Вторжение северян застало терратос Аканов врасплох. Парламент вел какую-то свою игру, но она, скорее, была связана с растущим недовольством народа терратоса. В городских жандармериях пополнялись оружейки, пехотные и кавалерийские корпуса под видом маневров разворачивались близ крупных городов, а тайная жандармерия, не смыкая глаз, искала заговорщиков и бунтарей. Не было дела парламенту до того, что происходит на северных границах терратоса, малочисленные гарнизоны пограничных корпусов, упразднение дорожной жандармерии, разгул бандитизма в предгорьях – это было на руку северянам, которые давно мечтали о богатых местах в предгорьях. Уголь, руда, соляные копи, вековые хвойные леса на склонах, золотоносные реки в узких долинах – все это, по мнению северян, настало время взять. Терратос Аканов погряз в пороке, в склоках властей, но пришла война… Костлявая старуха в рубище, пропитанном кровью, довольно скалясь, разжигала топку очередной кровавой бани.
Тек, охваченный во многих местах пожарами, напоминал слоеный пирог, уже второй день на его улицах шли бои. Было непонятно, что происходит в самом городе. Наспех сформированная дружина самообороны из армейцев, которым посчастливилось вырваться из окружения у Северного форта, городских жандармов и простых жителей, взявших в руки оружие, с трудом удерживала натиск все прибывающего и прибывающего противника. Кольцо почти замкнулось, северяне все еще не могли взять станцию воздухоплавания и депо, откуда вывозили раненых и куда успел прибыть единственный состав с отрядом жандармов из Мьента, что охраняли каторжан на шахтах. Несмолкающая стрельба в городе, завывание подлетающих снарядов, выпущенных из мортир противника, взрывы… и ранее не очень-то живописный город теперь превращался в руины и одно большое кострище. Северянам было плевать на город, он был им не нужен, им нужен выход к предгорьям, а Тек этому сильно мешал.
– Я никогда так не ждал ночи, как сейчас, – сквозь зубы процедил Кинт.
С Сартом и Гратом он добрался до окраин Тека к полудню, а не к рассвету, как надеялся, из-за того, что пришлось обходить большой отряд противника, который пешим порядком прошел горными тропами и спустился к Теку с западной стороны. Наверняка не обошлось без предательства со стороны местных контрабандистов, хотя не обязательно, за последнее время в приграничном городе появлялось все больше северян, они просачивались в Тек теми же тропами, которыми водили свои обозы с контрабандой. Кинту было непонятно, почему пал Северный форт, и с той стороны удалось вырваться лишь двум небольшим отрядам армейцев и жандармов пограничного корпуса.
Троица расположилась на поросшем лесом холме, в плотном колючем кустарнике. До города не более пяти сотен шагов, которые, пустив лошадь в карьер, можно преодолеть, не успев сосчитать до десяти, но внизу, у крайних домов, как раз расположился противник. Отряд штыков в пятьдесят, да еще звено артиллеристов, стараются, неторопливо и размеренно бьют из мортир по депо, пытаясь подавить сопротивление обороняющихся. Мелкие группы красных мундиров – в такую форму были одеты солдаты противника – то и дело снуют по улицам, выходящим на западную окраину Тека. Похоже, пройти по некоторым они не могут – мешают спешно сооруженные баррикады и малочисленные группы сопротивления.
– Грат, будь здесь, наблюдай, а мы с Сартом пока соберем все, прежде чем идти в город, и лошадей придется оставить, пойдем в город пешком. – Кинт отвлекся от наблюдения за окраинами города в подзорную трубу.
Как только начало темнеть, они пошли по узкой тропе вниз и параллельно окраине города. Рядом была старая ферма, огороженная каменным забором – камни, что выдавливала земля на протяжении нескольких сотен лет, поколения фермеров укладывали по периметру фермы. Укрытие подходящее, вдоль забора подкрались к самой ферме… Бум! Бум! – в очередной раз артиллеристы выпустили снаряды в сторону депо. За мгновение вспышек двух выстрелов Кинт успел оценить обстановку.
– Надо с этими мортирами что-то делать, – прошептал Кинт, присев за забором. – Грат, прикроешь, Сарт, за мной!
Скинув ранцы и все лишнее, Кинт и Сарт, пригнувшись, побежали вдоль забора, звуки непрекращающегося боя позволяли красться быстро, почти бежать, не боясь нашуметь. Две притулившиеся друг к другу лачуги, сараи и два звена артиллеристов противника, за ними длинная телега со снарядными ящиками и бочонками с порохом… Пехота в очередной раз пошла на прорыв забаррикадированных улиц.
– Сиди здесь, если заметят, то не давай им стрелять по мне, после каждого выстрела перемещайся, не торчи в одном месте.
– Угу, – ответил Сарт, вытер рукавом вспотевший лоб и положил карабин на каменную ограду.
Кинт скатился в придорожную канаву, прополз немного и поднял голову над дорогой. Возница и два солдата противника разгружают ящики и бочонки на землю рядом с телегой. Спустя несколько минут телега покинула позиции артиллеристов, а Кинт, прижимаясь к земле, пополз вперед. Замерев и дождавшись, когда двое солдат понесут очередной ящик к мортирам, Кинт вскочил и что было сил рванул к ящикам и бочонкам, вынув пробки из нескольких, повалил их на землю. Затем, схватив один из бочонков и рассыпая порох, стал быстро, пятясь назад, отходить к канаве, у которой чиркнул огнивом по пороховой дорожке. Прыгнув в канаву, побежал, чавкая сапогами по смердящему месиву сточных вод. Яркая вспышка, переходящая в какой-то рев, а потом взрыв, крики, еще взрыв… Старые лачуги сдуло, не говоря уже о находящихся рядом людях, в голове у Кинта звенело и, пытаясь перекричать шум в ушах, он схватил свой карабин и, сильно дернув за рукав Сарта, сказал:
– Назад! К Грату!
В центр города пробирались переулками, иногда проходя дома насквозь, то есть влезая в окна и выходя с другой стороны тоже через окна. Несколько раз они были обстреляны, то ли кем-то из горожан, то ли группами противника, снующими по городу, вступали в перестрелки с красномундирниками, но, не ввязываясь в бой, уходили переулками, чердаками, горящими крышами… Через два часа уставшие, с испачканными копотью лицами Кинт, Сарт и Грат наконец пробрались на улицу, где находился дом Григо. Вырываясь из окон, гигантские языки пламени облизывали фасады каменных зданий. Дом Григо тоже горел, его черепичная крыша уже провалилась внутрь, перекрытия обрушились… По улицам метались перепуганные люди… женщины, прижимающие к груди младенцев, мужчины с котомками. Кругом царила паника и неразбериха, лежали обгоревшие тела, запах горелого мяса, отовсюду крик и стоны… Кованый забор у дома Григо был разворочен взрывом, у чудом уцелевшей каменной конюшни Кинт заметил женщину, затем из цоколя горящего дома выбежал какой-то парень.
