– Ну, все, приехали! – громко объявил Романов. – Мы – на опорной орбите. Высота – триста, скорость – три с половиной, вращение в плоскости экватора.
Он обвел взглядом остальных членов международного экипажа, еще сидевших в противоперегрузочных коконах. Выглядели они презабавно – из коконов торчали только головы, и оттого люди сильно смахивали на вылупляющихся бабочек.
Они все-таки долетели! Он благополучно довез всех до загадочной Красной планеты. Шутка ли – восемьдесят пять суток в абсолютной пустоте, от которой тебя защищает лишь тонкая титановая скорлупа обшивки космолета.
– Не слышу заслуженных аплодисментов пилоту, сеньоры и сеньориты! – чуть капризно продолжил Романов. На испанском, официально утвержденном для экипажа языке общения фраза прозвучала особенно высокомерно.
– О, вы неподражаемы, команданте! – хихикнула сзади Наталья Быстрова, единственная женщина-физик, сумевшая преодолеть все рогатки и препоны отборочной комиссии Международного космического центра. – Если вы так же виртуозно сможете доставить нас на поверхность и не промахнуться мимо грузового модуля хотя бы на десяток километров, я вас публично расцелую!
Сергей невольно сжал зубы. Эта женщина, которой следовало по замыслу авторов проекта стать буквально второй половинкой Романова, дабы поддержать мир и гармонию в экипаже, на деле оказалась настоящей занозой – волевой, независимой, острой на язык и имеющей обо всем свое мнение, чаще всего не совпадающее с остальными. Причем на Земле, во время полуторагодового тестирования экипажа на макете миссии, Быстрова вела себя тихоней и почти синим чулком. Это было хорошее время – маленький рай в изолированном геодезическом куполе на прокаленном морозами плато острова Девон, ландшафт которого сильно напоминает марсианский, где обкатывали почти всю будущую марсианскую технику.
Но как только «Арес» стартовал с орбитальной платформы над Тихим океаном, в девушку словно бес вселился! И ведь не заменишь, не отменишь! Пришлось почти три месяца терпеть ее подначки и остроты и с тайной завистью наблюдать за счастливыми парами китайцев и американцев. Те демонстрировали едва ли не образцовые отношения. Ну, с китайцами Сергею было все понятно: партия приказала влюбиться и жениться – они и рады, никаких сомнений. У американцев, пожалуй, отношения складывались несколько сложнее. Романов так до конца и не разобрался: то ли рыжий ирландец был приставлен опекать не в меру самоуверенную и решительную креолку, то ли она полностью подчинила его своей воле и он готов был мчаться к ней на любой чих?..
– Если сеньорита соблаговолит сидеть тихо и смирно до момента посадки модуля на грунт и не станет тыкать своими нежными пальчиками в разные кнопочки на пульте командира, то весьма вероятно, мы совершим действительно мягкую посадку в нужном месте! – Произнеся эту фразу, Сергей постарался как можно суровее посмотреть на плутовку, которая ослепительно улыбалась ему во весь рот.
– Я прослежу за сеньоритой Быстрово, – тихо сказал всегда серьезный Лю Цянминь, навигатор и гений электроники. – Можете спокойно работать, командир.
Старательные китайцы, идеально выучив испанский, стали даже имена и фамилии товарищей произносить на манер уроженцев солнечной Иберии. И Сергей всякий раз не мог сдержать улыбки, когда его называли «Серхио».
– Спасибо, дружище! – искренне улыбнулся китайцу Романов. – Итак, коллеги, начинаем отработку посадки. У вас в распоряжении примерно десять часов. Еще раз проверьте все свое хозяйство, чтобы ничего не забыть, потому что вернуться за ним не получится. Лю, пожалуйста, полный расчет траектории с известными координатами – мне на пульт через час…
Астронавты зашевелились, один за другим покинули противоперегрузочные коконы и разлетелись по корабельным отсекам. «Арес» готовился к первой встрече со знаменитым тезкой…
Челнок в облаке рыжей пыли медленно опустился на шесть выдвижных ног, качнулся и стабилизировался. Погасло бледное водородное пламя, гул и рев стихли. Молчание…
– Ну, вот мы и дома, – сказала через минуту Наташа.
Сергею в ее словах почудилась нотка сожаления. Он бросил быстрый взгляд на свое запястье, где рядом с циферблатом часов светилось круглое окошко «дружка» – психоэмоционального контроллера. Главным его назначением, по замыслу создателей, была оценка в реальном времени настроения марсонавта и уровня его коммуникабельности по отношению к остальным членам экипажа. Предполагалось, что устройство поможет избежать конфликтных ситуаций при решении жизненно важных задач непосредственно на планете и повысит выживаемость экспедиции в целом.
В теории все звучало убедительно, и теперь марсонавтам предстояло проверить контроллеры на практике. Обмануть же хитрое устройство было практически невозможно. Сейчас «дружок» Романова продемонстрировал желто-оранжевую палитру скрытого напряжения и недовольства по отношению к Быстровой. Только этого не хватало!..
– Лю, передаю тебе бразды правления! – поспешно произнес Сергей и с облегчением вздохнул.
На «Аресе» командиром был он, но на поверхности команду должен был возглавить Лю Цянминь, самый серьезный и ответственный человек из всех, кого знал Романов.
– Принимаю, сеньор Романо…
Лю немедленно приступил к своим обязанностям и первым делом активировал наружные системы наблюдения. Спустя минуту камеры челнока показали панораму окрестностей места посадки.
– Это что такое, сеньоры? – напряженным голосом поинтересовался Рональд Макклинток, рыжий и конопатый, как истинный ирландец.
– Это?.. – Сергей вгляделся. – Это жилой модуль, который плохо приземлился и лежит на боку.
– Серхио, его нужно будет поднять, – строго сказал Лю.
– Слушаюсь, команданте! Будет исполнено, команданте!.. – с серьезным видом откликнулся Романов и тут же развел руками. – Если удастся придумать для этого способ. Пока ничего дельного в голову не приходит…
Еще в полете команда решала, кто из них первым ступит на планету. Генератор случайных чисел выдал это счастье китаянке Чжао Сюлань. Сергею нравилось, что у китайцев до сих пор в ходу осмысленные имена. Хорошенькую Чжао по-китайски звали Прекрасной Орхидеей. Но сейчас, когда в белоснежном объемном скафандре для открытого космоса топталась в переходном тамбуре, она скорее была похожа на медвежонка.
Чжао первой спустилась по трапу и подождала Лю, который, конечно же, отправился следом, заявив, что как начальник экспедиции имеет право. При всей своей феноменальной дисциплине, эти двое иногда позволяли себе проявление истинных чувств. Вот и теперь – отправились к жилым модулям и контейнерам, взявшись за руки.
Затем Сергей помог спуститься Стасику – так он окрестил восьминогого грузового робота, предназначенного для сопровождения пеших маршрутов исследователей. Макклинток тоже смог удивить всех. Ирландец лихо спрыгнул с трапа на землю, повернулся и громко сказал:
