Edward Crowfford - Elizabeth Drakeford

Elizabeth Drakeford
Название: Elizabeth Drakeford
Автор:
Жанры: Современные любовные романы | Мистика | Пьесы и драматургия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Elizabeth Drakeford"

«Элизабет Дрейкфорд» – готическое творение молодого русскоязычного писателя из Копенгагена, чьими соблазнами стала изящная форма изложения, что является силуэтностью глубоко пронизывающего произведения. В основу книги вложены страдания миловидного живописца: ибо то, что человек чувствует, преображается в очертаниях, в надежде отыскать вечность, шепотом сыскав одиночество. Мелодраматическое произведение о трагической судьбе, высеченной истекающими потоками воспоминаний…

Бесплатно читать онлайн Elizabeth Drakeford


© Edward Crowfford, 2019


ISBN 978-5-0050-1228-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Praefatio*


In the graves of the sad, the Ghost of the wind-melodic sadness. In the anguish of a tormented soul lost in tears, the depths of eternal love die.*

Я, Томас Рэдклифф, хочу поведать вам дорогой читатель, о воспоминаниях мрачной судьбы, ломтиками смерти покрывшую тень алтаря, где лежало мой сгорбленное тело от промежутков сострадания, в одиноких рассуждения, ибо имя мне – Человек, вечно тщеславен мой дар, опустошать мирскую веру, надменно скрывая фундаментальную оболочку сих послушников в объятьях Сфинкса, вскружив цветную палитру облаков, в единое целое, предаваясь безликим теням – одиночеству.

Ничтожные капли слёз орошают бескровные попытки узреть серебряные урны, наполненные мрачными сказаниями о былой любви. Порой, мучившие меня терзаниями проведенных лет в искуплении грехов, падающих с небес белоснежных ангелов, чернеющих от прикосновения с человеческими образами, ибо лишь человек – грехопадение воли самоистязающегося лжеца, в котором заложено искушение ниже самой смерти, по немощи всемогущие страдания отсекают, обрывают крылья божественным созданиям, обжигая ангельскую плоть пламенными огнями семи грехов. Сие деяния, обгораемое божественной пылкостью, вновь и вновь освещая людские намерения во мраке заблудшего, Священного Писания, ибо человек самое высшее из ошибочных суждений, творца, неземных частиц, что в потоках эволюции самоутопает в самоутешениях, собственного, настоящего лица, ибо никогда, человек заживо померкший от лоскутов действительного – его не имеющий!

Я помышлял о самоубийстве, утоплении, удушении, но четные попытки покончить с обезумевшими воспоминаниями, рвущимися из-под омертвленного тела моей молодой жены, что, скончавшись в надежде узреть храмы господа, в юном возрасте отдав душевную боль на смертном одре. Так же я помышлял о расправе над своими бренным телом, сущими ломтиками истязаний робеющих рук, что оледенели, обжигаясь о небесные черты, покорившего меня силуэта в дивных снах, далее подлинных мгновений сладострастия.

«О, Дьявольский закат моих страданий, прошу меня простить. Прошу о вечность, узри мои мольбы, засим быть желаю я прощеным, в надежде успеть, пока рука ещё может чувствовать источник сил проклятого рока, изнывая от тягости мучительной боли, истерзанных мгновений. О, Ангельский луч света, зовущий меня во тьму погребений ночи, ибо, соизволив простить, Господь лакомиться тенью обугленного призрака, низвергнутого на смертном одре, и не ангелом заложена воля сих тайн, понеже смерти, проникающая могучими крылами во всё сущее, ниже самой смерти, соблаговолив низвергнуть чертоги разумного, скрыв бдительный блеск чистосердечного Люцифера»

Пусть небеса разгневаются грозными стенаниями, и дождь омоет моё мертвое тело, но до сих пор жуткое недомогание преследует меня, вновь и вновь сводя с ума от отчаянных криков госпожи Элизабет.

Я окончил писать в тот момент, когда божественный образ явился в усыпальницу, и овладевал чистотой грязных помыслов, предаваясь порокам грехопадения; мертвая тишина воцарилась вечностью, околдовав ничтожные помыслы о двуличии, мольбами безбожного раба сновидений, искушающего с тех самых времен, когда обличие обидчицы растворилось в небесном чертоге у врат рая, низвергнув меня наслаждаться вечностью во мраке искушающего забвения.

О, небесный омрачитель, если дух твоей скорбящей силы настолько велик, насколько велика мелодраматическая драпировка призрачных воспоминаний, то снизойди до великомученика скорби, пожелавшего узреть земной благ – девственную душу, ведь скромность отнимает не только чувство жизни, она отнимает, буквально, многогранные силуэты романического пребывания на белом свете, ускользающими оттенками льстецов, замурованном в безликом отражении живописной гравировки иконописцев.

За французским окном английский дождь. И неужели можно продолжать любить того, кто омертвел на твоих руках холодной январской ночью, когда зацвели черные орхидеи и багровые розы. Её самые любимые цветы!

Этот мир и есть кормилец всего того, что мы знаем,
Этот мир породил все то, что чувствуем мы,
И пред смертью от ужаса мы замираем,
Если нервы – не сталь, мы пугаемся тьмы,
Смертной тьмы, где – как сон, как мгновенная тайна,
Все, что знали мы здесь, что любили случайно.

I

О, если бы эти губы говорили, что они поведали б мне?

Миссис Рэдклифф.

Кто в мыслях готов совершить преступленье, тот может быть, даже преступнее того, кто совершил его.
Пьер Буаст.

