Бенджамин Картер рассеянно крутил в руках хрустальный бокал с водой, удобно устроившись в кожаном кресле в глубине зала элитарного мужского клуба. Мягкий приглушенный свет, экзотический аромат сигар и дрожащее пламя свечей в небольших изящных подсвечниках создавали атмосферу уюта и доверительности.
Клуб гарантировал полную конфиденциальность, потому и был выбран Беном в качестве места встречи. Вскоре к нему присоединились прибывшие по его просьбе трое гостей.
Шейх Зейн аль-Гамди, могущественный правитель богатого нефтью и полезными ископаемыми королевства в Аравийской пустыне. Его сокровища были несметными, а власть абсолютной.
Данте Манчини, итальянский энергетический магнат, за приятной внешностью которого скрывался недюжинный интеллект, бульдожья хватка и острый язык, в чем Бен убедился лично при заключении сделки несколько лет назад. Сейчас от его приязни не осталось и следа, он буравил Бена угрюмым взглядом исподлобья.
Третьим, но не менее важным был Ксандер Тракас, греческий миллиардер, владелец крупнейшей мировой компании по производству товаров класса «люкс». Он был холоден и надменен. Его лицо оставалось непроницаемым. Бен как-то в шутку посоветовал ему играть в покер, если он вдруг разорится и захочет вернуть состояние. Но скорее в аду выпадет снег, чем такое случится.
Бен Картер владел крупной строительной компанией и строил современные, порой весьма оригинальные здания на Манхэттене, не менее амбициозные, чем он сам.
Напряжение, царившее за столом, можно было потрогать руками. Все присутствующие на дух не переносили друг друга, увидеть их вместе – нереальное событие. Начавшаяся с мелких стычек при заключении сделок неприязнь переросла в большую войну. Каждый видел в другом непримиримого врага, которого следовало уничтожить, и каждый был настолько упрям и безжалостен, что их выпады друг против друга вели к тупиковым ситуациям.
Почувствовав, что Данте Манчини вот-вот поднимется и уйдет, Бен понял, что пора начать разговор.
– Спасибо, что пришли.
Шейх Зейн аль-Гамди недовольно посмотрел на Бена.
– Мне не нравится, что меня вызвали на ковер, как набедокурившего мальчишку, Картер, – процедил он сквозь зубы.
– И тем не менее вы здесь. – Бен обвел взглядом присутствующих. – Все в сборе.
– И приз за подтверждение очевидного уходит к Бену Картеру, – протяжно произнес Манчини. Подняв массивный хрустальный стакан с янтарным напитком, он кивнул Бену и залпом опрокинул стакан, сделав знак официанту повторить. Поймав на себе взгляд Бена, он насмешливо произнес: – Тебе тоже хочется выпить чего-нибудь покрепче воды, Картер?
Бен проглотил колкость. Он единственный из присутствующих пил воду, а не премиальный односолодовый шотландский виски.
Он уверенно посмотрел на присутствующих:
– Джентльмены, как ни приятно было публично пикироваться с вами в течение последнего десятилетия, думаю, вы согласитесь со мной, что настало время прекратить давать прессе повод стравливать нас друг с другом.
Ксандер Тракас, окинув всех взглядом, вздохнул и согласно кивнул:
– Он прав. Пресса всех уже достала. Небольшие статейки с непристойными сплетнями в желтой прессе постепенно переросли в нечто более серьезное. Ясчитаю, что мы сами в этом виноваты, поскольку наши пиар-службы попустительствуют прессе. Откуда у журналистов ложные сведения о ежевечерних гулянках, вращающихся дверях в спальне и частом отсутствии босса в офисе?
Волевое лицо греческого олигарха исказила гримаса недовольства.
– Я работаю день и ночь, а пресса пишет, что в головном офисе компании каждый вечер дым коромыслом от гульбы. На прошлой неделе я потерял выгодный контракт из-за того, что была подвергнута сомнению моя компетентность. Это ни в какие ворота не лезет. Все зашло слишком далеко.
Данте Манчини невнятно хмыкнул, выразив согласие.
– Я тоже могу лишиться контракта, потому что мои потенциальные партнеры хотят работать с кем-то, у кого есть, по их выражению, «семейные ценности». – Он щедро глотнул из стакана.
Тот факт, что Данте Манчини и Ксандер Тракас сидят за одним столом и соглашаются друг с другом, яснее ясного говорил о том, что Бен Картер поступил правильно, собрав их вместе, и что угроза их бизнесу вполне реальна.
Бен продолжил:
– Нас превратили в карикатурных персонажей, наша частная жизнь в искаженном виде предается огласке. Игнорировать выпады прессы становится опасным. Одно дело отшучиваться, когда рабочие на строительной площадке спрашивают о фото с поцелуем, и совсем другое – когда инсинуации в прессе влияют на стоимость акций и мою профессиональную репутацию.
Тракас посмотрел на него с явной насмешкой в глазах:
– Не хочешь ли ты сказать, Картер, что это дело рук твоей бывшей любовницы?
В памяти Бена тут же всплыл сенсационный заголовок «Жесткий строитель также жесток в постели!». Он тут же парировал:
– Ее россказни так же правдивы, как твой пресловутый черный блокнот с именами и телефонами известных на весь мир красоток. Что об этом пишут в последнее время? В тихом омуте черти водятся?
Тракас помрачнел. Манчини ухмыльнулся:
– Разве у Тракаса монополия на красивых женщин? Всем известно, что я…
Холодный, твердый голос прервал его:
– Конкурс по обмену колкостями и насмешками завершен. Давайте лучше обсудим, как нам выбраться из этих неприятностей. Я согласен с Картером: дело зашло слишком далеко. Такое извращенное внимание прессы к моей персоне не только подрывает веру в меня моего народа и портит деловые отношения с партнерами, но и негативно влияет на шансы моей младшей сестры выйти замуж. Подобное положение вещей для меня неприемлемо.
Все посмотрели на говорившего шейха Зейна аль-Гамди. В отблеске свечей его красивое лицо выглядело зловещим. Все присутствующие были в классических черных смокингах, кроме Манчини, который в нарушение этикета был одет в белый пиджак и щегольски небрежную бабочку.
Это напомнило Бену о только что закончившемся приеме, на котором они все присутствовали. Он сурово произнес:
– И это касается не только нашего бизнеса… или наших семей.
Манчини, нахмурившись, подался вперед:
– Поясни, что ты имеешь в виду?
Окинув присутствующих внимательным взглядом, Бен продолжил:
– Во время сегодняшнего приема я говорил с главой благотворительного фонда, попечителями которого мы являемся. Она заявила, что, если шумиха в прессе вокруг нас не прекратится, она будет вынуждена вывести нас из состава попечительского совета. Повышенное внимание к нам средств массовой информации негативно отражается на продажах билетов и на посещаемости потенциальными спонсорами благотворительных мероприятий фонда.
