«Черт, надо что-то делать с этими трусами», – подумал я эхом далеких детских времен и усмехнулся, натирая лобовое стекло «газельки» и проводив взглядом хорошеньких курортниц, дефилирующих с полотенчиком через плечо с моря. Под влажными купальниками отчетливо проступали соски, а мокрые волосы были в сексуальном беспорядке. Черт, люблю доставать соленых женщин из теплых вод, а потом отмывать под прохладным пенным душем… Так. Все. Трусы. Стоп.
Впрочем, жаловаться мне не на что. По приезде меня определили водителем-экспедитором в отдел снабжения: глотать пыль кубанских дорог на фирменной «газельке», – и я честно крутил баранку, когда того от меня требовали, а в остальное время обитал в служебных помещениях, где занимался промышленным (и сам на себя) шпионажем.
Девчонки с кухни ресторана так и ходили гуськом на меня смотреть. Я важно демонстрировал им татухи, загадочно мычал на вопросы о том, откуда к ним такой приехал и иногда давал пощупать пальчиком свой пресс. С другой стороны, знаем мы эти деревни: здесь если мужик не пьет, то он уже Бред Питт и Том Круз в одном флаконе. А если еще баскетболист-качок, так вообще…
Изредка со стороны спорткомплекса доносилось раскатистое «йо-о-опвашума-а-ать», и тогда я тоже прятал довольную ухмылку. Димон усиленно играл роль, ходил с важным видом, надувая уже слегка обгоревшие под южным солнышком щеки, и старательно окучивал свою грядку женского персонала: администраторш, бухгалтерш и менеджерш. Да-да, наше старое соревнование все еще оставалось в силе, и пусть кто-то сочтет это ребячеством. Без таких вот глупых пари жить на свете скучно. Кроме того, мы не совершаем ничего противоправного, и, как говорится, «чем бы дитя не тешилось, лишь бы себе подобных не наплодило». А в этом у нас с Димоном строго – ни он, ни я до сорока отцами становиться как-то не собираемся. Жизнь слишком хороша, чтобы вот так сразу сдаваться в брачные оковы.
Оттарабанив очередную рабочую смену и надраив «газельку» перед следующим рабочим днем (аккуратист – это у меня от мамы), я призадумался, как бы провести нынешний вечер. Можно, конечно, подцепить кого-то из девчонок-сотрудниц, благо, желающих вроде бы хватает, но, как уже упоминалось, легкие победы не волнуют мою кровь, и пускающие на меня слюни обожательницы быстро надоедают. Люблю текилу с солью, водку с перцем и женщин, которые знают себе цену.
Вечерним бризом в наш «Залив» занесло весть, что чуть дальше по пляжу нынче устраивают опен-эйр с участием какого-то продвинутого диджея. Курортницы вон не зря пораньше с моря потянулись – прихорашиваться и идти искать приключений на свою Ж. А меня ностальгия заела по юности. Ведь было, было дело, когда я вот так же слонялся и маялся дурью, пока не примкнул к кайтерским. Может, махнуть? Поброжу в толпе, дерну пивка и, может быть, тоже найду на свою Ж приключений. Хотя, больше хотелось бы на Х. И не приключений, а… кхм… забав. Совершенно определенного толка.
Сказано – сделано. В пляжных шортах, с модным в этих местах полотенчиком через плечо, без майки и в шлепках через палец я отправился вдоль кромки моря на закат, провожаемый печальными взглядами потенциальных, но оставшихся сегодня не у дел подруг.
И тут же проклял все на свете.
Да, пляжи Благи – это вам не беленький, словно просеянный сквозь частое сито песочек заграничных курортов. Это, сцука, ракушечник! И он, сцука, острый! Втягивая сквозь зубы воздух и стараясь не хромать, я скинул шлепки, зашел в воду по щиколотку и дальше двигался только так, распинывая порой подвернувшихся под ногу медуз и водоросли. Россия, конечно, щедрая душа, но и суровая к своим детям, как мать-ехидна.
Но, знаете… когда отец предложил, чтобы это я поехал в Штаты поднимать там с нуля бизнес, я отказался. Да, мне нравится быть «фиксером», и с этой точки зрения, возможно, я нашел бы там больше перспектив для себя, но… в наше время не модно в таком признаваться, но я патриот. И пусть иду и режу ноги об этот сраный ракушечник, но зато шагаю по своей земле и рад тому, что здесь мои способности могут тоже пригодиться. Мне нравится, что наши филиалы множатся, и нравится, что в этой огромной стране еще есть куда развернуться. И трудностями меня не напугать.
За такими победно-пафосными мыслями я и добрел до пункта назначения. Несмотря на то, что солнце клонилось к закату, жара и не думала сбавлять силу, и по моему лицу, груди и бокам обильно стекал пот. Ветерок донес звуки настраиваемой аппаратуры со сцены, установленной прямо посреди пляжа. Так, пока ребятки все подготавливают, можно и пивком охладиться. Недолго думая, я свернул к ближайшему пляжному бару, который состоял из стойки под тентом и выставленных на песок столов и стульев под зонтиками. Такой же ожидающий вечеринки народ, как и я, уже занял все свободные места, но мы не гордые, можем пить и стоя.
Девушка за стойкой стояла ко мне спиной. Я успел только разглядеть острые лопатки на стройной спине, обтянутой майкой-борцовкой, собранные в хвост темные волосы, которые уже успело слегка поцеловать солнце, длинную лебединую шею – как она обернулась, увидела меня, вздрогнула и выронила из рук что-то стеклянное, что тут же рассыпалось ливнем осколков по деревянному полу у ее ног.
Да, да, я знаю, что после променада вдоль моря выгляжу как бог с лоснящейся от пота грудью и кое-где забрызганными волной шортами, что мои босые ноги, до колен залепленные песком, чудо как хороши, а моя нечесаная борода, ставшая слегка курчавой от соленого бриза, вызывает у женщин мгновенный позыв заняться сексом… но чтобы при моем появлении терять дар речи и хватку рук… у малышки явно давно никого не было.
Впрочем, она быстро присела и скрылась из виду за стойкой, собирая стекло. Качнув головой, я взобрался на высокий табурет и терпеливо подождал, пока русалка вынырнет обратно из пучины.
Теперь она почему-то стала злая.
Стоп, стоп, детка, я же еще ничего не сказал!
По крайней мере, вслух.
– Пиво, темное, пол-литра, будьте добры, – улыбнулся я ей одной из самых опасных своих улыбок. После этого мне обычно давали все. И все. И в слово «давали» я вкладываю много смыслов.
Она фыркнула, стряхнула осколки из тряпки в раковину для посуды, смочила и принялась надраивать тканью стойку, вынудив меня скинуть локти. Боже, зачем так делать?! При каждом яростном круговом движении две соблазнительные округлости в вырезе борцовки так покачивались, что у меня отказывал разум. Когда-то был такой детский мультик, про мышей-спасателей, так вот там один жирный крыс при виде сыра терял волю и только и мог, что вопить: «Сы-ы-ыр!». Я, блин, готов делать так же при виде женской груди, только стонать хочется: «Си-и-иськи!»