Новое веяние неоклассицизма в Европе с необычайной скоростью добралось до мрачного Лондона, где многие аристократы устали от послевкусия ренессанса, обольстительно, об любовавшись французской живучестью, хаотично-цветущей гаммой поэтической натуры, предпочтя что-то более одухотворяющие, романтическое, нежели, чем классическое виденье символичности, в тонкостях искусства, оставив готические тона в приятном блаженстве.

Тем не менее, барокко сменил ветхие угасающие проблемы ренессанса «на возвышенность элегантных фигур, вознесшихся над Олимпом», привнеся новые формы, экстраординарной палитре, эстетическому мистицизму и консервативной экспрессии. Что послужило многим европейцам-аристократам взглянуть на роскошь, через поэтические идеалы, заостряя внимание на хрустально-серебренную посуду, и золотые слитки украшающие позолоченные светильники, флагманской работы. Однако столь роскошно-меблированные фешенебельные дома, крайне редко обольщают изысками владельцев: Богато-украшенные анфилады, колонны, арки, наделяли барокко веянием нового времени, придав классическому оттенку западноевропейской культуры, цветущую палитру французской утонченности: тяжелая мебель, огромные шкафы, изящно-отгравированные лестницы, вкусы беспробудного излишества: картины с резкими овальными формами, с золотыми оправами, вырезанное рамы из карликовых деревьев, многие подчеркнутые контуры эпохи Стюардов, когда роскошь была, вне всяких сомнений, соблазном для аристократии, стремившийся выделяться не только богатейшими одеждами, но и новыми веяниями моды.

Сладострастие влюбленности, нежными крыльями витали над старинными картинами, фресками затем, чтобы показать не с чем не сравнимое состояние фешенебельного дома- невероятные богатства, описанные в приключенческих романах, сравнить можно лишь с изысканностью полуночного, призрачного звучания, как будто мраморные красоты мира искушено нашёптывали владельцам чувство прекрасного, более возвышенного о многоликих силуэтах, не от мира сего, странствующих по неизведанным просторам призрачного сладкоголосья луны, ласкающим голосом, завораживая белоснежный мрамор художественными образами малораспространенного антиквара.


С этой книгой читают
В мире, где опасность и предательство подстерегают за каждым углом, разворачивается история, поднимающая жанр криминального триллера на новый уровень, превосходя работы Грэма Грина, Донны Тартт и Марио Пьюзо. Главный герой, адвокат с прошлым разведчика, втянут в глобальный заговор, где каждая ошибка может стать фатальной. Смелый и многослойный, этот роман погружает читателя в эпицентр интриг, где напряжение не спадает до последней страницы.
Второй шанс даруется не всем. Главное, не терять надежды, и верить в силу любви.Героиня теряет и веру, и надежду, как ей кажется, и намерена расстаться с жизнью, не видя смысла в её продолжении. Но, видимо, не готова к такому. Она хочет жить и любить. И находит свой подарок.
История Мирославы и Ярослава, которая началась с дождя и лжи. А вот закончилась совсем неожиданным концом. Мирослава расскажет, как со многим справилась именно она: со смертью друга, смертью любимого и любовью, которая была ее всем, но так и не превратилась в рай.
“Кальдрон” – это книга о мире, в котором анархия стала законом, а картели – единственной властью. Здесь дети взрослеют слишком быстро, а смерть становится повседневностью. Маркус, сын правой руки одного из наркобоссов, вынужден жить в сером, жестоком мире, где даже семья – это не убежище, а поле битвы. Среди крови, предательства и боли он ищет ответы и путь к свободе, но находит любовь.Её мир – роскошь, влияние и власть, его – бедность, борьба за
ХI век, Англия. Нашествие на остров армии нормандского герцога Вильгельма, ставшего новым королём Англии, совершенно изменило жизнь Эльгиты, дочери небогатого тана из Восточной Англии. Но она, в отличие от многих, гораздо больше нашла, чем потеряла. Нормандский рыцарь Морис де Гранвиль, завладевший её поместьем, не только дал ей надёжную защиту, но и исцелил её искалеченную душу и научил любить. Буря, шумевшая на острове долгих шесть лет, принесл
Любовь приходит к людям разными путями, никогда не повторяясь. И она бывает тем сильней, чем трудней оказывается дорога к ней. Это узнали на собственном опыте и французская принцесса Иоланда, и дочь шотландского лорда Алекс, и юная англичанка Лора Февершем, которые нашли свою любовь в суровых горах Шотландии. Здесь она осветила их жизнь подобно солнечному лучу в ненастный день и осталась в сердце, даже если с ней пришлось расстаться навсегда.
Сентябрь 2022 года… Российские десантники держат оборону в степи под Херсоном. Их мало, за их спиной – Днепр. И ответ на вопрос «Зачем мы здесь?» превращается в знаменитый девиз ВДВ «Никто, кроме нас!». Эта фронтовая повесть – первый образец «лейтенантской прозы», написанный в ходе специальной военной операции на Украине. Автор, очевидец описываемых событий, во всех подробностях рассказывает о тяжелой боевой работе бойцов Воздушно-десантных войск
Громко хлопнув дверью, я покинула родовой замок и три года чудесно жила в провинциальном Круэле. Варила зелья, приносила пользу горожанам. Недорого, практически задаром. Но в заброшенный дом по соседству переехал ведьмак и тут же попытался отхватить кусок моего огорода. И как светлой чародейке мириться с возмутительным вероломством? Совершенно невозможно! Правда, эпичную битву добра со злом пришлось чуток отложить, ведь с нами случилось неожиданн