Катя
Столица встречает меня пасмурной, неприветливой
погодой. Давно я здесь не была. Только однажды, когда приехали с бабушкой на
обследование. Но тогда увидела лишь коридоры больниц, да и только, хотя уже на
тот момент меня, десятилетнюю девочку, удивили масштабы города. По сравнению с
нашей деревенькой это ж просто необъятная территория.
Я выхожу на многолюдном перроне, подгоняемая толпой
спешащих людей. Они толкаются и отпускают недовольные комментарии в мою
сторону, но мне все равно. Я с открытым ртом смотрю по сторонам и теснее
прижимаю к себе потрепанную сумочку —
единственную красивую вещь в моем гардеробе.
Мне немного страшно. Большие города меня пугают, и я
бы никогда не уехала из своей деревни, но полгода назад моей бабушки не стало.
Погоревав, я все же решила, что делать мне там нечего. Нужно получать
образование, устраиваться на хорошую работу, а не сидеть за старым прилавком
местного магазина. Мне-то всего девятнадцать, вся жизнь впереди. Да и видеть
каждый день безмолвный дом и двор, где еще недавно ходила бабушка, просто нет
сил.
Иду к остановке, подтягивая тяжелую спортивную
сумку. По пути нахожу ларек, где покупаю газету, и, усевшись на лавочке,
открываю ее. Бегло просмотрев варианты съёмного жилья, я вздыхаю. В моем
кошельке сумма, едва покрывающая месячную плату. Если я вселюсь хоть в одну из
предложенных комнат, мне просто не на что будет есть. Грустно смотрю на людей,
которые куда-то спешат, и думаю, где найти хотя бы ночлег, а там уже устроилась
бы на любую работу, может быть, даже с каморкой, где можно будет жить. Я
согласна на все варианты, только бы не возвращаться домой ни с чем.
— Эй, красавицэ, подвезти? — обращается ко мне из
окна машины представитель армянской наружности.
Мотаю головой и молча отворачиваюсь, но тот не
сдаётся. Выходит из старенькой девятки и подсаживается ко мне.
— Чэго грустный такая? Потэрялась? Или мамка с
папкой выгнали? Молодая-то совсем!
— Нет у меня ни мамки, ни папки. Не местная я! —
бурчу в ответ.
— О, бэдный девочка. Так что, работу, можэт, ищэшь?
— Да, работа нужна! — оживляюсь я.
— Ох, молодая ты и красивый, словно пэрсик! Садись,
у меня друг как раз ищет себе дэвочку на побэгушках!
Я настораживаюсь. Знаю я все эти истории про
рабство. Сейчас завезет куда-то, паспорт отберет, а меня и искать никто не
будет! Тем более я уже ляпнула, что у меня нет никого!
— Не поеду! — Мотаю головой и ищу взглядом того, к
кому можно обратиться, если что, за помощью. Но, как назло, всех стоящих на той
же остановке забрал отъезжающий автобус.
— Да ты не бойсэ, я же хороший! — улыбается мужик, а
я киваю. Знаю я таких хороших.
— Так что, нэ хочешь? Гордый слишком для официантки,
да? Ну с такой внэшностью грех подносы таскать.
Всего лишь помочь хотэл. Рустем не обижает маленьких девочэк.
Он встает и уходит к машине, а я резко подрываюсь.
— Так вам официантка нужна? — восклицаю я.
Это ж мой шанс, а я уж подумала, что он ищет прости…
— Ну конэшно, я ж так и сказал: дэвушка на
побегушках!
— Я согласна! — Подбегаю к нему и, запинаясь, лечу
прямо к ногам мужчины.
— О, да с такой походкой ты там всю посуду
перебьешь!
— Не перебью! Возьмите! — кряхчу я, быстро
поднимаясь.
Да, я вечно попадаю в какие-то неприятности из-за
своей неуклюжести, но что уж поделать. Бабушка часто говорила, что мне нужно
меньше мечтать, а больше смотреть под ноги. Но мне этот совет мало помогал.
— Ну что жэ, поехали, красавицэ!
Я сажусь в машину к Рустаму, закинув сумку на заднее
сиденье, и мы выезжаем на дорогу. Вокруг проносятся машины, огромные высотки и
красивые здания. Открыв рот, я наблюдаю за этим великолепием, даже забыв о
присутствии мужчины.
— Ты откуда, красавицэ?
— Из Сороково. Деревня такая на юге страны.
— А, Сороково! — оживляется Рустем и тут же
добавляет: — Никогда не слышал.
Дальше мы едем в тишине, но я уже не могу
сосредоточиться на городе. Мне немного волнительно, куда же везет меня мужчина.
— А где я буду работать? Это какое-то кафе?
Я представила себе шашлычную на окраине города, но,
к моему удивлению, мы едем все ближе и ближе к центру.
— Кафэ? Ох, ну ты и скажешь! Мой братэльник работает
в шикарном заведении. Такие ты, наверное, видэль только на картинках. Ресторан
«Консуэлло» — слышала о таком?
— Нет, никогда, — мотаю головой, — но разве туда
берут с улицы? — удивляюсь я.
— Нэт, но я добрый, говорил же, перетру это все с
брательником. Он там не последний человэк.
— Владелец? — поднимаю брови, а мужчина заходится
хохотом.
— Нэт, красавица! Управляющий главный залом! — Рустем
поднимает указательный палец вверх, словно доказывая мне высокое рабочее
положение его брата.
Дальше мы снова едем в тишине, пока не выезжаем на
огромную площадку, по кругу которой растут небольшие ели, а в центре
возвышается настоящий замок.
— Это что? Театр? — восхищенно тяну я, выходя из
машины.
— О, красавицэ, ты совершенно дикая. Это рэсторан, о
котором я тебе говорил. Ну?
— Не может быть! — шепчу я, оглядывая здание. Но
вдруг вижу огромные буквы «Консуэлло» под самой крышей и киваю сама себе. Надо же!
Высотой в три этажа и шириной в сотню метров, оно
напоминает восьмое чудо, шедевр архитектуры. Прав Рустем: я такие видела только
на картинках или в журналах нашей старенькой парикмахерской, где работала моя
подруга Светка.
— Ты проходи, не стой на пороге, — подгоняет меня
мужчина, и я тороплюсь схватить свою сумку и пройти за ним.
Мы поднимаемся на второй этаж по широкой мраморной
лестнице, не снимая верхней одежды. Н я все же стягиваю курточку под косым
взглядом Рустема. Может, я что-то не так делаю, но пусть скажет спасибо, что я
не стала снимать обувь, а ведь мне невообразимо сильно хочется разуться, чтобы,
не дай бог, не запачкать полы.
Завернув за угол сразу после лестницы, мы попадаем в
затемненный коридор с кучей дверей по обе руки и спустя несколько метров — в
один из кабинетов.
