Я сижу на высоком табурете, вцепившись в край кулисной плотной ткани. Вокруг меня порхают тетеньки в блестящих юбках. Дядя Боря важно называет их «ассистентками», но я не берусь повторять – боюсь, не выговорю. Эти тетеньки бегают быстро, но только на носочках, чтобы ни в коем случае не прервать представление. Если прервать представление, пропадет вся магия, так мне говорит дядя Боря. Да и каждый дурак это знает, зачем только дядя Боря все время это повторяет?
Вот я, например, чтобы не спугнуть магию, все представление сижу на табурете. Нельзя ни вставать, ни бегать за тетеньками в блестящих юбках. Это я усвоил сразу, хоть и с трудом. Зато с моего злачного места отлично просматривается самый центр сцены. В залитой светом софитов сердцевине стоит статный фокусник. Он помпезными движениями обводит зрительский зал руками, привлекая, а на самом деле, отвлекая их внимание. Его высокий цилиндр опоясан фиолетовой атласной лентой, придерживаемой крутыми, слегка закрученными полями шляпы. Я знаю, что внутри этот черный котелок не так прост: почти у самого основания – отворачиваемый карман для фокуса «Двойное дно», а в подкладке спрятаны особые карты и монеты, нужные еще для двух сценок. Весь костюм – настоящая сокровищница потайных местечек, у всего, даже у перчаток, есть свои примочки. Нужно только уметь незаметно ими пользоваться. Как оправдывается дядя Боря, ловкость рук и никакого мошенничества.
Сейчас фокусник сделает свой коронный номер: освободит себя из тесного заколоченного ящика. Двое спортивных парней проносят ящик мимо меня, и я наклоняюсь чуть вперед. Когда реквизит выносят на сцену, люди ликуют. Это действительно сложный номер, я до сих пор не разгадал его секрет. Фокусник орудует красивыми словами, заговаривая толпу, а в это время за кулисами кипит работа: спортсмены скрываются под сценой, а им на замену выбегают красивые тетеньки в блестящих юбках, которые загораются от софитов еще ярче. Из зала раздаются аплодисменты, и тетеньки поднимают крышку продолговатого ящика, чуть наклоняют его в сторону зрителей, чтобы те удостоверились – подвоха нет. Как же!
– Уже начал?
– Ага.
Это меня спрашивает дядя Боря. Он вообще-то очень занятой человек, но всегда приходит посмотреть на этот фокус. Встанет рядом с табуретом, положит мне руку на плечо и даже не говорит ничего. Хотя обычно дядя Боря всегда найдет что сказать, работа у него такая, даже называется по-особенному – конферансье. Мне нравится, как это звучит. Очень вкусно.
На сцене представление в самом разгаре. Тетеньки уже опускают крышку ящика, запирая фокусника внутри. Они достают из блестящих юбок замки, продевают сквозь заклепки и закрывают ключами. Потом, для пущей убедительности, они передают ключи в зал кому-нибудь из первого ряда и дергают замки что есть сил, те, конечно же, не поддаются.
Все, фокусник замурован в ящике. Замки настоящие, я проверял. Тетеньки идут в противоположную кулису, а мимо нас на сцену проходят другие, они накрывают ящик темной вуалью и ставят сверху песочные часы. В это время сверху появляется огромное лезвие. Его опускают вниз с помощью простого механизма на веревке, до середины. Я даже знаю тех, кто это делает, они хорошие ребята, на них можно положиться.
Когда часы переворачивают и начинается отсчет времени, ящик начинает трястись, значит, фокусник внутри барахтается, пытаясь выбраться. В зале гудит тишина, а нанятый музыкант начинает барабанить быстрой и волнующей дробью. От напряжения я подаюсь вперед, но рука дяди Бори не дает мне упасть. Глухие стуки все еще вырываются из-под вуали, а песчинок в нижней части часов уже больше, чем в верхней. Кто-то в зале охает. Барабанная дробь набирает сумасшедший темп. Взгляды всех зрителей приклеены к шарахающемуся ящику. Я волнуюсь, как никто другой, но все же иногда посматриваю вокруг в поисках секрета. Он или очень прост, или очень сложен, но он в любом случае где-то здесь!
