Важнейшей особенностью современного научного познания является акцент на сотрудничество различных дисциплин, привлечение к научному процессу специалистов и организаций, обладающих целым спектром теоретических и практических компетенций.
Эта особенность проявляется на всех уровнях функционирования науки: 1) как системы рациональных знаний, 2) как специально организованной деятельности по их получению, проверке, операционализации, 3) как социального института. В первом случае она мотивирована тем, что исследование сложных явлений и процессов природы, общества, технической сферы требует сочетания различных, порой исходящих из несовпадающих теоретических оснований и подходов. Во втором – обусловлена характером самого «социального заказа» на науку и в немалой степени тем обстоятельством, что важнейшие современные инструменты финансирования научных исследований, такие как Рамочные программы Европейского союза, не только допускают, но и прямо предполагают формирование научных консорциумов междисциплинарного и международного характера. В третьем аспекте новые формы организации научного процесса детерминируются необходимостью оптимального распределения ресурсов научной деятельности, а в ряде случаев – и потребностью в консолидации научно-интеллектуальных элит для представления и защиты своих интересов в сфере социального управления, бизнеса, в широком общественном сознании.
Многие исследовательские программы современной науки выступают в каком-то отношении предпосылкой, а в другом – результатом процесса интеграции научного знания и сообщества ученых. Цементирующим фактором этих программ являются различные формы коммуникации между субъектами научного процесса – от простого диалога, взаимного согласования концептуальных картин до тесной кооперации и даже до ситуаций, когда одна дисциплина практически ассимилирует другую. Трудности на пути их формирования связаны с выработкой «общего языка», согласованием устоявшихся базовых допущений и расширительных интерпретаций, характерных для отдельных дисциплинарных «картин мира», конструированием предметных областей и выбором объектов совместных исследований.
Неоднозначность обозначенных процессов, их многослойный характер привлекают на протяжении последних десятилетий внимание науковедов, историков, социологов и философов науки. Благодаря их работе постепенно складывается новый образ архитектоники научных процессов, выходящий за рамки классического понимания «системы» и «древа» наук. Этот образ все еще не избавлен от внутренних противоречий, спекулятивности, схематизма. И вместе с тем он приближает нас к пониманию того, какую роль играет наука в общественной динамике в условиях становления информационной цивилизации, общества, основанного на знаниях.
Сердцевиной нового понимания науки является представление о «новой дисциплинарности», конкретизируемое в концепциях междисциплинарного, трансдисциплинарного, кросс-дисциплинарного, постдисциплинарного познания и знания. Эти концепции, связанные с именами К. Поппера, Т. Куна, П. Фейерабенда, Ж. Пиаже, Э. Джаджа, Дж. Баклер, Дж. Раппорта, М. Соммервиль, В. С. Стёпина, Е. Н. Князевой, С. П. Курдюмова, В. Г. Горохова, В. Н. Поруса, М. А. Розова, Л. П. Киященко и многих других авторов, отчасти конкурируют, отчасти дополняют друг друга. В них делается акцент на новые формы и протоколы коммуникации ученых, новые критерии валидности и, так сказать, «ценности» научных идей, новые механизмы циркуляции знания внутри всего интеллектуального пространства современного общества, освобожденного от многих внутренних барьеров.
Наряду со своим эвристическим потенциалом, концепции «новой дисциплинарности» оставляют целый ряд вопросов. Можно ли говорить о ней как о новом этапе исторической эволюции науки, либо все, что мы наблюдаем, – лишь следствие бурного научно-технического развития последних десятилетий, давшего много информации, которая нуждается в рефлексии и упорядочении, а по завершении этого этапа научный процесс более или менее вернется на прежние рельсы? Является ли «новая дисциплинарность» естественным или особым, экстраординарным состоянием науки, случаем, требующим специального проектирования и регулирования? Не вправе ли мы сказать, что, двигаясь к постдисциплинарному знанию, мы на самом деле возвращаемся к некоему образу его раннего, додисциплинарного состояния? И если да, то является ли это движением по кругу или по спирали? Не претендуя на то, чтобы дать развернутый ответ на эти вопросы, сделаем несколько оговорок, касающихся общей идеи материалов, представленных в данной книге.
Во-первых, следует отметить, что феномен новой дисциплинарной организации тесно связан со становлением постнеклассической науки, характеризующейся ценностной нагруженностью и человекомерностью. Едва ли случайно, что объектами специального исследования диалог и сотрудничество исследовательских программ стали лишь во второй половине XX в.
Во-вторых, формирование «новой дисциплинарности» рассматривается нами не как преходящее явление, а как действительный исторически, культурно и экономически обусловленный процесс, который набирает силу на наших глазах и в будущем обещает кардинально изменить облик науки как системы знаний, вида деятельности и социального института. Этот процесс имеет особый вектор развертывания, связанный с общенаучным и, говоря шире, общекультурным понятием синтеза как объединения потенциалов, достижения нового системного качества, снятия противоречий.
В-третьих, понятие «междисциплинарный синтез», вынесенное в заглавие работы, не исчерпывает ее предмета, и это сделано с умыслом. В работах методологов и теоретиков науки идет дискуссия как о содержании понятий «междисциплинарность», «трансдисциплинарность», «постдисциплинарность», так и о логических отношениях между ними. Она далека от завершения, поскольку жизнь и научная практика постоянно вносят новые оттенки в понимание путей и возможностей синтеза дисциплин. Отчасти она продолжается и на страницах данной книги. Конечно, расставить акценты в этой дискуссии – задача, которую как раз философия и призвана решать. Но расставить акценты – не означает императивно задать какой-то свой, зарожденный внутри самого философского сообщества схематизм. Поэтому в нашей книге речь пойдет обо всем спектре вариантов «новой дисциплинарности», а чтобы обозначить их одним словом, мы используем самые, пожалуй, распространенные и известные за пределами методологического дискурса понятия – «междисциплинарные исследования», «междисциплинарный синтез».
