«Этот парень мог бы подавать нам кофе»[1], – так в начале 2008 года охарактеризовал Барака Обаму бывший президент США Билл Клинтон. В телефонном разговоре с сенатором Тедом Кеннеди он с гневом обрушился на темнокожего политика, который «появился ниоткуда» и лишает его супругу полагающегося ей по праву президентского кресла. В Америке, действительно, никто не ожидал, что молодой сенатор от Иллинойса сможет сделать столь головокружительную карьеру, только в 2004 году получив место в Конгрессе, а уже в 2008-м заняв Овальный кабинет Белого дома. Обама оказался блестящим шоуменом, сумевшим превратить американскую предвыборную кампанию в яркий спектакль, за которым с восторгом следили миллионы людей по всему свету.
Придя к власти в эпоху кризиса, Обама попытался обратиться к опыту своих предшественников, управлявших Соединенными Штатами в непростые времена. Прежде всего, речь идет об Аврааме Линкольне, который был президентом в эпоху Гражданской войны, и Франклине Рузвельте, находившемся у власти во время Великой депрессии. По их примеру он создал команду соперников, включив в администрацию чиновников, придерживающихся диаметрально противоположных взглядов от республиканца Роберта Гейтса, который остался во главе Пентагона, до левого либерала Стивена Чу, назначенного министром энергетики. Однако, в действительности, политика Обамы формировалась узким кругом людей, которые сами именовали себя «рыцарями круглого стола» по аналогии с командой советников Джона Кеннеди.
Под их давлением Обама провел через Конгресс леволиберальные реформы, в первую очередь, конечно, реформу системы здравоохранения, которая навсегда теперь будет ассоциироваться с его именем. В консервативной Америке закон, вводящий обязательную медицинскую страховку для всех граждан, был воспринят как «социалистический», и по стране прокатилась волна выступлений против «большого правительства»». Возникло так называемое «Движение чаепития», участники которого уверяли, что отстаивают американскую свободу словно первые колонисты в эпоху бостонского чаепития и призывали выкинуть из Белого дома «темнокожего Че Гевару».
Конечно, Обама мог повторить судьбу Билла Клинтона, который в 1996 году отказался от леволиберальных лозунгов, сдвинулся в сторону политического центра и легко избрался на второй срок. Однако президент решил идти ва-банк, заявив, что предпочитает пробыть на своем посту один срок, но быть «хорошим президентом», нежели просидеть два, но быть «президентом посредственным». Излюбленной метафорой американских политологов стало сравнение Обамы, отказывающегося отойти от выбранного курса, с героинями фильма «Тельма и Луиза», которые, спасаясь от полиции и не желая провести остаток жизни в тюрьме, на полном ходу слетают в пропасть.
В эпоху экономического кризиса, который многие сравнивали с Великой депрессией 30-х годов, идеей фикс для президента стало «сохранение среднего класса». Ради этой цели Обама готов был даже бросить вызов финансистам с Уоллстрит, которых он вслед за леволиберальными комментаторами окрестил «жирными котами». Он начал добиваться увеличения налогов для состоятельных граждан. И хотя налоговую реформу в Конгрессе прокатили, назвав ее «дорогой к классовой войне», Обама сумел резко поднять свой рейтинг: ведь образ американского Робин Гуда, был востребован в стране как никогда (не случайно в 2011 году в США зародилось еще одно протестное движение, получившее название «Оккупируй Уоллстрит»). Тем не менее многие политологи сравнивали Обаму с Гербертом Гувером, президентом, который делал все возможное, чтобы вывести страну из кризиса, но в итоге был объявлен виновником Великой депрессии.
Бывший гарвардский профессор права во внешней политике, Обама попытался осуществить прагматичную революцию. Он надеялся «достучаться до правящей элиты в тех странах, которые традиционно считались геополитическими соперниками США и выстроить новые альянсы. Как отмечал лондонский политолог Анатоль Ливен, «по примеру Британии, которая в 1890-е годы начала отказываться от своих обязательств, заключая сделки с другими государствами и перекладывая на них ответственность за решение региональных проблем, США сейчас также пересматривают свою внешнеполитическую стратегию»[2]. В этом смысле очень показательным эпизодом стала ливийская кампания, когда Обама решил занять место на скамейке запасных, выдвинув на передний план европейские державы. Объявив перезагрузку в отношениях с Россией, демократическая администрация, фактически, похоронила планы расширения НАТО. Кроме того, несмотря на флирт с радикальными суннитами, которые правили бал на Ближнем Востоке после так называемой «арабской весны» Америка начала сдавать позиции в регионе. Провалился и проект «большой двойки» – эксклюзивного альянса США и Китая. В американском истеблишменте Обаму называли безвольным тюфяком, проводящим политику умиротворения. А в странах, с которыми темнокожий президент пытался наладить диалог, его инициативы не воспринимали всерьез. Как отмечал в 2009 году советник экс-президента Буша-младшего Карл Роув, «Америку сегодня возглавляет суперзвезда, а не государственный муж. Это может принести мимолетное восхищение зарубежных аудиторий, но вряд ли способствует продвижению долгосрочных интересов США»[3]. В общем, лидер, который обещал американцам радикальные перемены, вынужден был, в итоге, просто плыть по течению. Ему катастрофически не везло, и журналисты с иронией называли его «счастливчиком». И какие бы разумные рецепты ни предлагал Обама во внутренней и внешней политике, с каждым годом он все больше напоминал «рыцаря печального образа» Дон Кихота, борющегося с ветряными мельницами.
