– Вот, это тебе, – прозвучал заводной голос девочки.
Мальчонка взял в руки разукрашенный бумажный лист.
– Спасибо, яркий же у тебя получился…, – произнес парень, недоуменно разглядывая детские каракули.
Люси запрятала руки за спину, а лицо ее приняло красноватый оттенок.
– Я нарисовала тебя здоровым. Ты обычно грустный ходишь, а тут улыбаешься.
Он расценил слова подруги, как сарказм, не придал им особого значения.
– Ой, мне пора бежать. Скоро вернется доктор. Будет делать мне болючие уколы, – проболталась девочка. Она чуть корчилась оттого, что крутила в голове ежедневный процесс.
– Если тебе от них больно, то почему ты все равно идешь их ставить?
– Они хорошо мне помогают, лечат меня. Моя мама говорит, что иногда нужно потерпеть боль, чтобы потом стало легче.
– Твоя мама, наверное, очень умная.
– Да, она такая. Всему учит меня.
– Тебе еще не пора?
– Ой, да. Надеюсь, меня не потеряли.
Люси развернулась. Топот ее маленьких ножек по холодному кафелю раздавался в коридоре, даже когда та добежала до его конца.
Люси была из тех восьмилетних девочек, которые могут даже взрослому дать дельный совет, перенятый от других взрослых. Ее светлые волосы доходили до самой поясницы. Лицо хаотично усеяли веснушки, а выбитый при неудачном падении зуб и ямочки, придавали улыбке еще большую игривость. И весь этот образ, разбавленный щепоткой хвастовства, выделял девочку среди остальных детей.
Возможно поэтому он с ней и подружился, разглядел родственную душу.
Немного погодя, когда в просторном зале стало на одну пару ног меньше, парень двинулся прямо. По пути он поздоровался с гардеробщиком, который и в этот раз поделился долькой гематогена. Затем, уже дойдя до комнаты, мальчик лег на кровать, откуда стал высматривать своего вечно опаздывающего врача.
Тянуть же время в палате никогда не было томительно. Каждый лежебок по болезни обладал свойственным только ему складом природы. Самыми запоминающимися были девушка в углу комнаты и толстяк, какового поселили прямо посередине. Первая, постоянно, даже когда рот ее был занят больничной едой, мычала одну и туже мелодию, а второй почти круглые сутки непробудно спал, безостановочно храпя.
Негромкий стук в дверь отвлек от бездумных мыслей.
– Здравствуйте, Егор Васильевич, – приветствовал наперед парнишка. Хотел показаться воспитанным.
Но в палату вошел владелец грязного фартука, волоча тележку с похлебкой и другими оздоровительными блюдами.
Посреди трапезы в комнату как раз вошел лечащий врач, застав момент, когда пациент доставал из бульона остатки овощей и засовывал их в рот. Увидев же доктора, молодой человек просто помахал в знак приветствия.
– Здравствуй, Рико. Как твои дела? – поинтересовался дружелюбный мужчина. Его пациент тем временем продолжал догрызать клетчатку без эмоций.
Сам же Егор Васильевич был мужчиной расчета, каждую минутку для себя выкраивал. И сейчас не изменил принципам, сразу перешел к сути, минуя характерные выходки мальчика.
– Ладно. Зачем ты хотел меня видеть?
Лицо доктора приняло серьезное, несвойственное ему выражение.
– Когда меня уже выпишут?
Часто врач слышал этот вопрос, и также часто находил все новые ответы на него. Иногда приходилось врать, иногда – говорить правду. Все зависело от тягостей жизни.
– Рико, хоть ты и получил довольно легкое сотрясение мозга, тебе следует еще недельку задержаться у нас. Для твоего же здоровья. Мы с тобой уже об этом говорили.
Подросток вспомнил научения мамы Люси и не стал скандалить.
– Что-нибудь еще?
Натура Егора Васильевича в момент испытала облегчение, что разговор, возможно, так быстро кончится. Больной же еще содержал некоторые вопросы.
– Есть еще…
Подросток каплю помялся, но в оконцовке заговорил.
– Как меня забрали с площадки и привезли сюда, я стал чаще видеть сны, и не всегда хорошие.
Рико померк.
– Все из-за сотрясения, ведь так?
– Дорогой друг, здесь нет причины для волнений. Лучше радуйтесь. Некоторые вообще их не видят. Закрыли глаза и лишь темнота вокруг.
– И что мне тогда делать?
Мальчонка взглянул исподлобья, казалось, ждал подходящего совета.
– Пойми, деятельность моя корнями в другой области, но, если желаешь узнать больше о своих ночных видениях, тебе следует углубиться в астрономию. Да и сайтов на подобные темы много.
Доктор выдохнул с облегчением.
– Ладно, спасибо…
Для Рико подобные слова были красноречием.
Егор Васильевич вышел из палаты, не попрощавшись. В дальнейшем он еще выпил чашечку кофе и немного поболтал с медсестрами. Так врач готовился к вечернему обходу.
Рико же вновь остался без потехи. Он улегся на больничную койку и начал отсчитывать скрежет секундной стрелки часов, что перед входом. Уже через считанные минуты из комнаты доносилось легкое, детское сопение.
Автомобиль семьи подъехала к заскорузлому домику старой деревушки. Из машины вышли, постучали в металлическую калитку, что еле-еле держалась за хлипенький забор, за которым раскормленная дворняга неугомонно лязгала цепью. Трое дожидались ответа хозяев.
Через пару минут дверца со скрипом отворилась владельцем, после чего взрослые начали обмениваться приветственными жестами, пока мальчик стоял в сторонке.
– Проходите, он не тронет.
Мужчина сурово посмотрел на скалившегося.
– С последнего вашего приезда здесь мало, что изменилось.
Семья петляла за старым другом.
– Вот туда дальше по тропинке. Лидка скоро стол накроет, – указывал коренастый мужичок глубже во двор.
Позднее, пока все старшие теплились возле стола, маленький, четырехлетний Рико изучал поросшие территории огорода, стороной обходя места с излишком крапивы.
Так, четверть часа ребенок просто слонялся по округе, пока не набрел на завалинку, где погодя и обустроился. Только потом парень понял, что насыпь дома принадлежала серому подранному в уличных драках коту, который ни за что бы не разделил своего с чужаками.
И вот, когда зверь вернулся с очередных побоев, весь грязный, израненный, и увидел непрошеного гостя, внутри вновь проснулся уличный задор. Дикий кошара набрасывался на мальчика, со всей озлобленностью рвал старые штанины и отступал в сторону перед новым рывком.
Рико же охватил животный страх, ударивший прямо в ноги, которые без приказа головы в мгновение донесли вспотевшее тело к столу, где яро о чем-то спорили взрослые.
Ребенок дрожал, просил помощи, показывал на лежавшего возле бревен кота и на свои едва исцарапанные штаны, но в ответ получал лишь смех.
– Малыш, все хорошо, садись радом, – в отличии от всех поддерживал такой сладостный голос.
