Профессор Уна Грейвз сидела за большим столом, красного дерева. Массивную столешницу покрывало новенькое, с иголочки, зелёное сукно. Ректор университета Тербраво́с облюбовал для себя кожаное кресло у камина, тоже явно новое, без следа потертостей или иных отметок частого употребления.
‒ Поздравляю с назначением! ‒ ректор отпил из высокого бокала золотого игристого вина, которым славна провинция Эмпона. Тамошние маги строго хранили свой секрет: пузырьки у поверхности вспыхивали розоватыми искорками, от чего казалось, будто в бокале мерцают звезды. Впрочем, это вино так и звалось, «Эмпо́нское звездное», доступное лишь высшим аристократам и богатым промышленникам.
‒ Благодарю вас, Альберт! ‒ улыбнулась профессор Грейвз. ‒ Когда-то даже не мечтала о переводе в столицу.
‒ Всё что угодно, для любимого преподавателя! ‒ ухмыльнулся ректор. ‒ Пусть Тербравос и находится далеко от столицы… Да что там, вообще далеко от цивилизации, но учатся там отпрыски знатнейших семей.
‒ Верно, ‒ вздохнула профессор Грейвз. ‒ Те, с кем не справляются в других учебных заведениях.
‒ Однако, ни советник Карог, ни верховный судья не могут позволить, чтобы их дети остались без образования. Спешу напомнить, что у Тербравоса весьма достойная аккредитация!
‒ О, да! И соответствующая репутация! ‒ криво улыбнулась седовласая профессор.
Ректор университета Тербравос Альберт Вайс не любил долгих вступлений.
‒ Кстати о репутации. Именно благодаря тому, что сын советника Карога учится в моём университете, вы получили это место. Я заехал к вам не только для того, чтобы поздравить с назначением. Смею теперь просить об ответной услуге.
Женщина за столом явно напряглась, но всё же спросила:
‒ Я ждала этого назначения несколько лет. Без ходатайства советника, с вашей подачи, пришлось бы прождать ещё столько же. Я очень благодарна, однако, мои связи весьма скромны. Так чем же может помочь простой преподаватель специализации заклинаний ректору столь элитного закрытого университета?
Черноволосый ректор отставил недопитый бокал и поднялся с кресла. В юности над ним часто шутили, что он лишь слегка не достаёт макушкой до дверной притолоки. Уне пришлось задрать голову ‒ встань она со стула, достала бы своему бывшему ученику лишь до подмышки.
‒ То, о чём я собираюсь просить, вам вполне по силам. У нас освободилось место преподавателя по зельям и магическим субстанциям. Кого из недавних выпускников вы могли бы посоветовать на это место? Конечно, с учётом специфики нашего университета.
Уна ненадолго задумалась. Альберт Вайс ей всегда нравился ‒ старательный, умный, обходительный. Ещё в академии он подавал надежды, не смотря на происхождение. Сыну начальника полицейского управления небольшого провинциального городка нужно было приложить множество усилий, чтобы за двенадцать лет добиться поста ректора университета. Его помощь была неожиданной, и, как оказалось, не бескорыстной.
Она вспомнила о внучке своей старинной подруги Аделины. Очень хорошая девочка ‒ прошлогодняя выпускница Кардосской академии, где Уна преподавала до нового назначения. Где она работает? В библиотеке. Кажется, реставрирует книги: подклеивает разорванные корешки и сводит пятна с испачканных страниц. А ещё ведёт какой-то кружок в местной школе. Вопиющая растрата достойного магического потенциала и знаний! Она была весьма хороша в зельях. Ей бы избавиться от застенчивости… Да и Аделина жаловалась: девочке двадцать лет, а она даже не встречается ни с кем! Сидит в своей библиотеке или возится со школьниками. Нравится ей учить ‒ великолепно! Если у неё с Альбертом что-то получится, будет очень хорошо. Что ж, надо порадовать подругу!
‒ У меня есть кандидатура ‒ в прошлом году Жаклин Тризо была одной из лучших в своём выпуске.
− Синим карандашом чертим круг!
Жаклин оглядела группу. Некоторые ученики старательно обводили шаблон, другие поглядывали на них, пытаясь подражать… Карандаш выскользнул из рук Мориса и покатился к парте Алисы.
− Мадемуазель Жаклин! У меня карандаш упал, можно подниму?
Жаклин мысленно завела глаза до́лу, позволив себе лишь лёгкий вздох.
− Конечно, Морис, подними.
Парнишка подскочил, как на пружине, сделал несколько шагов по проходу, поднял карандаш и, конечно, толкнул Алису, сидящую за первым столом, потом рванул за ленточку в красиво завязанном «конском хвосте».
− Ай! – по аккуратно нарисованному девочкой синему кругу протянулась алая полоса. – Мадемуазель Жаклин! Он меня толкнул! И за волосы дёрнул!
В наивных голубых глазах застыла неподдельная обида. Золотистые волосы растрепались. Довольный мальчишка насмешливо улыбался.
− Морис, садись на место, и постарайся хоть на этот раз вычертить всё правильно. Искусство рисования мандал развивает внимание, моторику и очень пригодится при начертании печатей и сигилл. А ты, Алиса не расстраивайся − сейчас всё поправим.
Девушка подошла к ученице и провела «волшебным» ластиком по рисунку: от портящей вид неаккуратной красной линии не осталось и следа. Хоть какая-то польза от её таланта: Жаклин любила зачаровывать обыденные предметы, чтобы усилить или изменить их свойства. Девочка удивлённо ахнула.
− Вот, держи, − преподаватель протянула ей ластик. – Он стирает только то, что не нужно: просто во время работы думай о желаемом результате.
Алиса просияла, а Морис мстительно сузил глаза. «Надо будет с ним поговорить», − подумала Жаклин. Не успела она отойти к преподавательскому столу, как девочка вскрикнула: мирно стоявшая на столе чернильница неожиданно взбесилась и залила чернилами стол и её платье. Морис хихикал, прикрываясь рукой – не оставалось сомнений – именно он виновник происшедшего.
Пришлось вновь спешить на помощь к рыдающей перепачканной пострадавшей – Жаклин протянула ей свой носовой платок, заговорённый, как и ластик, только с тем отличием, что оттирал грязь с любой поверхности. После того, как девочка им воспользовалась, платок пришлось выбросить – он навечно приобрёл грязно-фиолетовый цвет и больше не желал ничего оттирать, превратившись в обычную неопрятную тряпочку.
− Я так понимаю, на сегодня занятие окончено, − произнесла Жаклин. – Задание на дом – дорисовать мандалу, вписать в неё своё желание, а что делать дальше, я расскажу на нашей следующей встрече.
Дети начали собирать вещи со столов.
− Морис!
Парень с вызовом задрал подбородок:
− Да, мадемуазель Жаклин?
− Ты остаёшься.
− Вообще-то у меня много неотложных дел! – в голосе слышалось достаточно бравады, но испуганно заметавшиеся глаза выдавали его с головой.
− В таком случае, их придётся отложить! – твёрдо сказала Жаклин, очень внимательно уставившись на расшалившегося ученика. Дети потянулись из класса. Когда за последней долго копавшейся ученицей закрылась дверь, Жаклин подошла ближе к вальяжно развалившемуся на стуле Морису, села за стол перед ним и, развернувшись боком спросила:
