Глава первая. Выжженный мир
За спиной Гундагара с резким грохотом захлопнулись ворота замка. Король поморщился: звук резко отозвался в голове, которая и так раскалывается от жары. Впрочем, головная боль – его постоянный спутник с тех самых пор, как он себя помнит. К ней мужчина давно привык и даже почти не замечает, как боль сдавливает виски или горящим угольком вонзается в глаз. Он уже смирился.
А вот с адской жарой, которую тоже помнит сызмальства, смириться так и не смог. Вот и сейчас он содрал с плеч тяжелый парадный плащ и бросил его на валун прямо у ворот. Ничего не случится с тканью, а ему хоть немного легче станет. И что с того, что он теперь выглядит не по протоколу? Это папенька с маменькой всегда блюли церемониал. Но Гундагар – король. Ему закон не писан.
Мужчина покачал головой. До последних дней отец всегда был при параде. Даже отдавая душу высшим существам, возлежал на тронном ложе в ослепительно белой сорочке и парадных красных шароварах, а начищенные туфли вполне могли сыграть роль зеркала. Тяжелый королевский плащ ниспадал с ложа живописными складками. И все это так странно контрастировало с нездоровым, голубым оттенком его лица. На иссохшемся перевернутом треугольнике головы двумя провалами зияли глазницы, а губы по цвету сравнялись с кожей. Но редкие волосы аккуратно причесаны и уложены, да и пахло от отца-короля не смертью, а изысканным парфюмом. Наверняка, если бы за несколько лет до того, он не передал корону сыну, то и тяжелый обруч, сдавливающий виски не хуже мигрени, тоже водрузил бы на голову.
Гундагар за своим внешним видом не следил. Как можно думать о такой ерунде, когда все они сгорают заживо? Матушка, конечно, не слишком была довольна его поведением, но плевать. Вот и сейчас, в очередной раз вырвавшись из замка, почтительный сын предварительно оставил корону под присмотром королевы-матери. Не хватало еще бродить с раскаленным металлом на голове – золото греется очень быстро.
Королева Магда каждый раз недовольно кривила губы, когда сын в очередной раз попирал традиции, почитаемые тысячелетиями. Сама-то она соблюдала их все. Как и король, всегда представала перед окружающими при полном параде. Прическа – волосок к волоску, а поверх серебряных нитей тонкий золотой вдовий обруч. Пышное и жаркое платье с воротником, туго перетянутая тонкая талия, туфли. И обязательная накидка с меховой оторочкой. Ради чего так с ума сходить? Впрочем, все они тут двинутые.
Гундагар закатал рукава, совершенно не заботясь о том, что мнет ткань, потом поступил так же и с шароварами. Пришлось повозиться, чтобы широкие штанины не сползали обратно! Стало чуть легче: теперь ткань не липла к противно-потному телу, а обжигающий ветер, тут же ожегший кожу… С ним ничего не поделаешь, придется мириться.
В очередной раз король подумал, что пора бы отменить весь этот церемониал к чертовой матери. Не до красивых нарядов. Спасибо, что есть электроволновые машины, стирающие их вещи – а то бы они все давно в засаленных от соленого пота одеждах щеголяли. Сейчас же чисто, да и ладно. Надо переходить на более свободные одеяния, которые защищали бы от солнца, а не добавляли тепла тогда, когда это не нужно. Но это важно матери. А мать король любил, потому и оставил в живых.
Сейчас же он еще и порадовался тому, что матушка наверняка сидит в прохладном подвале, а не в тронном зале, где горячо от раскаленных камней и обилия окон, в которые светит злое солнце. В подвале еще не так, там пахнет плесенью и слегка сыро, там дышится легче. И в подвале нет окон, так что маменька не увидит, как ее коронованный сын ходит, словно последний крестьянин. Впрочем, и ему не след задерживаться у замка, а то не ровен час изжарится.
Открыв зонтик и защитив голову от пекла, король двинулся к скалам. Каждый день он проделывал этот путь вместо того, чтобы сидеть вместе со всеми в прохладном подвале, где не плавятся мозги и не кипит кровь от жары. Но он король, и должен заботиться о Магде, о Лайонелле и Адире, своих детях. Кто же принесет им воды, если не он? Заодно можно отдохнуть от этой затхлой атмосферы, от запаха смерти, буквально пропитавшего воздух.
Да, смерть ходит рядом, как бы Гундагар ни пытался это отрицать. Того и гляди иссякнет родник, благодаря которому они держатся последнее время. А у крестьян жидкости немного, да еще попробуй, отними воду. Им уже все равно, король ты или не король. Инстинкт выживания сильнее присяги. С едой тоже дела обстоят плохо. А проклятые инженеры не торопятся довести до ума спасательные капсулы…
Мужчина нырнул в едва заметное отверстие, зиявшее в скале. Эту пещеру он открыл еще ребенком. И, как тогда, испытал ощущение восторга пополам с ужасом. Но если тогда эти чувства были продиктованы таинственностью места, в котором он случайно оказался, то теперь все иначе. Восторг вызывало то, что сейчас Гундагар хотя бы слегка утолит жажду, терзавшую его постоянно. Ужас – осознание того, что вскоре и эта маленькая радость окажется ему недоступна. И нечем будет напиться самому, напоить принца и принцессу, мать. Всех ждет страшная смерть в муках, от жажды.
Услышав тихий плеск, король инстинктивно сглотнул и снова поморщился, когда сухой язык коснулся сухого же неба и прилип к нему. Отодрав его, мужчина поспешил к роднику. Как сильно изменился источник за последние тридцать лет! Тогда толщина потока была примерно с руку его отца, теперь – с мизинец его сына. Скоро струйка станет тоньше волоса, а затем и вовсе исчезнет. С этого момента они будут обречены.
Гундагар опустился на колени, снял с пояса кожаный мешок и подождал, пока тот заполнится драгоценной влагой. Ни один золотой обруч, ни один царский трон и власть не стоят и капли чистой родниковой воды! Затянув на горловине шнурок, мужчина надежно закрепил мешок на поясе и лишь потом напился вдоволь. Не удержавшись от соблазна, умылся. Все равно эта вода уйдет в недра, он не крадет ее у своих детей.
Пора возвращаться, но король не торопился. Вода в замке еще есть, ведь он не пил со вчерашнего вечера. Еда есть тоже. А ему хочется еще немного побыть одному. Поэтому Гундагар направился дальше, вглубь в пещеру, и вскоре вышел на побережье. Точнее, он знал, что раньше это было побережьем. Мужчине известно это из рассказов матери и отца, а тем – от своих стариков и далее по цепочке. Моря тут не было уже примерно тысячу лет.
Но королю нравилось бродить в тени скал, шуршать песком, который здесь нагревался не так сильно, как там, где его жалило солнце. Гундагара всегда восхищал этот бескрайний простор – куда ни кинешь взгляд, всюду ровные барханы. Наверное, если бы вместо них тут шумели волны, вид был бы еще более впечатляющим. Столько воды сразу!
