1950 год. Джин Юджин собрал своих знакомых и повел их в сторону Аляски. Один за другим люди взяли друг друга за руки: получилась цепь.
Журналист первого канала устремился вдоль человеческой цепи, нашел предводителя и крикнул ему сквозь шум трассы:
– Куда вы идете?
– Я буду ждать, – ответил Джин.
– Чего?
Джин воздержался от комментариев.
***
1951 год. Цепь выросла. Люди, ее составляющие, ночевали там, где придется; ели, что приходилось. Волонтерские отряды ближайших городов поддерживали компанию Диакова дешевыми продуктами и свежим урожаем с ферм.
– Это не наша цель, – объяснял Диаков, – мы не хотим никуда прийти.
Его слова, такие редкие и емкие, тщательно фиксировали. Вскоре вышел ряд статей, с детальной трактовкой высказываний Диакова: какой смысл заключен в его флешмобе? Заголовки настаивали на конкретных идеях: «Ответ Диакова на гражданскую войну», «Диаков дает пощечину движению против абортов», «Цепь Диаков берет курс на светлое будущее»…
Журналист Керен Довикан, сын военного и убежденный атеист, уже собирал первые интервью. Сегодня он пошел в бой и опрашивал новоприбывших.
– Диаков не делился с нами своими замыслами. Мы просто поддерживаем его.
Керен обращается к мальчику, что стоит последним в Цепи:
– Что говорят твои родители, Вук?
– Я верю в добро и жажду объединения людей!
– А на самом деле?
– Я только выпустился из школы, впереди летние каникулы, а здесь… я так чувствую, намечается Большая идея. И родители не мешают.
– Спасибо за честность, Вук!
Журналист потрепал парня по макушке и тут же перешел к паре с ребенком: они подошли только что и еще даже не общались с единомышленниками. Журналист их остановил.
– Бог мой, у вас грудной младенец.
Мать качала ребенка в слинге, муж держал её за талию:
– Это так.
– Вы уверены, что выдержите этот ритм?
– Мы обожаем путешествия, и решили уволиться, взять тайм-аут.
Керен делает пометку в блокноте. Он спрашивает:
– Значит, всё это – забастовка против работы?
– Нет. Мы хотим понять, для чего мы здесь на самом деле.
– Как думаете, у вас есть шанс попасть в начало цепи?
– Это вряд ли. Люди разнимают руки только, когда едят, ходят в туалет и спят. Мы пока присматриваемся.
Керен спросил еще несколько человек:
– Что стало причиной вашего вступления? Диаков пропагандировал какие-либо идеи?
Здесь не могло не быть идеи, думал Керен. В ответ он слышал всякую ерунду от бессмысленных ответов «Я сбежал от жены», «Мы делаем почву плодороднее своими помыслами», «В этом движении у меня есть реальный шанс всё исправить» до тотально абстрактных ответов «Я не знаю», «Хм… Э. Я как-то не задумывался».
Журналист дождался привала и снова подошел к знакомой семье.
– Давайте сходим к Диакову и вместе поговорим о ваших целях.
Он специально подстрекал, чтобы добыть материал для феноменальной статьи. Новоприбывшая семья согласилась.
«Я докопаюсь до вашей идеологии, и все встанет на свои места, – с лица Керена не сходила довольная ухмылка».
Керен ждал, что начальство будет настаивать на готовой статье, но звонка от коллеги Юлены все не раздавалось. Он пропустил свой обед, чтобы выяснить правду уже сегодня.
Вместе они зашли в другую часть очереди, солнце опускалось за горизонт. Они не успели.
– Слушай, Керен, – говорит отец семейства журналисту, – мы хотели бы тебе помочь, но нам надо возвращаться на свое место. Думаю, цепь слишком длинная, чтобы мы смогли дойти до Диакова пешком.
Керен бросил портфель на землю в сердцах. Ему потребовалось время, чтобы восстановить спокойствие. Панические атаки не беспокоили его уже шесть лет, с тех пор, как он стал встречаться с Наомой, но в этот вечер он испытал нечто сродни приступу. Наома была бы недовольна его состоянием, но, к счастью, она продолжала свою учебу в Астайне и была слишком занята собственными проблемами. Он же строил карьеру, о чем они договорились еще в самом начале отношений. Они виделись раз в несколько месяцев. Труд на благо будущего соединит их однажды на окраине какого-нибудь европейского городка, с видом на озеро. Эта мысль вдохновляла Керена и озаряла смыслом его беспокойную жизнь, напоминающую порой копошение в муравейнике.
Когда Керен успокоился, он решил идти до Диакова сам. Затем, все-таки, вызвал такси, ехал долго, с объездами и все равно не нашел начала очереди.
– Юлена, – он звонит своей помощнице по видеосвязи, – Где Диаков? Где начало очереди?
– Керен, очереди больше нет.
– О чем ты? Я еду около нее. Самая настоящая очередь.
– Она замкнулась, Керен, – ее плохо слышно из-за офисного шума. Юлена включает режим съемки с экрана, на экране видно карту Земли, – Я смотрю со спутника. Цепь замкнулась. Теперь это Хоровод вокруг планеты.
Керен ругается.
– Матерь божья. Где же тогда Диаков? Постой, а как они перебрались через океан?
– Я вижу множество точек на поверхности воды. Судна, лодки, плоты…
– А шторма?
– Люди гибнут – это нормально.
– Это блин не нормально, пока не ясна идея.
– Бишип хочет, чтобы ты уже выпустил статью, иначе тебя уволят. Такое событие, а ты катаешься уже две недели.
– Я в процессе! – кричит Керен, кидает телефон в свой портфель и просит водителя прибавить скорость.
Авто резко останавливается перед медленно движущейся цепью. Керри выглядывает из окна и обращается к мужчине в красной футболке:
– Скажите, что происходит?
– Это Хоровод, – отвечает тот, не останавливаясь. Водитель по знаку Керена едет со скоростью движения толпы. Керен кричит мужчине:
– Теперь так, да? Откуда вы это узнали?
– Информация пришла с правой от меня стороны.
– Что это значит?
Журналист вышел и оббежал такси, пошел выше вдоль очереди. И тут до его слуха долетели обрывки речей с правой стороны, там где раньше он отметил «начало очереди».
– Это хоровод, передайте.
– Это хоровод, передайте.
– Черт, информация тоже замкнулась, – он задумался. – А можно передавать вопросы?
– Я думаю тут можно всё, чувак, – сказал подросток в рубашке на три размера больше.
– Спросите, где Диаков?
Подросток передал в сторону вопрос журналиста:
– Где Диаков?
– Скажите в обе.
Вопрос направился в обе стороны.
Пошла волна.
Керен потер руки.
Он остался на месте, свалил рюкзак на землю и уселся в позе лотоса, созерцая хоровод. Люди шли мимо и обсуждали все подряд: что бог на душу положит. Изредка их речь прерывалась сообщениями, приходящими с любой из сторон Цепи.
Через двое суток Керен получил долгожданный ответ.
«Я Диаков, и меня не существует. Ты никогда меня не найдешь».
Керен разозлился. Да чтоб ты провалился сквозь землю! Не существует его.
Керен подошел к мужчине, который последним передал сообщение. Керри начал трясти его за грудки. Мужчина опешил, но через мгновение сам заломил руки журналисту:
