– Шнурки! Шнурки!! – издалека кричала Зинка. Она бежала нам навстречу и, отчаянно махая руками, показывала на Шурочкины ноги.
– Что это она? – удивилась Шурочка.
– Не знаю, – говорю.
Мы посмотрели на Шурочкины кеды. Один и впрямь развязался.
Зинка подлетела к нам и присев на корточки, принялась завязывать Шурочке шнурок. Немного подумав, она развязала и обмотала каждый вокруг щиколоток, связав крепким узлом, словно коньки.
– Всё, теперь не снимутся, можете идти гулять, – разрешила Зинка.
– Да мы, – говорю, – не гулять, а к дяде Ивану, бабушка попросила. Пойдём с нами, жеребёнка посмотришь.
– Ой, Серёжа, мне бежать надо и так вы меня задержали.
Мы удивлённо с Шурочкой переглянулись, а Зинка помчалась обратно, только пятки сверкали. Перед поворотом обернулась и крикнула:
– Шурочка, не снимай кеды, ладно?!
– Ладно! – прокричала Шурочка.
Вздохнула и говорит мне:
– Я их теперь до старости не сниму, вон как примотала!
Едва мы отправились в путь, нам вслед закричала бабушка:
– Ребятки, хорошо, что вы недалеко ушли, забыла передать лекарство!
Мы вернулись, взяли пакет с лекарством и отправились в путь.
Тут, как назло, Костик идёт. Точнее скачет: лужи перепрыгивает.
– Приветик! – кричит Костик, – вы куда?
– К дяде Ивану, – говорю, – бабушка попросила.
– Ух ты, а можно с вами?
– Пошли.
– А он не испугает жеребёночка? – заволновалась Шурочка, с подозрением глядя, как Костик размахивает руками.
– Нет! – вдруг гаркнул Костик, – я буду аккуратно. О, смотрите какая лужа! Вот как я её сейчас!
Костик разбежался и ловко перепрыгнул. Широченная лужа, а он её так легко перемахнул, мне даже завидно стало.
– Нормуль! – говорю, – я тоже могу.
Здоровенная лужа, будто спящий крокодил, перегородила дорожку. Я разбежался и без труда перемахнул.
– Я тоже хочу! – заявила Шурочка.
– Нет, тебе нельзя, – говорит Костик, – промахнёшься, сядешь в лужу, будешь выть потом.
– Я ловкая, я смогу, – захныкала Шурочка.
– Ладно, – говорю, – давай руку, помогу тебе.
Шурочку схватилась за мою руку и аккуратно перепрыгнула в самом узком месте.
– Я же говорю, что я ловкая, – заулыбалась Шурочка
Пошли мы дальше. Смотрим, ещё лужа, шире первой. Костик и её перескочил. Я тоже сумел, только немного пяткой черканул по воде, потому что пакет мешал, а так бы я чисто прыгнул.
Я говорю Шурочке:
– Эта широкая, не перепрыгнешь, обойди вон там.
А Шурочка хитро прищурилась, разбежалась и ка-а-ак прыгнет! А я ка-а-ак заору, потому что на меня хлынула холодная грязная вода!
Шурочка хорошо разбежалась, красиво прыгнула, вот только приземлилась в самую середину лужи. И меня окатила!
Я испугался, что она сейчас расплачется, а она стоит довольная и говорит:
– Вот, видишь, Костик, я не села, я стою! И не промокла.
– Зато я весь промок! – не своим голосом заорал я, – и кеды твои хоть выжимай! А ну вылезай из лужи. Нашла куда прыгать!
А Костик ухахатывается! Ему-то весело, он в сторонке стоял. Снял я рубашку и стал закатывать мокрые брюки.
Шурочка вышла из лужи и говорит:
– Что же теперь делать, Серёжа?
Костик отсмеялся и говорит Шурочке строгим голосом:
– Что делать, что делать? Сначала извинись. Человека грязью облила, шутка ли!
