Фестиваль оправданий
Фантастическая повесть
Бесчисленная толпа ахнула и замерла в восторге и, одновременно, страхе. Высокая фигура, скрытая складками длинной светло-серой накидки с капюшоном, медленным шагом вошла в круг яркого света в центре большой сцены и, также медленно, начала таять. Сначала исчезли складки накидки и капюшона, открыв жадным взглядам сотен тысяч обнажённое тело. Это была не старая ещё женщина, обритая наголо, с такой же серой, как и исчезнувшая накидка, кожей. Она стояла неподвижно, тая секунда за секундой в ярком свете сцены. Вот уже исчезла кожа и часть мышц, обнажив желтоватый череп. Затем стали исчезать руки и ноги. Ещё через пару секунд зрителям осталось лишь наблюдать, как неуловимая тень того, что когда-то было прекрасным женским телом, растаяла без следа. Лишь лёгкий отпечаток образа фигуры ещё блуждал по напряжённым нервам зрителей, обманчиво заставляя их верить, что та, которая уже исчезла навсегда, всё ещё стоит в круге яркого света.
Волна глубокого выдоха прокатилась по пятисоттысячной толпе, ощутимо колыхнув массу воздуха, заполнившего гигантский зал самого большого на Земле зала, специально построенного для этого фестиваля. А само зрелище завоевало за последние пятьдесят лет статус Первого Галактического Шоу. И недаром. Попасть на это шоу стремились все: и публика со всех двенадцати планет пяти Обитаемых Миров, и судьи – представители этих Обитаемых Миров, и главные действующие лица, те, чьей наградой за победу была полная дезинтеграция тела без возможности восстановления личности – освобождение от практически бесконечного заключения.
«Фестиваль Гуманности» не сразу завоевал такую любовь и благожелательность публики. Его концепция была найдена с помощью детального компьютерного анализа огромного количества информации. Несколько идей, отобранных программой, были проанализированы уже живыми экспертами, из которых выбрали одну. Она была описана в романе никому не известного провинциального писателя, в каком-то замшелом году земного летоисчисления под странным названием «Фестиваль оправданий». Но идея была замечательная, решавшая главные жизненные проблемы Сообщества Обитаемых Миров Четвёртого Сектора Галактики.
Земля давно уже прекратила свои бесконечные войны. Теперь эта планета была местом, где базировалось Объединённое Управление Сообщества Обитаемых Миров Четвертого Сектора Галактики. Здесь же был построен зал беспрецедентных размеров и электронной начинки. Он предназначался для заседаний Объединённого Управления, но после организации «Фестиваля Гуманности» здесь же начали проводить и это невероятное галактическое шоу.
Венера жила в стандартном блоке, точно таком же, как и другие четверо преступников, которым предстояло сыграть ведущую роль в грандиозном празднике гуманности. У неё были все возможности для спокойной и безмятежной жизни на воле, но вот уже двадцать пять лет Венера прилежно выполняла все предписания и ритуалы, предназначенные для лиц, нарушивших Закон. Она, конечно же, отчётливо помнила все моменты того дня, когда её жизнь пошла совсем другим путём, не таким, как у миллиардов женщин, населяющих Обитаемые Миры. Но теперь ей предстояло рассказать о своей жизни судьям и, как она знала, много триллионной Галактической публике так, чтобы выйти победителем. Иначе говоря, ей предстояло оправдать свой поступок так, чтобы её помиловали.
Процедуры для заключённых были разработаны максимально эффективно и были основаны на принципах гуманности. Запрещалось считать их неравными членами общества. Им предоставлялись точно те же возможности продления жизни, что и для всех остальных. Каждое утро Венера просматривала краткий анализ состояния её здоровья, полученного анализатором во время её сна. Список начинался с количества минут глубокого сна и заканчивался перечнем показаний функционирования всех органов и систем её великолепного тела. Список этот, конечно же, мог многое сказать специалистам по продлению жизни, но когда-то давно Венера имела практику по этому вопросу. Поэтому она всегда заказывала письменный отчёт.
К этому списку прилагался ещё один лист. Вернее, даже не лист, а небольшой гибкий экран, внешне лишь похожий на лист бумаги из детства Венеры. На этом экране очень доступно, в анимационных картинках, можно было посмотреть, как она должна провести день, чтобы он был максимально эффективным для её физического и душевного здоровья. Никаких сопровождающих текстов не было, потому что среди преступников были самые разные люди, попадались даже те, у которых не было языка, на котором можно было бы написать текст. Поэтому анимационные картинки, где главную роль исполнял сам преступник, созданные роботом к утру, считались более эффективными.
Венера скупо улыбнулась наивности ритуала, но заставила себя начать просмотр голографической анимации. В рамках листа, обозначающего её жилой блок, её крошечная объёмная копия улыбалась и сама готовила себе завтрак из папайи, орехов и каких-то незнакомых Венере фиолетовых листьев. Все продукты на секунду увеличивались, чтобы их можно было рассмотреть подробно. Потом фигурка выходила на небольшую прогулку по зелёному парку, немного бегала.
Венера в скуке пролистнула взглядом полдня, сразу поинтересовавшись, когда ей можно будет поразмыслить над своей речью. Но на сегодня времени ей для этого не отводилось. Анализатор посчитал, что ей ещё рано работать одной. В её дне была запланирована встреча с психологом, который на экране выглядел мужчиной, хотя Венера просила дать ей женщину. Но роботу в таких случаях доверяли больше.
Женщина оставила оба листа на услужливо выдвинувшейся из стены на уровне груди полочке и неторопливо пошла в санитарно-кухонный сектор своего заточения. Никакие роботы не могли запретить ей вспоминать то, что произошло в её жизни почти двадцать пять лет назад. Венера, однако, не стала напрягать обслуживающий персонал, следивший за каждым её шагом и вздохом с помощью датчиков и камер. Она так же неторопливо зашла в душевую, сняла свою светло-серую невесомую робу и спокойно обмыла тело водой, температуру которой подстраивал автомат. Использовать какие-либо особые средства не было необходимости – автомат сам подавал в струю капельки моющего раствора и затем убирал их. Венера просушила свои изящные руки и стройные ноги под тугой струёй тёплого воздуха. Бритая на лысо голова не требовала какого-то особенного ухода.
Она взяла в нише на выходе из душевой свежую робу, надела её, чуть поправив складки. Легкий комбинезон и накидка с капюшоном были почти невесомы. Теперь надо было приготовить завтрак. Венера знала, что её блок надёжно изолирован от внешнего мира, равно как и от блоков других заключённых, но имитация окон, дуновения свежего ветерка были столь совершенны, что она на какую-то долю секунды почти верила, что видит настоящую жизнь за окном. Это мгновение повторялось каждое утро. Жаль, что оно было таким кратким!
