Глава 1. Пролог
20 июля 2032 года, США, Хьюстон, Космический центр имени Линдона Джонсона, Центр управления полётами NASA.
Сегодня был важный день, и, от того в центральном зале особенно многолюдно. На своих рабочих местах присутствовало около двух десятков человек, с головой погружённых в работу.
Кроме занимавших всю стену пяти огромных экранов, на которых высвечивалась общая информация, перед каждым сотрудником центра на трёх-четырёх мониторах отображалась предназначенная лично ему информация.
Справа, в дальнем углу, за соседними столами работали двое мужчин. Первый – чуть полноватый, пятидесяти с лишним лет постоянно хмурился, озабоченно глядя на свои мониторы. Второй же его товарищ, лет тридцати с небольшим, вглядывался в поступающую к нему информацию с любопытством и некоторым предвкушением.
– Связь устойчивая? – спросил первый.
– Да, телеметрия поступает без потерь, – ответил второй.
– Уже пять минут как «Рассвет-2» провёл последнюю корректировку курса, а результата ждать ещё десять, – произнес его товарищ и вздохнул.
– Как ни как, двести семьдесят миллионов километров. В конце концов, мы шли к этому моменту три года, так что э-э-э… девять минут это не так и много.
– Вот только как медленно они тянутся!
– Это да…
– Если зонд промахнется мимо Цереры и не сможет выйти на орбиту…
– Шансы на повторную корректировку есть.
– Вот только дополнительная корректировка, даже если она и окажется успешной, это расход драгоценного топлива, необходимого на обратный путь! Какой смысл лететь на астероид за пробой грунта, если мы не сможем доставить его обратно на Землю?
– Ну… в самом худшем случае, при критической нехватке топлива обратная дорога просто займёт больше времени – не пять лет, а, допустим, десять.
– Замечательно… Через… семь минут мы узнаем, когда станут известны результаты этой миссии. При нашей жизни, или же образцы реголита будут исследовать наши правнуки…
– Ну, ну! Больше оптимизма, друг! В конце концов, внезапно всё может пойти согласно расчётам! Не зря же мы их делали? Да и не первая это миссия в пояс астероидов. Вон, предыдущий «Рассвет» до сих пор вокруг Цереры крутится! Так что шансы на успех на данном этапе более чем хорошие! Хочется переживать – попереживай за спускаемый аппарат.
– Вот! И в самом деле! Ты же помнишь миссию «Розетты» к комете Чурюмова-Герасименко? Тогда спускаемый аппарат «Филы» вместо штатного приземления трижды отскочил от поверхности как резиновый мячик и в итоге угодил в трещину! Более того, трещина оказалась в тени, отчего его солнечные батареи оказались полностью бесполезными, и он банально там замёрз!
– Ну, программу-минимум на заряде аккумуляторов аппарат отработал! – ответил младший из наблюдающих и, глянув на часы, добавил: – Осталось четыре минуты.
– В том то и дело, что «программу-минимум». А если бы ему надо было вернуться к «Розетте» с образцами грунта? Как бы он взлетел, лёжа на боку, и к тому же в трещине?
– Это да, но надо помнить, что комета – это пятикилометровая картофелина неправильной формы, а Церера – шар диаметром почти тысячу километров со слабеньким, но вполне ощутимым гравитационным притяжением, да и поверхность у неё куда ровнее. Не говоря уже о том, что инженеры тоже не зря свой хлеб едят, и недочёты, из-за которых «Филы» сел не самым лучшим образом, были учтены, – терпеливо ответил более молодой мужчина, снова взглянул на часы и добавил: – Две минуты.
– Эх-х-х… – вздохнул его старший коллега. – Ну, будем надеяться, будем надеяться… Хочется всё же разложить на отдельные атомы пробу грунта и раз и навсегда поставить точку в споре о происхождении пояса астероидов. Что это – «строительный мусор», оставшийся со времён формирования Солнечной системы или осколки погибшей планеты?
– Ну, первый вариант куда как более вероятен… – осторожно заметил его товарищ.
– Это да, но пока не исследуем реголит, ничего точно сказать нельзя. А для этого надо хотя бы, чтобы «Рассвет-2» вышел на расчётную орбиту!
– Вот оно! Смотри! Пошла информация! – воскликнул более молодой наблюдатель, и они оба уткнулись в экраны.
– Та-а-ак… Время работы двигателя… Изменение скорости… Вектор движения… Расстояние… Идеально! Просто идеально! – прошептал старший коллега и хлопнул по плечу своего товарища. – Видишь! А ты сомневался!
– Теперь дело за малым, – ворчливо заметил тот – отработать всю программу наблюдений, отправить на Цереру спускаемый аппарат, а потом поймать его и вместе с добычей вернуть на Землю… Но, надо признать, первый шаг сделан, и сделан хорошо…
16 июля 2037 года, США, Хьюстон, исследовательская лаборатория NASA. (пять лет спустя)
Образец грунта полученный с Цереры, крупнейшего объекта в поясе астероидов, по привычке называли реголитом, хотя он имел очень мало общего с образцом, полученным в своё время с Луны.
Поверхность спутника Земли покрыта, если говорить просто, многометровым слоем смеси пыли и песка, слегка сцементировавшейся под воздействием вакуума.
В отличие от лунного реголита, образец доставленный с Цереры, состоял, как и ожидалось, из гидратов и карбонатов, самым неожиданным из которых оказался карбонат натрия, или попросту сода. Кроме этого, были обнаружены богатые железом глинистые минералы, например, кронстедтит, которому Церера и обязана своим коричнево-серым цветом.
Но всё это снаружи, на поверхности – тонкий слой, что на месте посадки спускаемого аппарата составлял всего лишь восемнадцать сантиметров. А вот уже под ним залегал обычный водяной лёд, который, согласно некоторым расчётам, покрывал малую планету слоем толщиной в сто километров и по объёму содержащейся в нём воды превосходил все океаны Земли вместе взятые.
Ожидаемо, банально, скучно. Всё это, большей частью, лишь подтвердило и уточнило данные, полученные дистанционно. Казалось бы, на что были потрачены десять лет (включая время на подготовку к миссии) и сотни миллионов долларов?
Но… было одно «но»… Лед, добытый спускаемым аппаратом, включал в себя три молочно-белых, кристалла. Два размером с ноготь и один величиной со спичечную головку. Кто бы мог подумать, что эти крохи приведут к столь значительным последствиям?! Никто.
* * *
– Абрахам, Что показал спектрограф?
– Жуткая мешанина! Преобладает, как и ожидалось, кремний, но, помимо него, ещё три десятка элементов!
– Интересно. А другие два кристалла?
– Как ни странно, Питер, у всех трех образцов химический состав идентичен. Можно предположить, что такая аномалия для данного минерала является не исключением, а правилом.
– Да у них, вообще, аномалия на аномалии! Минералы образуются при остывании вулканических пород, кристаллизуются из расплава, а не сидят во льду, словно замёрзшие рыбы!