– Ой, прости, Серёжа, – испугалась Шурочка, а сама чуть не плачет. – Я не думала, что всё так получится.
– Не можешь сама думать – слушай, что старшие говорят! – продолжал поучать Костик.
Тут Шурочка подняла ногу; из кеда потекли ручьи.
– Ладно, – говорю, – разувайся, дальше пойдёшь босиком.
– Я босиком не могу, – захныкала Шурочка, – меня тропинка больно уколет.
– А мокрые кеды тебе ноги натрут, ещё больнее будет. И простудишься. Снимай быстро!
Легко сказать «быстро», а как снимать-то, если Зинкины узлы от воды разбухли и не развязываются!
Костик посмотрел на мои мучения и говорит:
– Не выйдет, теперь только ножницами.
Мы развернулись, и пошли домой: вызволять Шурочку из мокрых кед. Хорошо недалеко ушли.
Мы с Костиком снова эту лужу перепрыгнули, а Шурочка прямо так по ней пошла. Я аж обалдел! И как закричу:
– Ты чего её не обошла?!
– Так я же всё равно мокрая, а там крапива, чего мучится-то?
А Костик снова ухахатывается: конечно, ему весело – он сухой и чистый.
Доковыляли мы. Бабушка, как раз калитку запирала, к тёте Кате собралась. Нас увидела, руками всплеснула и говорит:
– Это что такое?!
Ну Костик и рассказал, как всё было.
– Придётся тебе, Шурочка, дома остаться, – говорит бабушка, – туфли ты компотом облила, я их только отмыла, они ещё не высохли. Кеды вот тоже мокрые, а больше обуви у тебя нет.
– Я не виновата, что мама не дала ещё какие-нибудь туфли! – захныкала Шурочка.
– Зачем же набирать туфель, если ты на два дня приехала. – сказала бабушка.
– Я так хочу жеребёночка посмотреть, я очень хочу! – не сдавалась Шурочка. – Ну пожалуйста! У меня ещё тапочки есть.
– Ну уж нет, в тех тапочках только дома сидеть! – строго сказала бабушка. – Иди, Серёжа без неё, только помойся сначала.
Я сперва обрадовался, что Шурочка с нами не пойдёт: не очень-то я люблю с девчонками нянькаться, но потом мне стало жалко её, она же так мечтала жеребёнка посмотреть.
Ну я и ляпнул не подумав:
– Может, ей мои старые кеды дать или сандалии?
Эх, я же не догадывался, что из этого выйдет…
– Ладно, – вздохнула бабушка, – сейчас поищу что-нибудь.
Бабушка пошла в сарай, Костик пошёл подсолнух наш лузгать, а я – в душ. У меня даже на зубах песок скрипел, во как окатила добрая Шурочка!
– Батюшки, это зачем же вы так чудно кеды примотали? – изумилась бабушка, воюя с Зинкими узлами.
– А это Зина, – говорит Шурочка, – прибежала специально.
– Ну, если Зиночка, сказала, так и надо делать, – говорит бабушка. – Она редко ошибается. Вон в тот раз тёте Маше сказала кошелёк вынуть из сумки и в карман куртки спрятать. Хорошо послушалась и спасла кошелёк! Пришла тётя Маша с базара и ахнула: воришки ей сумку разрезали, кошелёк хотели, да не нашли.
– Жаль в этот раз не помогло, – вздохнула Шурочка. – Я всё равно не смогла лужу перепрыгнуть.
– Ну что, не жмёт? – спросила бабушка, застёгивая на Шурочке мои старые сандалии.
– Совсем не жмёт, – заулыбалась Шурочка, – даже очень просторно: застёгнутые, а всё равно сваливаются.
– Это самые маленькие из всего что было, – сказала бабушка, – шибко не бегай, тогда не свалятся.
И мы снова отправились к дяде Ивану.
– Только, чур, через лужи будешь прыгать на обратном пути, – сказал я Шурочке строго. – А то так до ночи не дойдём, если каждый раз переобуваться будем, жеребёнок спать уже ляжет!
