Виолетта Зотова
– Пора, – мяукнул фамильяр.
– И что мне надо делать? – заплетающимся языком спросила я.
– К зеркалу пошли, – ответил Второй уже устремляясь в коридор, где у меня висело большое зеркало во весь человеческий рост.
Мой багаж стоял аккурат рядом с зеркалом, привычка у меня такая, ставить сумки именно в этом месте, как оказалось, привычка полезная. Я сгребла смартфон со стола, правда сама не знаю зачем, в Сиринити мне он точно не пригодится, но опять же, дурацкая привычка таскать его везде с собой сработала и сейчас. Я даже зарядку для него в одну из сумок положила, мало ли, может пригодится. Я честно, хотела добраться до зеркала сама, хоть по стеночке, но сама, да только этому не суждено было сбыться. Я банально даже до стеночки дойти не могла, при попытке оторвать пятую точку от стула, мир почему-то превращался в дичайшую карусель и вращался, вращался, вращался, причём с бешенной скоростью. На помощь мне пришла, как ни странно, Ленка, хотя выпила она гораздо больше меня, но чувствовала себя несколько увереннее, или "автопилот" у неё более опытной и надежной модели, чем мой собственный. В результате, подпирая друг друга по типу шалаша, мы в обнимку осторожненько начали продвижение к намеченной цели, от этой цели нас, собственно, отвлёк непонятный звук, напоминающий хрип, или кашель.
С трудом сфокусировав взгляды на предмете, издающим эти странные звуки – мы чуть не рухнули. Вы когда-нибудь видели ржущего кота? Нет? Вот и мы не видели до сегодняшнего момента. Это чудище, лежало на спине, дрыгало всеми четырьмя лапами и в добавок к этому хвостом, и реально покатывалось со смеху.
– Ну и что, ик… мы так ржём? – попыталась возмутиться я, но получилось как-то жалко, после чего я решила больше рот не открывать, и переждать молча истерику фамильяра.
Ленка говорить и не пыталась, мы с ней только обменялись красноречивыми взглядами и медленно покачиваясь, словно тонкие ивы на ветру, поплелись ближе к зеркалу.
Второй обхохатывался ещё несколько минут, этого времени нам хватило чтобы добраться до зеркала, и ещё раз, теперь уже в мельчайших в подробностях, рассмотреть сие действо. А потом неожиданно раздался тихий щелчок и фамильяр резко успокоился, подобрался, вскочил на лапы и рванул к зеркалу, поверхность которого начала терять свои отражающие свойства. Довольно быстро зеркало стало уже не зеркалом, а скорее ртутной лужей, по поверхности которой время от времени пробегала какая-то рябь, отчего казалась живой и дышащей. Это зрелище манило и завораживало, мы с Ленкой, как стояли в обнимку, так неосознанно и подались ближе к поверхности зеркала. Мне до жути хотелось потрогать эту серебристую поверхность, почувствовать какая она на ощупь, наверняка гладкая и прохладная.
И я, не сдерживая своего порыва, протянула руку, дотронулась пальцами, но не почувствовала ровным счетом ничего, как будто я прикасалась не к чему-то, а просто пыталась потрогать воздух, окружающий нас всегда. Моё любопытство оказалось не удовлетворено, поэтому я решила просунуть руку поглубже, в надежде тогда что-то почувствовать. Сделав так, я действительно почувствовала необычную прохладу в том месте, где рука проходила эту жидкую поверхность. Тут же приободрившись полученным результатом и осмелев, я просунула в зеркало уже всю кисть и не встречая никакого сопротивления, словно заворожённая, всё продвигала дальше и дальше руку в это ртутное ничто.
Как-то неожиданно до моей руки с той стороны что-то дотронулось, мозг сразу нарисовал в голове картину с огромным осьминогом, а надо сказать, этих самых осьминогов я с самого детства ненавижу и боюсь до чёртиков. Дальше тело моё действовало самостоятельно, я вскрикнула, рука на автомате сжалась, зажимая первое что в неё попало. Благодаря инстинкту самосохранения я, соответственно, свою руку решила вернуть на базу, причём немедленно. И мне было совершенно не важно, что в ней в это время было. По итогу я слегка перестаралась и с такой силой дёрнула свою руку назад, что наш с Ленкой хрупкий союз не выдержал натиска и с таким трудом удерживаемый шалаш из наших тел, словно карточный домик полетел на пол.
Тресь. Я упала на спину и приложилась точнёхонько затылком о кафельный пол коридора, и к собственному удивлению ещё и успела при этом вслух выразить благодарность собственникам этой квартиры, причём в явно нецензурных выражениях.
Всегда хотела проверить, появляются ли звёздочки в глазах, если сильно ударишься головой, и теперь я однозначно знаю, что никакие звёздочки не появляются. А вот искры из глаз от дикой боли сыплются сто процентов! И надо бы проверить как там Ленка и что до сих пор зажато в моей руке, но боль казалась невероятно оглушительной, я не могла ни открыть глаза, ни пошевелиться.
– Слезь с меня немедленно! – орал кто-то там, на задворках моего сознания, полностью поглощённого переживанием болевого синдрома.
А ещё кто-то или что-то ползало у меня под ногой, пытаясь её скинуть, а может отодвинуть…
– Эй, ты живая. – Ленка стала меня трясти, приводя в чувство.
– Если не перестанешь трясти, то я точно помру. – скривившись и всё ещё не открыв глаз, прошипела я.
– Ладно хоть живая, – пробормотала Ленка, – а этого, кота-фамильяра ты специально придавила, чтобы без нас не убежал?
– Никого я не давила, – проговорила медленно я, боль стала стихать быстрыми темпами и ко мне этими же темпами возвращался здравый смысл и мышление.
– Да слезь с меня, кому говорю! – возмущался Второй.
– Сейчас помогу, – проговорила заплетающимся языком подруга и что-то там зашуршало.
Потом я почувствовала, как мою ногу приподняли и вскоре опустили обратно, только теперь под ней больше никто не возился. Как мы потом поняли, Ленка сделала это совершенно зря. Котяра начал выть и причитать. Ну, на самом деле, животных я люблю, но, когда они начинают себя так вести – хочется придушить собственными руками.
