когда в неравном бою схлестнутся давние противники, выбор все равно сделать придетс
Один маленький подарок может обернуться чем угодно: новыми ощущениями, эмоциями, опытом. Но как быть, если подарок, простой сувенир, мистическим образом обращается.... в человека? Но может ли быть что-то еще хуже, чем отдать за подарок собственную душу?