Глава 1
Никто не знал, когда началась эта война. Учебники истории регулярно переписывали, а свидетели ее начала были давно мертвы. Уверенно можно было сказать лишь одно – шла она очень долго и в своей кровожадности никогда не останавливалась. Калман и его сверстники были убеждены, что случилась она около века назад, его родители твердили, что уже точно больше, а редкие живые бабушки или дедушки были уверены, что точно не меньше пары столетий. Каждый день его жизни, почти на всех уроках в школе или на собраниях на работе им торжественно сообщали, что победа невероятно близка, враг почти повержен, но этого всё не происходило. И так было всегда. Уже много поколений подряд они жили в непрерывном противостоянии, причем вечно с сокрушительными победами, неоспоримыми доказательствами зверств противника, новыми призывами и новыми жертвами. Это повторялось, вероятно, уже много лет подряд, и никто не мог сказать точно сколько, возможно, и правда века, а может, и тысячелетия…
После положенного по уставу обеда, продолжительностью целых 20 минут, Калман вышел на небольшой, обшарпанный временем балкон, с неприятным видом на такую же необустроенную площадь перед заводом и закурил. Отравляться сигаретным дымом по нынешним временам считалось невероятной привилегией, за это полагался солидный штраф с и без того мизерной заработной платы, а также всяческое порицание за ежедневное, пусть и единичное, отлынивание от необходимого и такого важного для жизни страны и фронта труда, но он не был готов от этого отказаться. В тот момент Калман делал то, что большинству вокруг очень сильно не нравилось, и отчего-то, именно по этой причине, чувствовал себя по-настоящему свободным, с наслаждением затянувшись в очередной раз.
Немногочисленные, абсолютно квадратные и во многом разрушенные временем многоэтажки выглядели отвратительно, словно что-то чужеродное выросло на этой многострадальной земле и никак не могло вернуться обратно. Возле их подножия, почти по колено в грязи, копошились люди. Некоторые что-то сажали, иные вешали белье, а оставшиеся просто пили, отмечая очередное окончание смены. Над всем этим висел вечный непроглядный смог, не позволяющий разглядеть очертания даже солнца. Исходил он от заводов по производству оружия, коих в его небольшом городе было несколько, но жаловаться было не на что, такая картина царила по всей стране, даже в столице. Сам Калман, конечно, никогда не был там – покидать место прописки, жителям периферии, категорически запрещалось, однако те, кто по разным причинам в тех местах бывал, украдкой рассказывали, что даже там, особенно в центре города, из-за невероятно плотного смога, почти никто не живет.
Калман еще раз затянулся, уже до фильтра, и закрыл глаза. В эту же секунду сзади, над дверью загорелась старая красная лампа, и раздался противный воющий звук – это был сигнал для немногочисленных курильщиков о том, что необходимо вернуться к работе. Он устало потушил остатки сигареты о давно нечищеную пепельницу и открыл дверь. Цех привычно гудел и скрежетал разнообразными звуками. Как и все в его районе, Калман работал с 14-ти лет на производстве бомб, но к своим 20-ти годам уже достиг должности главного специалиста. Его отец в свое время трудился там же и старался делать свою работу качественно, а когда приходил домой, продолжал пичкать сына самыми важными моментами, и делал это чуть ли не с его пеленок. Калман не перечил, просто внимал и еще до смерти отца успел порадовать родителя успехами в карьере. Реализовать это было не сложно – необходимое количество компонентов, на определенной основе, и устройство старых механических конвейеров мог бы изучить и идиот, но почему-то для многих такое простое знание казалось выше их возможностей.
– Хэй, Мрак! – окликнул его начальник – старый лысый и тощий дядька лет 55-ти. – Сколько можно прохлаждаться? Целых пять минут!
– Уже иду, видишь? – огрызнулся Калман и спустился в цех.
Кличка «Мрак» приклеилась к нему невероятно давно, еще со школьной скамьи, и никак не хотела оставить. И Калмана назвали так потому, что он предпочитал не разделять общих веселий и впоследствии ежедневных празднований по случаю окончания смены.
– Когда ты уже привыкнешь, что курить нужно быстро? – спросила у него давняя подруга и верный заместитель Алма.
– Сам разберусь. Что там у нас с исходниками?
– Пока не подвезли. Ждем, третий день.
– Они в который раз поставки задерживают. Если так пойдет дальше, план до конца месяца точно не выполним.
– Не дрейфь! – усмехнулась Алма и подмигнула. – В первый раз что ли?
Калман улыбнулся в ответ. Она была, как всегда, права. Сколько раз они чуть ли не самостоятельно вставали за конвейер, чтобы сдать всё вовремя. А уж сколько ночевали в грязной подсобке, воняющей плесенью и крысами, так и не счесть. И всегда каким-то чудом, чуть ли не в последний момент им всё удавалось. Калман невольно окинул подругу взглядом и пошел на обход цеха, точнее того, что от него осталось. Это некогда величественное строение, размером в несколько акров земли, уже давно выглядело словно решето. Чинить прохудившуюся в некоторых местах крышу или разбитые окна было некому и не на что. Пространство под конвейерами еще как-то старались защищать, латая дыры в потолке своими силами, но на остальное во многом было наплевать, в том числе и на рабочих, большинство из которых трудилось здесь и день, и ночь и в дождь, и в снег. Калман прошел почти до конца и очень скоро, осторожно осмотрел тот самый конвейер, который волновал его сильнее всего. Из-за чрезмерной близости к сырости и отсутствию нормальной смазки, он уже давно работал не совсем исправно, ну а в последнее время, почти на издыхании.
– Всё плохо, начальник, – сказал ему сзади один из его рабочих – приземистый сухой старик, с потухшими глазами. – Боюсь, что без запчастей и неделю не протянет.
– Вижу, – бросил Калман.
– Нам бы добыть их, начальник, – вступил второй рабочий – высокий и седой мужчина с одутловатым лицом. – Если встанем, потом оштрафуют.
– Да знаю я всё! Идите, работайте!
Калман вновь осмотрел то место, которое его так сильно беспокоило. Своими силами он с Алмой уже чинил его много раз, но теперь это было почти невозможно. Некоторые важные детали серьезно проржавели и поизносились, а новые поступали очень редко, порой их приходилось ждать годами.
– Хэй, Мрак! – окликнул его знакомый голос. Это был его друг Ган. Он служил в должности такого же главного специалиста, только в соседнем цеху. – Еле тебя нашел, – продолжил Ган и привычным движением заправил за уши выбившиеся из резинки длинные пряди волос. – Что у вас с исходниками? Мы третий день ждем.
