Я наблюдал за ней почти с самого её рождения. Не могу сказать, почему именно к ней меня отвёл мой сон, но оказавшись в незнакомом доме у деревянной колыбели и разглядев в ней сопящий комочек, я ощутил странную смесь радости, спокойствия и покорности. Я получил облегчение и ясное знание, что с этого момента буду присматривать за ней, оберегать её и ждать начала нашей истории.
Всё время я был неподалёку от неё, на той стороне реальности, где она не могла разглядеть меня раньше срока. Моим голосом говорили с ней книги, мои мысли читала она между строк, моё незримое присутствие заставляло её оборачиваться.
Со временем она перестала разграничивать нас, считая, что я смотрю на неё из зазеркалья, из глубины её собственных глаз. Она была недалека от правды и всё-таки ошибалась. Ещё не верила, что я действительно существую.
Пока она оставалась ребёнком, совсем не сложно было наблюдать за ней, не нарушая границ, выстроенных сложнее, чем то, что мы можем понять. Меня веселила её приставучесть, маленькая гордость и упрямство. Порой мне остро хотелось подойти к ней, улыбнуться и подхватить на руки, закружить так, чтобы она хохотала и просила ещё. Пока она оставалась ребенком, небо над моей головой было безоблачным и, конечно же, я понимал, что дети никогда не остаются детьми.
Мне нужно было ждать…
Ждать, когда пройдет первая любовь, терпеть и не отворачиваться, когда на смену ей придет вторая и третья, ещё не моя.
… и быть тем, кто выдержит её слезы, останется рядом.
Со временем я стал всё чаще подавать ей знаки, говорить о своём присутствии. Мы смотрели друг на друга в зеркале, я вытирал ей ресницы и обещал себя. Обещал стать тем, кто сможет коснуться её и быть тем, без кого она не сможет дышать. Мы были одним целым, и именно поэтому наша история не хотела начинаться легко. Но ведь так и должно быть, разве нет?
На самом деле, на свете мало вещей сильнее человеческих чувств, а может, их и нет вовсе. Сколько лет человечество ходит под одним небом? Сколько исчезло народов, сколько пересохло рек? Менялся ландшафт, перекраивались политические карты, вымирали языки… Что осталось неизменным?
Наши чувства.
Когда я оказался поздней ночью у колыбели и дотронулся до младенца, то понял, что его душа не будет для меня потёмками. В моих мыслях не было ничего новаторского, и по какой-то причине это радовало меня.
Мне предстояло уйти из дома в девятнадцатилетние и скитаться по всему свету, чтобы однажды занять ожидающее меня место и стать вдохновением для моего писателя, который когда-то мирно сопел в колыбели и сжимал ладошкой мой палец.
Сейчас она сидит рядом со мной и наблюдает за тем, как я составляю план нашей первой книги. В ней будут люди, которых я встречал, и события, которые наблюдал. Со многими из героев этой книги я знаком с детства, кто-то был другом, а кто-то просто дальним знакомым. С Повелителем всех Ветров меня связала чистая случайность, но благодаря ей мне удалось оказать ему услугу и многое узнать о магии и её непреложных ритуалах. С гениальным магом Жераром Огстером я познакомился в университете, друзьями мы не стали, но некие взаимовыгодные сделки заключили и нет-нет, да перебрасываемся парой сообщений. Примерно раз в полтора месяца.
О Жене я впервые услышал от Ветра, но увидел её много позже. Впрочем, с нашей встречи всё и начнётся. Или почти с неё. Мы сделали Женю центральной героиней, и на самом деле мне будет особенно приятно рассказать про неё.
Она немного похожа на ту, чей подбородок упирается в моё плечо, а дыхание щекочет щеку. Когда я впервые встретил Женю, она была неуверенным в себе подростком с сильным и глубоко скрытым внутренним стержнем. Я знал, какой она сможет стать со временем и с искренним любопытством наблюдателя был рад изредка помогать ей. Смотря на её отца и зная слухи о сумасбродном, но великом деде, я не сомневался, что ей есть куда расти. С такими родственниками невозможна посредственность, и в этом мы с ней похожи.
P.S. Мой писатель уснул у меня на плече. Вечером она будет возмущаться, что я один дописал эту страницу, но мне есть чем её успокоить, ведь впереди ещё много работы.
Мне придется уходить и проводить время в странствии, но мы оба знаем, что я непременно буду возвращаться.
Такова моя любовь к ней.
Сказки – это истории, которые никогда не заканчиваются. А у каждой истории должно быть свое неповторимое начало. Прибыв в новый для меня город, я был полностью уверен, что оно уже положено. Я вновь оказался там, где и должен был оказаться, и неумолимое время вновь начало вести обратный отсчет. Был ли я к этому готов? Конечно, был. Зная наперед свою роль, я и не думал ставить грань между собой и людьми, с которыми мне предстоит встретиться. Я собирался полно прочувствовать их жизнь, и если на то пошло, привязаться к ним, чтобы однажды, когда мое время истечет и таймер покажет 00:00:00, я смог отпустить их не с легким, но спокойным сердцем. Ведь так и должно быть.
Алекс.
Глава первая, в которой становится ясно, как всё началось.
На возвышенности у крутого обрыва стояли и разговаривали два молодых человека. Перед их глазами расположился пригретый солнцем и свернутый в клубок у подножья холмов город, но они не видели его и не думали о нём.
Один из них был невероятно и злосчастно красив, другой казался слишком ярким и похожим на того, кто способен летать. Они не смотрели друг на друга, но понимали так, как способны понимать только те, кого связывает тайна.
– И что мне, по-твоему, делать? – отчуждённо спросил черноволосый молодой мужчина, которого звали Евгением.
– Вероятно, рискнуть и, возможно, жить.
Тот, кто ответил, имел насыщенно алые волосы и переменчивые серо-голубые глаза. Наверняка слишком серьёзные для того, чтобы принадлежать двадцатипятилетнему человеку.
– Звучит не очень радостно, – хмыкнул Евгений, против воли начиная чувствовать злой и неуместный азарт.
– Ты же говорил, тебе всё равно, – заметил странник, меланхолично наблюдая за водной линией горизонта. – Нет?
Евгения не задел провокационный вопрос. Раньше бы – в силу рассудительного характера, ныне – по причине равнодушия.
– Я не отказываюсь от своих слов.
Красноволосый странник кивнул и чуть улыбнулся.
– Тогда верь мне.
– Вот так просто?
– Вот так просто.
Они были похожи. Безусловно красивый мужчина стал тем, кому довелось потерять, а странник терзался ожиданием той, которую предстояло обрести.
Они были неспокойны.
Красноволосый устало перенёс вес на правую ногу. Осталось почти пять лет. Его внешность не изменится, как и его намерения.
Всего лишь пять лет.
Он думал о том, что у него не будет возможности заметить это время.
