В просторной комнате за небольшим антикварным столиком на диване сидел мужчина. На вид ему было лет тридцать пять. Красивые черты лица, коротко стриженные светлые волосы и зеленые глаза. Одет в джинсы и белую футболку. Мужчина неторопливо пил кофе, который ему принесла минуту назад пожилая дама в строгом черном костюме, и внимательно рассматривал интерьер помещения.
Это был кабинет. На дворе двадцать первый век, а здесь время как будто остановилось и, по всей видимости, где-то в восемнадцатом столетии. Ему раньше приходилось видеть такое убранство только в музее или кино. Но в реальности это выглядело более впечатляюще!
Большой стеллаж, который закрывал собой всю стену до потолка, был заставлен книгами. На стенах висели картины. Даже с того места, где он сидел, было видно, что это не репродукции, а настоящие полотна. Вот только каких мастеров, мужчина не знал – он совсем не разбирался в живописи.
Особняком стоял огромный массивный стол с гнутыми и резными ножками, весь блестевший темно-бордовым цветом. Это было настоящее произведение искусства. Мужчина сидел примерно в двух метрах от него, а так как окна были почти полностью занавешены тяжелыми шторами и света, попадавшего в помещение, было недостаточно, то более детально разглядеть этого гиганта не получилось.
Он сделал небольшой глоток и поставил чашечку с блюдцем перед собой. Полутораметровые напольные часы пробили двенадцать дня. Посетитель посмотрел на свои наручные часы и в ожидании откинулся на спинку дивана.
Ждать долго не пришлось. Спустя минуту дверь открылась, и в помещение вошел мужчина на вид лет семидесяти. Он был одет в черные, классического кроя брюки, белую рубашку, поверх которой была накинута шерстяная кофта с большими черными пуговицами. Старик был весь седой: волосы на голове, борода, усы – прямо-таки Карл Макс с портрета, висевшего в школах советского периода. Он подошел к гостю и протянул руку:
– Афанасий Тимофеевич Розин, адвокат, – представился он. Его голос звучал бодро и тепло. – Чего это вы в потемках сидите? – Он улыбнулся и, не дав гостю представиться, продолжил: – Ох уж эта Тамара Степановна! Привыкла, что я в полумраке живу и, видимо, не обратила внимания, что света здесь не хватает! Да и прохладно, наверное, в одной футболке-то, а? А я, знаете ли, – продолжал он, – тяжело переношу жару. Поэтому у меня повсюду кондиционеры! – Старик внимательно посмотрел гостю в глаза и добавил, как бы оправдываясь: – Я электричеством днем практически не пользуюсь. Мне все время кажется, что достаточно светло. Может, какая фобия развилась с годами?
С его лица улыбка так и не сходила, а вот взгляд, как показалось посетителю, был холодным и пытливым. Отпустив руку мужчины, старик подошел к ближайшему окну и раздвинул шторы. Дневной свет осветил большую комнату. В одно мгновение в помещении все преобразилось: масло на картинах заблестело, а стол стал выглядеть еще внушительнее, чем прежде. Даже серые обои, несколько минут назад вызывавшие тоску и скуку, показались очень даже к месту.
– Я думаю, так будет лучше, – произнес старик, отходя от окна. – Светлее, не правда ли?
В ответ посетитель ничего не сказал. Он молча наблюдал за стариком.
– Как вам кофе? – поинтересовался хозяин квартиры.
– Благодарю вас, – наконец заговорил посетитель. – Кофе, действительно, очень вкусный.
– Ну вот и хорошо! Мне он тоже нравится. Точнее, как его готовит Тамара Степановна. Она на этот счет мастерица! Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, – предложил старик и сам тоже сел в большое потертое кожаное кресло. Откинувшись на спинку, он скрестил пальцы рук и прижал их к груди.
– Ну-с, – произнес старик после короткой паузы. – Так, значит, вы Кузьмин Глеб Владимирович. Журналист.
– Да, – спокойно подтвердил мужчина.
– Замечательно! Глеб, позволите, я вас буду называть по имени?
Посетитель в знак согласия кивнул головой.
– Вот и чудно! Я бы хотел перейти сразу к делу, дабы сэкономить и ваше, и свое время. Дело в том, дорогой Глеб, что я имею поручение от очень богатого и влиятельного человека. Мой клиент очень стар и болен. А жизнь его сложилась так, что у него нет детей, и родственников найти пока тоже не можем. Он живет за границей, но историческая родина его – Россия. Перед революцией ему пришлось уехать из страны, и больше сюда он никогда не возвращался. Отношения с оставшимися на то время здесь родными не поддерживал, а когда появилась потребность, то никого не смог найти. Кто-то из них умер. Кто-то поменял фамилию. Знаете ли, род дворянский! Чичерины. Не приходилось слышать такую фамилию? – Старик внимательно посмотрел на мужчину, задавая этот вопрос. Но тот только покачал головой, давая понять, что эта фамилия ему ни о чем не говорит, и продолжал внимательно следить за рассказом старика.
После небольшой паузы хозяин квартиры продолжил:
– Так вот. А в те времена, особенно в первые годы после революции, аристократию преследовали. И не просто преследовали, а сажали в тюрьмы, расстреливали, ссылали. Испугаться было немудрено, знаете ли. Да что я вам про это рассказываю! Вы и сами все знаете. Это исторический факт. Сколько всего на эту тему написано, снято документальных и художественных фильмов – и не счесть, наверное!
– И что же? Вам не удалось найти ни одного человека с фамилией Чичерин? – поинтересовался Глеб.
– О нет, конечно же! – чуть ли не прокричал старик. – Конечно же, есть люди с такой фамилией. Только когда стали исследовать их биографии, выяснилось, что они ничего общего не имеют с моим клиентом.
– Позвольте узнать, – поинтересовался Глеб, – а зачем вам понадобился я?
– Странное дело, – улыбаясь, произнес старик, словно не услышав вопроса. – У моего клиента был брат. И тот исчез в девятнадцатом году. Родители клиента умерли: мать в тридцатом, а отец в тридцать пятом. Есть могилы, документы, подтверждающие это. А вот брат моего клиента исчез без следа. В прямом и переносном смысле этого слова. Как в воду канул! Испарился, и все! Ни могилы! Ничего! Нигде! Никакой информации: ни в архивах органов, ни в списках пропавших без вести. Странно, не находите?
