– Дорогая, это просто не выносимо! Тебе уже сколько лет? – это был риторический вопрос и на него не требовался ответ, поэтому пока матушка высказывала всё, что она думает о старых девах, я просто пялилась в новенький ковер, недавно уложенный в гостиной. – Витори, ты меня слушаешь вообще?
К моему огромному сожалению, накануне мы приехали в Норт, и теперь ее слышал весь городок.
– Да, матушка, – покорно проговорила я.
– Нет, Адольфо, ты это слышал? – мама снова ни к кому не обращалась, но решила сделать отца соучастником. – Она еще смеет что-то говорить!
Я посмотрела на папу. Выглядел он крайне бледно, болезнь оставила множество отпечатков на его внешнем виде. Но он перевел на меня взгляд и ободряюще улыбнулся.
– Сальма, давай дадим девочке самой выбирать себе судьбу. Мы ведь сами когда-то были молоды.
Этот манёвр был ошибочен. Матушка терпеть не могла вспоминать былые годы. А всё потому, что папа был знатным красавцем, а она просто красавицей. Ни денег, ни аристократичной голубой крови. Но она гордилась, что сделала себя сама, вскружив голову молодому графу, за что тот по сей день расплачивался.
– Матушка, – подхватив юбки платья, я присела у ее ног, положив покорно голову на ее колени. – Уверяю тебя, не стоит так переживать, мне всего лишь девятнадцать. И к тому же, у меня уже есть возлюбленный.
Слова вылетели раньше, чем я успела сообразить, что несу. Но в любом случае, это была ложь во спасение – спасение меня и членов семьи от материнских нападок и хоровода потенциальных претендентов на мои руку, сердце и кошелёк. И, если я надеялась, что эти слова успокоят матушку и дадут мне мелкую передышку, то я сильно ошиблась.
– Так что же ты молчала?! – графиня Абертан подскочила с места, что я едва успела увернуться, чтобы не упасть. – Когда же мы познакомимся с этим славным человеком?
– Мама…
– Сальма, – почти взмолился отец, подняв взор к расписному потолку. – Всему свое время.
– Адольфо, как ты не можешь понять материнской радости за найденное счастье дочери?! – тут же взгляд матери переметнулся ко мне, пытающейся придать юбки прежний вид. – Он знатен? Богат? Маг? Сколько у него детей?
От потока неиссякаемых вопросов казалось, что волосы, с огромным трудом уложенные в подобающую прическу, встанут дыбом и тотчас же зашевелятся от ужаса. Эту часть лжи я не продумала. Да и вообще, о чем я в принципе думала, когда решилась ввести родителей в заблуждение. Нужно немедленно сознаться во лжи…
– Мама… – эх, вылетевшее слово не воротишь. – Да. Да. Да и нет.
Я постаралась ответить на все ее вопросы, не вызвав дополнительных.
– Ты просто обязана пригласить его на ужин… Завтра! – отрезала мама.
– Завтра?
– Завтра?! – пока графиня радостно почти кружилась по гостиной, мы с папой шокировано таращились на нее, переглядываясь.
К такому повороту события я была не готова.
– Да-да, садись давай и пиши ему письмо.
– Сейчас? – маленькая ложь превратилась в чудовищную ошибку.
– Ну конечно же!
Нерешительно я приблизилась к небольшому столику в углу просторной гостиной и села. Рука мелко подрагивала, пока я тянулась к письменным принадлежностям. Когда матушка подсунула мне бумагу и перо с чернильницей, так и вовсе все мысли вылетели из головы. Что писать? Кому писать?
Я перевела растерянный взгляд на отца. Выглядел он еще более потерянным. Если я сознаюсь в своей лжи, то не исключено, что силы, приложенные к его лечению и восстановлению, пойдут насмарку. Пути назад просто не было.
Сглотнув, я собрала и силу, и волю в кулак и принялась писать даже не понимая, что конкретно пишу и кому.
"Дорогой мой Эрик, дни без Вас бесконечно длинные и печальные. Мое сердце разрывается в разлуке. Не могу больше выдержать и минуты в расставании. Приглашаю Вас на семейный ужин, который состоится завтра в шесть.
Ваша возлюбленная, В."
Пробежавшись глазами по буквам, я печально вздохнула, что матушкой было ошибочно воспринято как любовное томление, и запечатала конверт. Понятия не имела к кому обращаюсь, но надеюсь, что оно никогда не найдет своего адресата.
На обороте попросту подписала "Эрику от Витори. Академия…"
Даже не глядя на меня, графиня выхватила письмо и тут же выскочила в холл, чтобы прокричать экономке:
– Барни! Срочно отправь письмо!
Что же я наделала?!
Эрик Грантербер
Я вглядывался в языки пламени, пляшущие за решеткой камина в кабинете, переоборудованном под лаборантскую. Текст будущей лекции не шел, как и мысли не собирались воедино. Одно дело – быть высококвалифицированным специалистом-артефактором, и совершенно иное обучать этому других. Особенно студентов.
– Не знал, что у тебя есть прыткие поклонницы? – голос Ксандра застал меня врасплох и вывел из лабиринтов собственных мыслей.
– Мужчины не распространяются о своих победах, – улыбнулся другу, который был ректором в нашей академии.
– Расскажи это Серву. У него что ни день, так очередное завоевание, – хохотнул он мне в ответ.
Я лишь пожал плечами. Что говорить, один из наших друзей и впрямь прослыл сердцеедом. Одни маменьки пищали от ужаса, что наша троица приблизится к их драгоценным дочуркам, другие же надеялись на это. Но если я и Ксандр всегда действовали с умом, то Серв только и успевал прыгать из спальни в спальню, унося ноги от разгневанных мужей или отцов.
– Тогда смею и тебя обрадовать. Сегодня доставили письмо от загадочной… – Аргейл вытащил письмо, украшенное вензелями, и вчитался. – Витори. Никогда не слышал этого имени, или ты что-то скрываешь от меня?
– У каждого их нас свои тайны, – ответил ему без всякого энтузиазма. Неужели еще одна влюбленная студентка решила попытать своего счастья? – Можешь сжечь его.
Друг снова рассмеялся, чем бескрайне начал меня раздражать. Писать адаптированную под неокрепший ум первокурсников лекцию было подобно каторге. Да проще было отыскать дракона на четырех континентах, чем рассказать суть предмета малолетним разгильдяям.
– Если ты позволишь, то я сначала прочитаю его. Уж слишком подозрительно спокойным ты выглядишь.
Бороться с другом было бессмысленно. Пожав плечами, я вернулся к размышлениям, как было прекрасно работать на корону, и как я сглупил, согласившись на должность профессора артефакторики. Уж лучше бы и дальше клепал перстни от цирроза печени или геморроя – больше толку. Но у короля были весьма специфические запросы на артефакты, чем он не раз вводил меня в ступор, только поэтому ректору удалось сбить меня с пути истинного. А ведь когда-то я творил…
– Ого… – удивленно проговорил Ксандр, чем привлек снова мое внимание.
– Что там?
– Некая Витори ждет тебя…
Быть того не могло. Не было у меня женщин в последнее время. Не удержавшись, я приманил к себе письмо, и оно плавно легло прямо передо мной на стол.
